Лет в девятнадцать я начала выпивать…

Среди нецерковных людей существует расхожее мнение, а лучше сказать заблуждение: “Не согрешишь — не покаешься”. Это происходит от того, что часто люди просто не видят своих грехов и не знают как трудно от них избавиться. Подчас приходится слышать на исповеди: “Я не знаю в чем каяться”, — или напротив: “Во всем грешна”. В таком случае спрашиваешь: “Что, мерседесы угоняла?”, — “Нет что вы, батюшка!”, — “Ну значит не во всех грехах тебе надо каяться, кайся в своих”. И вот оказывается, что человек просто не видит своих грехов, или начинает каяться, но в грехах окружающих его людей, или сваливает вину на внешние обстоятельства…

Видеть свои грехи и каяться в них — это дар Божественной благодати, это огромная, Богом дарованная радость. “Нечаянная радость”. В молитве прп. Ефрема Сирина, которая читается в продолжение Великого Поста, мы просим: “Даруй мне зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего”. Нет человека, который бы жил и не согрешил. Ведь даже святые грешат, но они святы, а мы — нет. Чем же они отличаются от нас? Святые всем сердцем возлюбили Бога, и каялись пред величием Его Святости, Божественной Правды, Милости и Любви к нам, грешным. Каяться нужно, чтобы не грешить, а не грешить, чтобы покаяться. Искушение всегда можно перодолеть, греха — избежать, ведь это всего лишь “демонов немощные дерзости”, которые исчезают как дым, когда человек всем сердцем обращается к Богу.

“Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро; ищите правды; спасайте угнетенного; защищайте сироту; вступайтесь за вдову. Тогда придите и рассудим говорит Господь. Если будут грехи ваши как багряное, — как снег убелю; если будут как пурпур, — как волну (белоснежную шерсть — авт.) убелю. Если захотите и послушаетесь, то будете вкушать блага земли” (Исаия 1. 16-19).

Трудно, очень трудно перестать делать зло, еще труднее научиться делать добро. Да, конечно, каждый человек поставлен перед выбором: добро или зло. Это зависит от его свободной воли, к которой Господь относится столь бережно, что даже Сам ограничивает Свое всемогущество. Он открывает Свою волю, но не навязывает ее человеку. Мы предлагаем рассказ, о том, как вопреки всему: собственным грехам, воспитанию, окружению, прямым бесовским страхованиям, наша современница, казалось бы, безнадежная грешница, милостью Божией избавилась “от ада преисподнейшаго”.

Как священник могу засвидетельствовать искренность и несомненную достоверность ее рассказа о своем обращении. Священник Александр (Ильяшенко).

ВО ИМЯ ОТЦА, И СЫНА, И СВЯТОГО ДУХА! АМИНЬ.

Я никогда ничего не писала от себя, кроме нескольких школьных сочинений и писем. Но то, что случилось со мной почти в пятьдесят четыре года должны знать все. Так захотел Сам Господь! Это не рассказ и не воспоминание о моей жизни. Я хочу рассказать о чудесном исцелении, дарованном мне Господом нашим, Иисусом Христом и его Пречистой Благословенной Матерью. Я иногда рассказывала людям. В основном верят. По благословению моего духовного отца я записываю все, что со мною произошло. Так как было. Может, что-то не вспомню, что-то опущу по личным причинам. Но здесь не будет ни одного слова неправды. Слава Господу Богу и Пречистой Божией Матери за заново дарованную мне жизнь и разум — мне настолько грешной, что даже думать страшно. Это не исповедь, это моя жизнь.

Родители мои были порядочные и честные люди. Разговоров о вере никогда не было. Что отец был крещен, я узнала через двадцать пять лет после его смерти. Меня не крестили. Окончила школу. Были беспорядочные связи с мужчинами. До замужества сделала два аборта. Через некоторое время родила дочь. Сразу после ее рождения снова стала делать аборты. С мужем разошлись. Потом снова вышла замуж. До тридцати лет сделала одиннадцать абортов. Прости, Господи, многогрешную рабу Твою Нику и помилуй по Твоему неизреченному милосердию и человеколюбию. В тридцать лет я стала бесплодной. Жизнь со вторым мужем тоже не удалась. Мою дочь растили в основном родители. Я уже давно работала на заводе. Было много случайных и постоянных связей с различными мужчинами.

Лет в девятнадцать я начала выпивать. И так, незаметно для самой себя, я шла к алкоголизму. Компании, подруги, друзья, застолья, рестораны, мужчины… Тут остро встал квартирный вопрос. Я вышла замуж в третий раз из-за жилья. От мужа я быстро отделалась. Жила, тварь, как хотела и с кем хотела. Пила. Меня увольняли за прогулы с одного места, я устраивалась на другое. И все больше и больше пила.

Дочь подросла, окончила школу, пошла учиться, затем работать. Из-за моего пьянства дома были постоянные скандалы. А я все пила и пила и незаметно для себя спивалась. Преступала заповеди человеческие и Божии. Могла украсть, богохульствовала, сквернословила. В Бога не верила. Но Господь Вседержитель и Матерь Царица Небесная не отвернулись от меня. У меня родился внук. Через два года после его рождения дочь с внуком приняли Святое Крещение.

Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже!

Я продолжала жить греховно и стала выпивать еще сильнее. Сплю. А продолжение снов наяву. Разговариваю со знакомыми, с дочерью, с внуком. Вот они и нет их, а я их вижу. Но это только начало. Короче, начинается, как считают, «белая горячка». Дочь хотела положить меня в больницу, но не решилась.

В ушах слышались стуки, голоса, смех, разговоры в два-три часа ночи. Встаю, проверяю: ничего нет. Однажды сижу, звоню по телефону и вдруг вижу: сквозь плотно закрытую дверь пролезает черная кошка, заглядывает мне в глаза и исчезает. Я ее больше не вижу. И все время чувствовала толчки в бока, в спину. Ни сидеть, ни лежать долго я не могла. Мне было очень страшно. Почему-то казалось, что в квартиру забежал котенок. Пытались поймать его с соседкой, а он от нас убегал, и шторы колыхались от его прикосновения. А однажды зимой из дивана вылетел шмель. С дикой злобой прожужжал и опять влетел в диван.

Господи, спаси и сохрани!

Все думали, что у меня «белая горячка». А когда ночью ходила в магазин за водкой от меня расходились три тени. Я все рассказала знакомой. Она мне сказала одно слово «бесы» и посоветовала сходить к «бабке», но я не пошла. Я уже давно не могла нормально спать, и упросила ее остаться ночевать. Мы с ней напились, и она сразу уснула. А со мной начался такой ужас!

Господи! Ты все знаешь. Дай мне силы все вспомнить и ничего не бояться.

Лежу, в голове стуки, крики, смех и думаю: «Ну, все, конец мне». И вдруг в голове как будто щелкнул «Полароид» и перед глазами фотография моего лица: слюни текут, беззубая, невменяемая. В квартире мы двое: я и спящая соседка. Слышу, как со мной разговаривают какие-то люди, но о чем даже не могу вспомнить. Они о чем-то просят, но на мои вопросы не отвечают. Мне стало очень страшно. Я вышла на лестничную клетку с бутылкой вина. Меня стали звать домой назад. Я не пошла, а заперла дверь на ключ. Меня продолжали звать. Господи! Помилуй! И вдруг я увидела, как дверная ручка сама собой повернулась на триста шестьдесят градусов и дверь открылась. Не помню, испугалась ли я, или нет. Но в три часа ночи зимой я побежала к соседке за святой водой. Она мне дала очень немного. Так я, скверная, окаянная тварь, неверующая, бессознательно искала Божией помощи. Окропила в коридоре этой водичкой и встала на это место. Голоса тут же прекратились.

Слава тебе, Боже! Слава тебе, Боже! Слава тебе, Боже!

Мне было очень плохо. Это была не горячка, а мои грехи. По квартире метались тени, слышались смех, голоса. Меня всю толкало. На другой день я собралась и уехала к матери. Но и там я не находила себе места. Однажды утром встаю, а в голове мысль: «В церковь. Надо освятить квартиру». Но пришла я в церковь только дня через три. Что-то меня задерживало, не хотелось.

В церкви я никогда не была и пошла в близлежащий Николо-Кузнецкий храм. Подошла со своей проблемой к женщине за свечным ящиком, она мне сказала, что надо подойти к священнику. Я так и сделала. И все ему рассказала. Он мне тоже сказал «бесы» и принял все это как исповедь. Договариваемся об освящении квартиры. Потом он спрашивает меня: «Все ли родные у тебя крещеные «. Я отвечаю: «Батюшка, я сама не крещеная». Он мне говорит: «Прими крещение, тогда и разговаривать с тобою будем». В тот день можно было окреститься, но мне стало плохо, и какая-то неведомая сила увела меня из храма.

Крестилась я только спустя два дня. Я ничего не знала, даже не знала, как надо осенять себя крестным знамением. Надели мне на шею крестик, но ко Святому Причастию в этот день не допустили. На следующий день в храм я почему-то не пошла. Мне говорили, что надо соблюдать пост, но я не очень понимала, что это такое. После крещения на моих ногах зажили трофические язвы, которые я безуспешно пыталась лечить около трех лет.

Позже я причастилась. После принятия Святого Крещения Господь даровал мне прощение и спасение. Но я, тварь, ничего не поняла. Не поняла, что нельзя напиваться, как свинья. Под руководством своего духовника начала читать молитвенные правила. Не пила ровно неделю. А потом сорвалась — снова запила. И будучи пьяной, молитв не читала. Не осознавала того, что по Божиему милосердию и человеколюбию получила прощение грехов и исцеление души. Ни разу, даже внутри себя, я не сказала Господу спасибо, каюсь, что всегда была неблагодарной свиньей. Духовник просил меня хотя бы понемногу поститься. Но я ничего не хотела делать неудобного для себя. Духовник все время звал меня в храм Божий. Но я снова сорвалась и запила, а когда опомнилась, то с большим трудом заставила себя приехать в церковь на исповедь.

Батюшка наложил на меня епитимью: не пить месяц. Ровно столько я и смогла продержаться. А потом все началось сначала. Двадцать пятого февраля того года начался Великий пост. Мой духовник снова просил меня бросить пить и хоть немного поститься. Я не понимала или не хотела ничего понимать. Продолжала пить.

И тут начался такой ужас, что страшно вспоминать даже сейчас. Сходила я в храм на вечернюю службу. Пришла домой очень спокойная. Вдруг мне стало как-то нехорошо. Потом еще хуже, появились какие-то видения. Все время звенело в ушах. Вдруг раздался треск, как будто пытался прорваться телефонный абонент из другого города. Мужской голос сказал мне в ухо: «Будь осторожна». Я в ужасе бросилась к иконам, но не смогла прочитать даже «Отче наш». В голове была пустота.

Спаси, Господи, и помилуй!

Потом пошла на кухню. Я уже точно не помню сейчас, в какой последовательности все это произошло. Была ночь. Великий пост. Вдруг сама по себе распахивается запертая створка окна. На десятый этаж поднимается снизу серый вихрь и в окно зигзагом влетает что-то типа молнии, у двери ванной комнаты она исчезает. У меня зашевелились волосы на голове. Я бросилась в комнату к иконам, упала на колени. В голову не приходила ни одна молитва. Читаю молитвослов и чувствую, что сзади есть кто-то или что-то. Чувствую у себя на шее ледяное дыхание этого «чего-то». Очень хотелось оглянуться. Это необъяснимо. Божия милость безгранична. Господь дал мне силы не оглянуться. Мне было жутко. Вдруг я вся содрогнулась. Было такое впечатление, что из меня что-то вышло. И в тот же миг я почувствовала облегчение, затем силы оставили меня.

Помилуй мя, Боже, помилуй мя.

От пережитого ужаса я не могла оставаться дома и поехала к дочери. Думала, убегу. Но нет: толчки, видения и ко всему — телефонный звонок. У дочери к телефону я никогда не подходила. А тут бегом побежала. Глухой женский голос назвал мое имя. Я бросила трубку, перекрестилась, помолилась и легла спать. Но уснуть не могу: толчки в спину, как будто кто-то возится внутри дивана или под стулом. С большим трудом задремала. Разбудил меня голос духовного отца, звавший по имени. Вернулась снова домой. Страх не оставлял меня ни на минуту. Даже спиртное не действовало на меня так, как раньше.

Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи, помилуй.

От страха я поехала к матери, полагая, что там мне станет легче. Шла первая неделя Великого поста. Господи! Помилуй! У матери два дня не пила. Ей было плохо от моего присутствия. Вечером я решила подмести пол, а отовсюду выкатываются шарики — видения. Я решила немного выпить на ночь для успокоения. И сразу же услышала голоса, веселье, как будто гуляет где-то недалеко шумная компания… Вроде бы ничего этого нет, а я слышу. Вдруг под окном остановилась машина. Из нее выходит компания. Чувствую, что сейчас придут за мной. И точно, в подъезде топот ног, а входная дверь не стукнула. Поднимаются по лестнице и стучат в квартиру. По Божией милости я не подошла к двери. А перед глазами стоит ОН — с рожками, во фраке, в белой рубашке, в окружении девиц.

Упала я перед иконами Спасителя и Матери Царицы Небесной на колени, припала к святыням сердцем и душою и кричу: «Помогите, спасите, не дайте погибнуть».

Мать испугалась, подумала, что у меня началась «белая горячка». А я ей говорю: «Мама, молись Богу за меня. Пришли за мною. Не отдавай им меня». И она молилась вместе со мной, а ведь тогда она была еще не крещеная. Тогда я не знала, что все это из-за спиртного. На коленях перед иконами я дала обет: не пить и даже не нюхать ни вина, ни водки, ни пива до конца дней моих; поститься как положено. После этого я немного успокоилась и уснула на плече у матери.

Утром поднялась ослабевшая, но обновленная. Потом купила икону Божией Матери «Неупиваемая чаша», перед которой молятся об исцелении от недуга пьянства. Как я могла раньше жить без веры? И еще я знаю — это дано мне свыше — что если я выпью, мне конец. Один или два раза я хотела поднести рюмку ко рту, но не смогла. Мне опять было очень плохо.

И вот Господь послал мне радость. Я молилась о матери и она — почти в восемьдесят пять лет — приняла Святое Крещение. Я не знаю, сколько времени мне еще отмерено, но до конца дней моих буду раскаиваться и просить прощения у Господа нашего Иисуса Христа и Пресвятой Богородицы за то, что жила вне Церкви и не по Закону Божиему!

Слава Тебе, Господи!