Диалог врача паллиативной медицины Анны Сонькиной и протоиерея Георгия Митрофанова стал началом оживленной дискуссии. На размышления иеромонаха Феодорита (Сеньчукова) о смысле реанимации и паллиативной медицины в свете православного богословия отвечает протоиерей Алексий Уминский.
Протоиерей Алексий Уминский
Позиция автора статьи – иеромонаха Феодорита (Сеньчукова) такова: задача врача и самого пациента максимально продлевать свое существование. Причем автор не делает различия между словами «жизнь» и «существование», все время скатываясь на понимание жизни человека как жизни организма, все время настаивая на том, что именно продлевание жизни организма при любых обстоятельствах – это и есть главная задача медицины.
Более того, в тексте звучит, на мой взгляд, очень опасная мысль: с самого начала задается вопрос – имеет ли право на существование сама паллиативная медицина, как таковая. Видимо автору очень не нравится, что она вообще существует.
При этом он сам приводит цитату из «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви» о паллиативной медицине как пример правильного отношения к пациенту, а также слова Нюты Федермессер о том, что такое паллиативная медицина, избавляющая человека от желания смерти.
Весь текст внутренне противоречив. Цитаты Святых Отцов звучат примерно, как медицинские инструкции, а циркулярные инструкции Минздрава воспринимаются автором чуть ли не как святоотеческие изречения.
Для христианина, а тем более для священника, очевидно, что жизнь не исчерпывается функциональностью. В понятие «жизнь» входят любовь, забота, ласка, трепет, тоска, взаимопонимание, молитва, радость, теплота общения – все, что делает человека живым.
Человек, лишенный в силу характера своей болезни всего этого, существующий только потому, что он подключен к всевозможным аппаратам, – кормится чрез зонд, дышит через ИВЛ, и так далее – и не имеющий возможности видеть своих близких, наверное, умрет быстрее, если его отключить от этих аппаратов, а вернее его организм быстрее закончит функционировать. Но ведь разговор не об этом.
Статья отца Феодорита – это реакция на диалог врача паллиативной медицины Анны Сонькиной и протоиерея Георгия Митрофанова. А в этом диалоге речь идет не о смерти, а о жизни, о возможности для пациента жить по-другому.
Сегодня наблюдается ужасная ситуация, когда маленькие дети с необратимым диагнозом, подключённые к различным аппаратам и вынужденные находиться в реанимации, не могут месяцами, даже годами видеть своих родителей – родителей в реанимацию не пускают. Они не могут взять ребенка домой, у них нет средств на аппарат ИВЛ, который стоит больше миллиона.
Движение к смерти идет, и ребенок умирает в одиночестве. Он не окружен любовью родителей, не имеет возможности прижаться к груди матери, быть убаюканным и согретым своими родителями. А родители не могут отказаться от каких-то врачебных манипуляций, потому что, как правильно привел определение эвтаназии Минздравом отец Феодорит, если они отказываются от этих условий продления жизни, это считается пассивной формой эвтаназии.
Но это никак не эвтаназия. Родители и ребёнок могли бы провести это время вместе, не в больнице. Наверное, жизнеспособность ребёнка была бы сокращена на несколько месяцев, но зато дома ребёнок находился бы в состоянии настоящей жизни: в любви, в заботе, имел бы возможность причащения Святых Христовых Таин – это и есть жизнь.
Ребёнок в реанимации, подключенный к аппаратам – это продление существования, а жизнь как раз там, в семье. И именно о свободе избрания такой жизни идет речь. Человек имеет право выбрать себе такую жизнь – не такую смерть, а такую жизнь – перед смертью. Жизнь, полную любви и заботы. Жизнь, которая ведется при помощи паллиативных врачей и, как правильно говорится в цитате, из «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви» данной отцом Феодоритом – «при пастырском попечении».
Сам автор приводит замечательный пример, который здесь очень к месту: он рассказывает, как один известный старец сказал не делать операцию маленькому ребенку, так как процент удачного исхода операции слишком мал. По слову старца родители не стали рисковать в надежде продлить жизнь своего больного ребёнка, и младенец умер.
И отец Феодорит говорит, что в этом случае Духом Святым старцу была открыта воля Божия. Но это значит, что сам отец Феодорит признает, что может быть воля Божия на то, чтобы так поступали и другие, воля Божия может быть и с тем, кто избирает такую форму жизни. А коли сам отец Феодорит не отрицает возможности того, что на подобный выбор имеется воля Божия, спаси его за это Господи, это очень хорошо.
В последнее время, по просьбе паллиативных врачей и волонтеров фонда «Вера», я часто бываю в семьях, где есть умирающие дети. И вот недавно я встретился с семьей, где родители не захотели продлевать мучения своего ребёнка, подключать его к разным аппаратам, и разлучаться с ним. А в случае с реанимацией – разлучаться практически навсегда. И они остались вместе с ребёнком на то время, которое им даст Бог.
Отец Феодорит говорит о том, что надежда на чудо является основанием для врачей до последнего реанимировать человека, а для пациентов – до последнего находиться в руках врачей. Но именно надежда на чудо есть у этих родителей.
Когда я приезжаю в эту прекрасную христианскую семью, все трое причащаются, вместе молятся, живут настоящей христианской жизнью, все свое упование возложив на Бога. Они полностью вручили себя в руки Божии, полностью доверили ребенка Богу. И я вижу, что это правильно, что на это есть воля Божия, что эти родители приняли такое решение ответственно. Это и мучительное решение, потому что они пошли на очень важный христианский подвиг, подвиг доверия Богу и любви к своему младенцу.
Может ли человек не хотеть долгого умирания, имеет ли он право на «качество жизни» – понятие, которое отрицает отец Феодорит? Да, так как на это может быть воля Божия, с чем сам отец Феодорит согласен.
Автор статьи приводит цитату из «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви» о паллиативной помощи, и далее говорит о том, что сторонники эвтаназии, перетолковывают эти слова в свою пользу. Но перетолковывает эти слова сам отец Феодорит, объясняя нам неразумным как правильно переводятся слова ектении о мирной и безболезненной кончине. Я вспоминаю стихотворение:
Легкой жизни я просил у Бога,
Легкой смерти надо бы просить.
Вот об этом слова ектении, и они понимаются всей Церковью одинаково. Такую кончину – безболезненну и мирну – да пошлет Бог каждому из нас. И если у нас будет возможность нести свой крест до конца, и выбирать для себя ту или иную форму жизни перед смертью, то пускай она у нас будет, эта возможность. И у нас, и у наших близких.
