«Я оплачивала онлайн-школу деньгами, которые родители давали на карманные расходы»
Ангелина Шемякина, 19 лет, Когалым (Ханты-Мансийский автономный округ). Московский государственный институт международных отношений (МГИМО), 3-й курс
— В МГИМО я хотела еще с 7-го класса, но тогда это казалось недостижимой задачей. Все вокруг говорили, что сдать ЕГЭ на высокие баллы с каждым годом все сложнее, и не было рядом примеров людей, которые бы с этим справились.
Но в 8-м классе я начала знакомиться с народом в интернете, который сдал ЕГЭ на 100 баллов. В 10-м вступила в беседу ребят, которые готовились сдавать историю, потом нашла «ВКонтакте» группы саморазвития. Еще я участвовала во Всероссийских олимпиадах школьников, в надежде поступить в МГИМО без экзаменов, но ни разу не прошла дальше регионального этапа. Были и перечневые олимпиады: «Ломоносов» по профилю «Международные отношения и глобалистика», внутренняя олимпиада МГИМО, — но и там я ни разу не прошла на заключительный этап.
Летом перед 11-м классом мы с родителями стали думать, как быть дальше. Решили, что буду изо всех сил готовиться к экзаменам и целиться в МГИМО, а если ничего не получится, то попробую в МГУ и Дипакадемию (Дипломатическая академия МИД России. — Прим. ред.). На самый худой конец я останусь еще на год в родном городе и буду пересдавать ЕГЭ. Платное обучение мы не рассматривали — родители у меня не самые богатые, оплату МГИМО семья не потянула бы. Сдавать мне предстояло русский, английский и историю.
По русскому очень повезло с преподавателем, я сдала на 91 балл и до сих пор думаю, что могла лучше. Просто перенервничала и не проверила лишний раз сочинение, из-за чего мне сняли четыре первичных балла. Апелляция ничего не дала, но зато появилась мотивация лучше сдать другие предметы.
Английский язык преподавала моя классная руководительница, в неделю у меня было 12 академических часов с дополнительной программой. Преподавательница, когда составляла эту программу, советовалась с действующими экспертами ЕГЭ. Так что с государственным экзаменом проблем не было. Английский я сдала на 99 баллов.
С историей получилось сложнее. Школьный преподаватель был не так хорошо знаком с моделью экзамена, а мой собственный уровень оказался ниже, чем хотелось бы. Поэтому в августе я записалась в одну из многочисленных онлайн-школ, которую оплачивала теми деньгами, которые мне раз в месяц родители давали на карманные расходы. Я подробно изучала весь школьный курс истории, практически каждый день решала тесты, каждую неделю — вторую часть или сочинение, а каждый месяц у нас был пробник. Тетради с тех курсов, кстати, я взяла с собой в Москву, и они неплохо послужили мне уже в вузе на предметах «Отечественная история» и «История международных отношений».
Школьные пробники по истории я сдала на высокие баллы, а на самом экзамене, помню, посмотрела на вариант и подумала: «Готовиться было сложнее».
Как только написала, сразу позвонила своему куратору из онлайн-школы и сказала, что точно получу больше 90.
В день, когда всем начали приходить результаты, мне лично из городского управления образования позвонила женщина, курирующая олимпиады и ЕГЭ (мы до этого с ней были знакомы), и сказала, что я сдала на 100 баллов! Кажется, я даже заплакала, долго не верилось в это. В сумме за три предмета у меня было 290 баллов, за золотую медаль добавляли еще от трех до пяти.
Фото: ulmeria.ru
Документы я подавала в пять вузов: МГИМО, МГУ, Дипломатическую академию МИД, РАНХиГС, РГГУ. В МГИМО долгое время была одной из первых в списке на платное обучение. Но, как я уже сказала, семья это не потянула бы, поэтому я подала согласие на обучение в Институт стран Азии и Африки МГУ.
Приехала в Москву в один из последних дней приемной комиссии. Пила кофе на кухне старшего брата и хотела уже везти оригиналы документов в МГУ, как мне позвонили из МГИМО и сказали, что я прохожу к ним во второй волне на бюджет программы «Дипломатия и политика зарубежных стран».
Мне очень нравится учиться. Кстати, в моей группе большая часть ребят такие же, как я: поступали из других регионов России по олимпиаде или с высокими баллами ЕГЭ. Ребят с «платки» всего пятеро, а так называемых мажоров, про которых принято говорить, когда речь заходит о МГИМО, у нас нет вовсе: мы общаемся на равных и встречаемся с теми же сложностями по учебе, что москвичи или более обеспеченные ребята.
«Мне казалось, что из Томска выбраться нереально»
Алексей Бакланов, 21 год, поселок Зональная Станция (Томская область). Высшая школа экономики, 4-й курс
— В 11-м классе я окончательно определился, что хочу заниматься теоретической лингвистикой, изучать происхождение языков, их сходство и связи. Наш поселок Зональная Станция находится рядом с Томском, до университета мне было рукой подать, но там не было магистратуры по моему предмету. Москва показалась более перспективной. Та тема, которой я хотел заниматься, хорошо развита в МГУ и в Высшей школе экономики.
Все началось с того, что я после 9-го класса поехал в «Сириус» на литературную смену. Я тогда еще думал заниматься литературой — вдруг получится. Там я познакомился с девочкой, которая рассказала мне, что языки, какие бы они ни были разные, группируются по определенным признакам. Например, в одних время и вид глаголов выражаются суффиксами, а в других для этого требуются дополнительные слова. Еще она рассказала про искусственные языки, вроде эсперанто. Меня все это неожиданно увлекло.
Потом я участвовал в олимпиадах, ездил в лингвистическую школу на базе Вышки, в 11-м классе снова поехал в «Сириус» уже на лингвистику и окончательно понял, что мне весело разбираться с языками и решать логические задачки.
Призерство на ВсОШ в 11-м классе дало мне возможность попасть на бюджет, хотя я еле-еле прополз за эту черту, все решили буквально полбалла. Мы писали финальный этап в Москве, нас была целая компания знакомых из «Сириуса», причем все они уже успели хоть по разу побывать призерами, только у меня не получалось. На следующий день после тура мы пошли играть в керлинг, я натирал лед перед камнем — вдруг подбегает моя подруга и еще издали кричит: «Пришли результаты, ты призер!» Первым было чувство радости и немного гордости (у меня тоже получилось!), а вторым — неимоверное облегчение: я поступлю куда хочу, можно не париться. Ведь если бы я не прошел, то уж в любом случае остался бы в Томске. К тому же и к ЕГЭ я почти не готовился, все силы бросил на олимпиаду.
Мама переживала, что я собрался в другой город, а отец, наоборот, был доволен. Я сам в себя никогда особо не верил, а вот он верил в меня гораздо больше (именно он, увидев, что лингвистика мне заходит, посоветовал в 11-м классе снова ехать в «Сириус»). Раньше мне казалось, что из Томска выбраться нереально, до 9-го класса пределом моих мечтаний были «Международные отношения» в Томском государственном университете.
А потом вдруг: «Ой, оказывается, олимпиаду тоже можно выиграть! Ой, оказывается, я что-то могу!» — и так постепенно дошло и до Вышки.
В школе меня иногда дразнили за то, что отличник. Это было неприятно. Среди учителей я совершенно точно был популярнее, чем среди одноклассников. Они поступили в Томск, в Кемеровскую область, в Новосибирск, но в Москву вроде бы никто не уехал. В школе у нас люди были не особенно мотивированы учиться, но я не вижу в этом ничего плохого. Моя одноклассница сейчас работает стюардессой в «Победе», ей очень нравится. Видно, что это ее.
В Москве поначалу было стрессово. Она слишком шумная и большая, съедает много энергии и сил. Наука, впрочем, тоже вещь довольно стрессовая, особенно если занимаешься таким предметом, про который люди не совсем понимают, зачем он нужен. Но постепенно встречаешь единомышленников, а в заинтересованном лингвистикой коллективе мне адаптироваться легче. Но все равно я стараюсь при первой же возможности возвращаться в Томск, мне его не хватает. И, конечно, ужасно скучаю по семье: у меня три младших брата и младшая сестра.
Сейчас я на полгода по обмену приехал в Норвегию, потому что участвовал в совместной программе с университетом Тромсё и с 1-го курса учил норвежский. Хотелось именно в Тромсё, потому что это край земли, мне такие места всегда были интересны. Я написал мотивационное письмо, приложил оценки, отметил, что с 1-го курса учу норвежский, — и меня взяли. Наша программа «Конструктикон» посвящена русским грамматическим конструкциям, мы описываем синтаксис, семантику, толкование и делаем их удобными для лингвистов и для людей, которые изучают русский как иностранный.
Университет Тромсё. Фото: twitter.com/TromsoILUK
Говорят в университете в основном по-английски, но я стараюсь общаться по-норвежски. «Пожалуйста, — прошу, — не надо по-английски, глупо же приехать в Норвегию и потерять норвежский».
Тромсё очень похож на Томск, хоть он и в 10 раз меньше. Это уютный город, и приятно, что есть люди, которые тоже интересуются моей темой. У нас тут народ из разных стран, русскоговорящих — русских, украинцев, белорусов — довольно много. Никакого ухудшения отношений в связи с последними событиями я не вижу, а в университете к нам все относятся с максимальной поддержкой и даже предложили продлить пребывание еще на полгода.
Чем буду заниматься после бакалавриата, еще не решил. Сразу ли пойду в магистратуру? В какой стране? В общем, до этого еще надо дожить.
«Я не позволяла себе поверить, чтобы не разочароваться»
Варвара Абашина, 18 лет, Барнаул. Высшая школа экономики, 2-й курс
— Я всегда знала, что не хочу поступать в Барнауле. И вуз у нас недостаточно сильный, и вообще тут скучно, в свободное время даже некуда пойти. Я готова была хоть все время потратить на учебу, лишь бы уехать. В приоритете был Питер, потому что я там была в детстве и у меня сохранились очень приятные воспоминания. Так что город я выбрала, а вот предмет — нет.
Вроде бы я интересовалась искусством, но во время пандемии увлеклась географией. Учеба стала дистанционной, появилось больше времени, и я неожиданно для самой себя стала вникать в тему экологии, находила книжки и сериалы по теме, читала блоги «Гринписа». В конце 10-го класса решила поступать на геофак. Сначала нацелилась на СПбГУ — там на географическом факультете есть направление экологии и природопользования. У меня был всего год, чтобы подготовиться к предмету, которым я раньше не особенно интересовалась.
Географии у нас в школе уделялось мало внимания, потому что никто ее обычно не сдает.
Я записалась в онлайн-школу, много занималась сама, брала кучу домашки, возвращалась к пройденному, как только мне казалось, что я что-то забыла. В результате по географии у меня было 100 баллов.
Я чувствовала, что написала хорошо, но до конца в это поверить себе не позволяла, чтобы не разочароваться. И вдруг — максимальный балл. Это был полный шок. То, о чем я не смела мечтать, оказалось реальностью.
Потом я узнала, что в Вышке открылся новый географический факультет, на который до сих пор было всего два набора. Там программа не такая узкоспециализированная, как в СПбГУ, внутри одного учебного курса есть несколько направлений.
Помимо ста баллов по географии, у меня было 96 по русскому, 84 по математике, плюс золотая медаль. Я решила идти на бюджет в Вышку и не ошиблась. Там действительно разностороннее образование. Мое основное направление — метагеография, а в качестве дополнительного я взяла психологию.
Я всегда хотела жить в большом городе, но поначалу было странно — чтобы добраться до места, нужно потратить в пять раз больше времени, чем в Барнауле. Зато люди в Москве как будто более улыбчивые и жизнерадостные. Стоит, например, на светофоре парень в наушниках, слушает музыку и пританцовывает. В Барнауле все более хмурые, закрытые. Недавно я съездила в гости к старшей сестре в Питер, вернулась в Москву, еду с вокзала в общагу и понимаю, что Москва стала привычной, родной.
Фото: ognistolici.ru
Моя старшая сестра — востоковед с китайским. Она поступила в Новосибирск, а сейчас в Питере в магистратуре. Мама с самого начала поддерживала ее отъезд, а вот папа переживал и не хотел отпускать. Но, когда захотела уезжать и я, он смирился.
Еще у нас есть младшая сестра, очень талантливая. У нее получается все, за что она берется, — рисование, вышивание бисером, тхэквондо. Пока она в пятом классе и не знает, чем будет заниматься. Но говорит, что уезжать не хочет, ей и в Барнауле хорошо.
«Я выскочил на балкон и стал кричать: “Ура! У меня сто баллов!”»
Петр Михалицын, 25 лет, Муром. Окончил Высшую школу экономики в 2021 году
— Муром — деревня деревней, вряд ли бы я отсюда попал в нормальный вуз. Но в 13 лет я поступил (не с первого раза) в Президентское кадетское училище в Оренбурге, где были хорошие учителя.
Это была моя идея. Наверное, сыграла роль детская романтика — все мальчики, пока маленькие, любят играть в войнушку. Мама мое решение горячо поддержала. Она, во-первых, говорит, что мужчинам идет военная форма. А во-вторых, у нее были и более прагматические соображения, что, дескать, после кадетки можно поступать в военное училище, а военным дают квартиры, да и на пенсию они раньше выходят. Еще у нее была идея, чтобы я после кадетки поступал в Горный университет в Питере — там, кстати, тоже форму носят. Нефтедобывающий она тоже упоминала — по ее мнению, это перспективно. Зато отцу было по барабану, где я буду учиться. Он говорил: «Лишь бы человек был хороший».
Я был не против военного училища, но потом выяснилось, что у меня врожденный порок сердца. Перед кадетским училищем я проходил медкомиссию в Муроме, и никто ничего не заметил. Но в 10-м классе это обнаружилось и стало ясно, что никакое военное образование мне не светит. О чем, кстати, я теперь не жалею. Мой одноклассник поступил в Военную академию ракетных войск стратегического назначения в Питере, которое я тоже для себя рассматривал, и, по его рассказам, делать там особо нечего.
Мои одноклассники в основном пошли во Владимир, в Нижний Новгород, а я сразу рассматривал московские и питерские вузы: СПбГУ, МИФИ, Вышка, Бауманка, ИТМО. Больше всего мне нравилось программирование, а еще физика и математика, хотя с ними путь только в науку, а мне больше по душе прикладные вещи. Но за ЕГЭ по информатике у меня было 100 баллов. Помню, я выскочил на балкон и стал кричать: «Ура-а! Сто баллов!» По математике у меня было 88, по физике 96, а по русскому — всего 72. Что делать, негуманитарный склад ума.
Фото: Shutterstock
В Московский институт электроники и математики НИУ ВШЭ я поступил на компьютерную безопасность. Ценник в моем направлении был 380 тысяч в год. Если бы я не поступил на бюджет, то родители, возможно, влезли бы в долги, взяли кредит. Но скорее всего, мне пришлось бы все-таки поехать во Владимир.
В первое время мне отправляли 15 тысяч в месяц, а на втором курсе устроился преподавателем в частную школу программирования и работал по выходным. На жизнь хватало, одно время даже снимал квартиру в Мытищах.
Я отучился 5,5 лет на специалитете, закончил на «отлично» по всем предметам, только по английскому «три». Сейчас работаю в компании, которая производит смарт-карты для хранилища ключей. Их используют, чтобы подписывать документы, оплачивать налоги. Работа мне очень нравится, но после 24 февраля я задумался об отъезде за границу, даже подавал резюме. Меня пока никуда не взяли. Опыта у меня еще маловато, да и английский плохой.
«Мама всегда хотела, чтобы я уехал туда, где больше возможностей»
Антон Бузанов, 21 год, Зея (Амурская область). Высшая школа экономики, 4-й курс
— Я всегда был очень быстрый, шумный, везде торопился. Московский темп как раз по мне, поэтому я сразу влился в здешнюю жизнь.
Зея — это настоящий город на отшибе. 22 тысячи человек, до ближайшего железнодорожного вокзала 100 километров. Зимой там очень холодно, летом жарко. Это район, приравненный к районам Крайнего Севера. Как в обычном маленьком городе, все друг друга знают, все в курсе, кто, куда и зачем сегодня пошел. Никаких ярких событий, никто никуда особо не рвется.
В средней школе меня буллили за то, что я хорошо учусь и мне вроде как больше всех надо. Кому-то было обидно, что я его обошел, а кто-то просто дразнился ботаном. Но постепенно это прошло, да и я научился налаживать контакты с людьми.
Все в основном остаются в Амурской области либо на Дальнем Востоке, и только человек десять выпускников из всех наших пяти школ едут куда-то дальше. Есть Амурский государственный университет, но с ним большие проблемы, потому что никогда не понятно, пройдет ли он в этом году аккредитацию. Есть Благовещенский педагогический университет, это хороший вуз, если хочешь стать педагогом. Еще уезжают в Хабаровск и в Приморский край, где более престижные университеты.
Весь 11-й класс я думал про Новосибирск, хотел стать физиком или математиком. А потом так получилось, что в последний момент поехал на финальный этап Всероса по русскому языку. Я участвовал во всех школьных и муниципальных этапах по разным предметам, мне это в принципе нравилось. И даже не знаю, в какой момент у меня появилась заинтересованность в лингвистике. Вдруг стало интересно, что есть языковые данные, из которых выстраивается красивая, почти математическая система.
Начальные этапы олимпиады по русскому языку больше похожи на обычный экзамен со знанием грамматических правил, а вот заключительный этап — именно лингвистика. Например, давали текст на древнерусском, и его нужно было понять с опорой на знание современного языка. Пока я ехал, пока участвовал, все время думал: «А не заняться ли лингвистикой всерьез? Это вроде прикольно». Ни на что особо не рассчитывал — и вдруг оказался призером, чуть ли не последним с конца. Тогда я позвонил домой и сказал: «Мам, я поступаю в Москву. Не пропадать же диплому». Мама послушала и сказала: «Ну в Москву — так в Москву». Она всегда хотела, чтобы я уехал туда, где больше возможностей.
В этом году я перевез в Москву и маму. Сначала было довольно сложно заново начинать жить вместе, но потом мы научились соблюдать взаимные границы.
Она не спрашивает, куда я иду, почему поздно вернулся и не подходил к телефону. За четыре года, что мы жили порознь, она отвыкла меня контролировать. Мама, кстати, недавно устроилась работать уборщицей в метро.
Я работаю в университете стажером-исследователем, но особых денег это не приносит. А реальный заработок — это проекты на стыке теоретической лингвистики и программирования. Я собираю базы данных для лингвистических сайтов, а в теорлингвистике в данный момент занимаюсь проблемой согласования. Мы привыкли в русском, что форма глагола меняется в зависимости от подлежащего: я иду — ты идешь. А есть языки, в которых глагол согласуется не только с подлежащим, но и с дополнением. Такое встречается в хантыйском, в мокшанском языках, в ряде кавказских языков и в Южной Америке.
Фото: Shutterstock
Я не хочу уезжать из России. Во-первых, из-за мамы. А кроме того, я собираюсь в магистратуру в Вышке, куда поступаю по студенческой олимпиаде «Высшая лига», теперь уже более уверенно. Потом планирую аспирантуру и кандидатскую. Мне уже предложили преподавание, я буду заниматься научной деятельностью. Большой плюс того, что ты не уехал, — общение с молодыми людьми, которые могут потом стать хорошими специалистами в твоей сфере и не бросят российскую науку.
В Амурский край я возвращался не чаще раза в год, встречался с мамой, с друзьями, с учителями, но в этом году это было бы невозможно. У меня довольно плотный летний график, только что вернулся из лингвистической экспедиции на Камчатке и собираюсь на Кольский полуостров. Да и жить в Зее мне уже негде.
