«Мама, ты не веришь, что мы победили рак?» Но Кате нужен генетический анализ
Полгода назад у Кати обнаружили злокачественную опухоль, которая поразила почти все органы брюшной полости. После трех блоков химиотерапии ей удалили правый яичник, где находился первичный опухолевый очаг, сальник и придатки. Обследование после четвертого блока химии показало, что Катя вошла в ремиссию. Врачи назначили генетический анализ, чтобы выяснить, есть ли поломки в ДНК, и принять решение, как лечить девочку дальше. Тест дорогой. Мама воспитывает Катю одна и не может самостоятельно оплатить исследование.
— Мам, ты что грустная такая? Улыбнись! Взбодрись! Ты что, не веришь, что мы победили рак? — 15-летняя Катя старается держаться уверенно. В голосе — ни нотки сомнения в том, что она говорит. — Ты же сама меня учила: «Либо мы плачем и локти кусаем, либо живем, как раньше — гуляем, радуемся».
— Конечно, я верю, что все у нас будет хорошо, — Наталья останавливает взгляд на дочери. — Катюш, как ты повзрослела за последние месяцы!
— Я поддерживаю дочку, соглашаюсь, что болезнь мы победили, а все равно страшно. И Кате страшно, хоть она и старается этого не показывать, — рассказывает Наталья. — После всего пережитого она как будто увереннее, сильнее стала. Катя с детства была целеустремленной, активной девочкой. До болезни увлекалась воздушными полотнами. Это такие снаряды, на которых выполняются упражнения воздушной акробатики. Сейчас на занятия, конечно, не ходит, но дома то и дело встает на руки, а ноги вдоль стены растягивает. Я не запрещаю. Силы есть — хорошо. Может, на позитиве быстрее поправится.
Знаете, мы ведь до последнего времени и в больницы-то с ней почти не обращались. Не было необходимости. Ну, не болел ребенок! Насморк и кашель я не считаю. И вдруг раз — и все серьезно… — рассказывает Наталья.
Опухоль достигла таких размеров, что не просматривалась на УЗИ
Еще весной она стала замечать, что с детства полненькая Катя начала вдруг стройнеть. Не худел почему-то только живот. «Плотный он какой-то, — пожаловалась ей однажды дочка. — Жир, наверное! Буду пресс качать!»
— Я сначала не придала особого значения всему этому. Дочка постоянно бегала, прыгала, на роликах каталась. Как-то пригляделась: щеки у нее совсем опали, ноги-руки похудели, а живот не убирается. Я думала: может, из-за нарушения в менструальном цикле? — говорит Наталья.
В начале июля она привела дочь к гинекологу. Та осмотрела Катю и с тревогой сказала: «У вас тут какое-то новообразование. Большое. Границы не определить, не прощупываются».
— Я как услышала про опухоль, заплакала. И Катя сидит плачет. Сделали ей УЗИ. Врачи понять ничего не могут: органы брюшной полости вообще не просматриваются. «Как вы опухоль до таких размеров дорастили?!» – спрашивают. «Так не болело же ничего!» — рассказывает Наталья.
Катю экстренно госпитализировали в городскую больницу скорой помощи. Сделали повторное УЗИ. Но где берет начало опухоль, определить так и не смогли. Взяли анализ крови на онкомаркеры. Потом в экстренном порядке провели лапароскопическую операцию. Сделали три прокола в брюшной стенке и отобрали материал для гистологического исследования. Но, к сожалению, получить желаемый результат не удалось. Ткани начали разлагаться.
«Мама, я что, лысая буду?!»
— Пока шло обследование, видеться с Катей мне не разрешали. Из-за коронавируса. Каждый день я приезжала на беседы с врачом и передавала дочке, что было можно: воду и печенье. Еще до получения результатов анализов я поняла, что у нее онкология. Вскоре это подтвердилось. Но врачи не могли поставить точный диагноз. Одни онкомаркеры указывали на нейробластому — злокачественную опухоль симпатической нервной системы, другие — на герминогенную опухоль яичника, третьи — на рак эндокринной системы. А дочке становилось хуже. Когда я услышала в больнице фразу: «Опухоль ее сжирает, время не на нашей стороне», — земля ушла у меня из-под ног, — вспоминает Наталья.
Только после полостной операции, благодаря новому забору материала, врачам удалось установить точный диагноз: «герминогенная опухоль правого яичника, IV стадия». Они объяснили, что злокачественное новообразование слишком большое, затронуло многие органы, поэтому сначала лучше пройти химиотерапию. Когда опухоль уменьшится до операбельных размеров, ее можно будет вырезать. Катю на скорой перевезли из Новосибирска в Краснообск, в детское гематологическое отделение.
— Кате назначили полихимиотерапию. В течение 5 суток капали три лекарства — одно за другим. Потом — перерыв 21 день и новый блок химии. А за ним — третий. Первый этап лечения дочка перенесла довольно легко. Видимо, организм еще не напитался химией. Она даже сосиски у меня ела. Второй блок был страшнее. У Кати началась рвота. Она остро реагировала на запахи. Как-то я вышла на минуту из палаты, потом захожу, а на меня большие глаза смотрят, и в них — слезы: «Мама, я что, лысая буду?!» Смотрю — в одной руке у Кати расческа, в другой — волосы. Тогда же, во время химии, Катя впервые задала мне вопрос: «У меня рак?» Я боялась этого разговора, оттягивала его. Но когда дочка спросила, ответила: «Да». Третий блок химии был самым страшным. У Кати началась сильная рвота с кровью. Есть она не могла вообще. Тяжелое время, — вспоминает Наталья.
Лечение зависит от результатов генетического текста
Полихимиотерапия оказалась эффективной. Опухоль уменьшилась в два раза. Операцию откладывать не стали. В новосибирской больнице скорой помощи Кате удалили правый яичник, сальник и придатки. После этого врачи назначили ей еще один блок химиотерапии, чтобы убрать оставшиеся метастазы в печени, селезенке, области диафрагмы.
— На днях Катя прошла плановую диагностику. В организме «все чисто», метастазов нет. Ремиссия! Для нас это такой подарок на Новый год! Успокоились немного. Но, чтобы не было рецидива, нужно сдать генетический анализ. У Кати подозревают мужской кариотип (совокупность хромосомных признаков) и поломку в ДНК, что могло стать причиной заболевания. Если это подтвердится, ее прооперируют еще раз, удалят левый яичник, чтобы в будущем он, как и правый, не стал опухолевым очагом.
А если подозрения врачей не подтвердятся, Кате назначат курс гормональной терапии. В любом случае и тот, и другой вариант — это решение проблемы.
Больше всего на свете хочу, чтобы дочка была здоровой! Знаете, сейчас у нее переходный возраст и иногда она похожа на маленького ежика, но у нее очень трепетное отношение ко мне и к бабушке. Она не так часто говорит ласковые слова, но всю свою заботу проявляет в делах. Приду с работы, а она курицу с картошкой в духовке приготовила, полы помыла. Встречают меня у порога вместе с собакой Боней, а потом носятся по квартире друг за дружкой. Катя радостная, как раньше. Волосы только пока не отросли, — говорит Наталья.
Оплатить генетический анализ самостоятельно она сейчас не сможет. Дочь воспитывает одна. Помогите Кате!
Фонд «Правмир» помогает онкобольным взрослым и детям получить необходимое лечение. Помочь можете и вы, перечислив любую сумму или подписавшись на регулярное ежемесячное пожертвование в 100, 300, 500 и более рублей.
