Марина долго не могла восстановиться после родов, а потом у нее обнаружили рак

«Все удалим и — живи спокойно»

— Вспоминаю, что со мной случилось и становится страшно. Непонятно, как с этим жить. Мне всего 37 лет, а я теперь навсегда со шрамами, в чулках и штанах. До сих пор не приняла себя такой. Какой-то страшный сон… А мне еще сына растить.

О своей беременности Марина узнала в день рождения и назвала это чудом. Она долго ждала своего малыша — забеременеть много лет не получалось. 

«Первое, что я сделала, когда  мне дали на руки сына — вдохнула его запах. Со мной теперь был самый близкий человек на свете», — вспоминает она. Ей хотелось сделать все, чтобы детство Мирона было счастливым. Представляла, как сын сделает первые шаги, пойдет в школу…

Но после родов Марина долго не могла восстановиться. Ее мучили боли внизу живота, хотя врачи уверяли: «Все хорошо! Так бывает». А когда сыну исполнилось десять месяцев, биопсия выявила у Марины атипичные клетки. Ей поставили диагноз «аденокарцинома матки». Это злокачественная опухоль из железистых клеток эндометрия. 

Марина до болезни

«Нервничали все: моя мама боялась за меня, я — за сына и за маму. Мирон все чувствовал, был беспокойным. У моей мамы на нервной почве в итоге случился инсульт…», — вспоминает Марина.

Врачи как могли успокаивали и готовили Марину к операции: «Все удалим и — живи спокойно, воспитывай малыша!» После операции предстояла лучевая терапия, чтобы убрать оставшиеся опухолевые клетки и избежать риска метастаз.

31 лучевой сеанс. Марина переносила их плохо. Показатели крови упали. Начались осложнения: «Лучами была сожжена вся слизистая внутри, лимфоузлы. Были ожоги на крестце. В 35 лет начался климакс». Марине рекомендовали длительную терапию фитоэстрогенами и пожизненно свечи для восстановления внутренних тканей.

— Тот период жизни был как в тумане: больницы, больницы…Помню первые шаги сына, но не помню, как стал лепетать «ма» и «ба». Причем, «ма» Мирон сначала говорил моей маме, а не мне.

«Разница в толщине ног восемь сантиметров»

Когда основное лечение было позади, у Марины внезапно стали сильно отекать бедра, пах, левая нога — следствие удаленных лимфоузлов. Лимфа задерживалась в организме, тело разбухало.  

По ОМС Марине сделали лимфовенозное шунтирование, но оно не помогло. Лимфостаз прогрессировал. Из-за застоя лимфы произошло уплотнение тканей, деформировалась кожа, ходить стало трудно — «ногу будто распирало изнутри, я не могла ни согнуть ногу в колене, ни присесть. Разница в толщине ног была восемь сантиметров, компрессионные чулки не спасали». 

В апреле этого года у Марины развилось опасное инфекционное заболевание — рожистое воспаление. Покраснели живот, правое бедро и левая нога. На пораженных участках началось жжение, температура подскочила до 40. Давление упало. Курс антибиотиков помог, но через два с половиной месяца случился рецидив.

Врачи советуют Марине сделать лимфовенозный анастомоз. Это микрохирургическая операция, которая восстанавливает отток лимфы путем соединения лимфатических сосудов с венами. Большинство пациентов отмечают значительное улучшение или полное исчезновение отека. У Марины не будет застоя жидкости в ноге, вернется ее подвижность, вероятность повторного рожистого воспаления значительно снизится.  

«Ребенку нужна здоровая мама, — вздыхает Марина, — а мне за сыном не угнаться. Ему три года, он уже во всю катается на самокате и беговеле, поэтому сейчас в парк мы стараемся ходить пешком. Я не то что бегать, быстро ходить не могу. Операция мне очень помогла бы…»

К сожалению, наложение лимфовенозного анастамоза Марине могут сделать только платно. По ОМС такое лечение не проводится. Помогите ей, пожалуйста!

Фонд «Правмир» помогает онкобольным взрослым и детям получить необходимое лечение. Помочь можете и вы, перечислив любую сумму или подписавшись на регулярное ежемесячное пожертвование в 100, 300, 500 и более рублей.