Мы все в глубине души, независимо от возраста, потому что не можем знать сроков, думаем иногда: как это будет, когда, при каких обстоятельствах? Молимся на каждой литургии о том, чтобы – непостыдно, мирно, тихо и безболезненно, но ведь жизнь такая, что уповать приходится только на милость Божию.
Все очень близко. Звериный рык из преисподней второй раз за неделю прозвучал, перекрывая многоголосый шум жизни, прорвался сквозь него, попущенный Богом: послушайте, все рядом, никто не может знать, где грохнет в следующий раз. Опасно ходим. В воскресный день, когда праздновали память новомучеников и исповедников Российских, там, где новый день страны начинается, словно едва дождавшись этого дня, ощерился прямо в Божьем храме, огнем полыхнул по иконам и по людям.
Страшно не быть убиту. Да еще в храме, да еще в праздник, когда сонм русских святых молится вместе с живыми предстоящими по всем церквям. Не каждому так доведется встретить смерть. Страшно, по грехам своим, по безверию, по нелюбви и гордыне стать оружием врага, который ходит и рыкает, ищет, кого бы поглотити. Ведь он в эти дни в ярости и злобе несколько раз прокричал: ненавижу вас, ненавижу! Куда яснее. Может быть, время пройдет, этот человек ужаснется сам себе: что это было, как случилось это со мной, нет, не может быть, это не я. Но все уже произошло. И это был ты. Ужасно оказаться в такой шкуре.
А убиенные в храме – мысль о них звучит в душе красивой, хотя и печальной мелодией. Будто присутствуешь при событии необычайной значимости, когда и слов не подберешь, чтобы сказать о том, что думаешь. Дыхание сдерживаешь, чтобы тишину, более подходящую моменту, не оскорбить.
Мать игумена. Как миг пролетела жизнь. В несколько строчек уместилась. Вырастила сыновей. Проводила мужа в путь всея земли. И встала рядом с сыном-монахом. Он восстанавливал храм – она была вместе с ним и помогала ему, как могла. Он поехал на другое место службы – она двинулась за ним ласковой тенью. Землю вокруг украшала цветами. Пекла просфоры. Убирала храм. Улыбалась людям. Несла мир и покой своим тихим служением. Она и с тем, кто пришел в храм убивать, пыталась поговорить по-доброму. Может, и ему улыбнулась напоследок той улыбкой, с которой смотрит сейчас на нас с фотографии.
Помолись за нас, матушка. Чтобы всем, кому сколько дано будет, ступать путем Христовых заповедей и не уклоняться на другие пути.
