«Мы таких маленьких не принимаем!»
Семидневный Мирон весь «горел». Градусник показывал 39,4. Алена вызвала скорую, но она приехала только через час. Ребенку сделали укол анальгина и повезли в больницу подмосковного Долгопрудного.
«Зачем вы сюда приехали? Мы таких маленьких не принимаем!» — отчитали фельдшеры в приемном отделении. В ближайшей московской больнице, Тушинской, куда Алена и ее муж Игорь сами отвезли сына, ответили то же самое. Но все же взяли у ребенка анализы, сделали рентген, а потом вызвали бригаду и отправили в детскую Морозовскую больницу.
«Мамочка, успокойтесь, у ребенка просто ОРВИ», — успокаивали Алену воскресные дежурные врачи. А Мирон выгибался, запрокидывал голову назад, закатывал глаза.
Видя, что ребенок «мечется» в пеленках, Алена в отчаянии бегала по больничным коридорам: «Помогите! Сделайте что-нибудь!»
С момента вызова скорой до момента, когда малыша все-таки забрали в реанимацию, прошло 12 часов. У Мирона взяли пункцию и анализы повторно. Посмотрев результаты, врачи сказали: «Менингоэнцефалит».
Алена тогда не знала, что это такое. По всем показателям сын родился абсолютно здоровым. Когда врачи озвучили диагноз, полезла в интернет. Начала читать про воспаление головного мозга, про то, что все может закончиться параличом. Алена с мольбой смотрела на реаниматолога: «Мой ребенок будет жить?» Врач в ответ пожала плечами.
«Покрестите ребенка прямо сейчас»
На следующий день после госпитализации в Морозовскую больницу у Мирона начался бактериальный сепсис. Обнаружили желудочно-кишечное кровотечение, пневмонию, тромбоз венозных синусов, синдром двигательных нарушений, спастический тетрапарез, парез лицевого нерва справа, атрофию зрительного нерва. Инфекция «бушевала» в организме, разрушая все, с чем соприкасалась.
«Покрестите ребенка прямо сейчас, сию секунду. До завтра он может не дожить», — говорили Алене врачи.
Первые несколько дней Мирон находился на грани. А потом «крайне тяжелое» состояние сменилось «тяжелым». Врачи пытались ударными дозами антибиотиков «убить» инфекцию. При этом Алену с мужем предупредили: «Мы сделаем МРТ, но будьте готовы, что в голове ничего не осталось. Мозг умер! Ребенок будет глубоким инвалидом. Не научится ни глотать, ни ходить, ни понимать происходящее вокруг».
Но результаты томографии шокировали всех участников медицинского консилиума. Они не могли объяснить, почему коварная инфекция не уничтожила мозг ребенка.
Казалось, у Мирона есть все шансы на восстановление, но… врачи по-прежнему говорили про паллиативный статус.
«Уберите зонд, пожалуйста. Я хочу научить сына есть из бутылочки», — не сдавалась Алена. А ей отвечали: «Вы в своем уме?!»
После этого разговора ночью Мирон случайно выдрал питательный зонд. И Алена «воспользовалась случаем». Втайне от врачей попросила маму привезти в больницу детские бутылочки и начала кормить сына. Когда увидела, что он ест, разволновалась и обрадовалась: «Этот ребенок способен сделать еще больше!»
Но добиться большего за два месяца в больнице она не смогла.
— Когда нас выписывали домой, мне было очень страшно. Мироша был похож на тряпочку. Ножки были полностью парализованы, висели колбаской. Ручки зажаты. На меня не смотрел. Состояние полного угнетения. Мы обошли много неврологов, но за нас никто не брался, — вспоминает Алена.
Поставить на ноги
Несмотря на отказы врачей, они с мужем продолжали верить в Мирона. В 3,5 месяца начали реабилитацию — сначала в бесплатных центрах, потом — в платных. Но видимых результатов долго не было. Малыш «орал и скукоживался», не понимая, что с ним делают и зачем. Из-за того, что мышцы работали неправильно (одни зажаты, тонус других снижен), у него развился нейромышечный сколиоз.
Кроме «бу» Мирон не говорил ничего. Маму и папу видел, только когда они склонялись над ним.
Так продолжалось до лета прошлого года, когда ребенок неожиданно «дал рывок». Научился стоять на четвереньках и высоких коленях, удерживать в руках предметы, есть ложкой, понимать обращенную речь на бытовом уровне и реагировать на нее, отзываться на имя, говорить «мама», «папа», «баба». А когда он улыбнулся врачам, говорившим про паллиативный статус, те заплакали от умиления.
Сейчас трехлетний Мирон с минимальной поддержкой инструктора стоит на балансировочной доске. В опоре для ползания может дотянуться до игрушки. Крутит велотренажер и пытается с надетыми на ноги фиксаторами делать первые шаги.
— Мы до сих пор не знаем, как в организм Мирона попала бактериальная инфекция. Могли в роддоме занести — через пупок, если ножницы не продезинфицировали. Пока он был в реанимации, мы не пытались искать причины. Думали: только бы выжил. А сейчас наша цель — поставить ребенка на ноги, — говорит Алена.
Реабилитологи уверены, что Мирон очень перспективный. Динамика идет постоянно. Нужно заниматься дальше. Только вот занятия в платных центрах очень дорогие, а бесплатные уже пройдены. Давайте поддержим Мирона!
Фонд «Правмир» помогает взрослым и детям, нуждающимся в восстановлении нарушенных или утраченных функций после операций, травм, ДТП, несчастных случаев, инсультов и других заболеваний, пройти реабилитацию. Вы можете помочь не только разово, но и подписавшись на регулярное ежемесячное пожертвование в 100, 300, 500 и более рублей.
