Миссионерство — в последние годы одно из приоритетных направлений церковной жизни. Сегодня штатному миссионеру положено быть на каждом приходе, равно как и миссионерскому отделу — в каждой епархии. Но почему-то бывает так: в одном месте для миссии есть и спонсорские деньги, и добротные помещения, и рабочие руки, а новообращенные не идут. А в другом — ни кола, ни двора, один батюшка в заштопанном подряснике да худенький алтарник ему в помощь, а народ с улицы валом валит.
Фото: tramway.by
В одном православном приходе молодежь завелась самопроизвольно. Сначала студент соседнего вуза заглянул перед экзаменом свечку поставить, да и остался ходить на цикл библейских бесед. Потом он привел друга, который крестился. А потом в друга влюбилась девушка, тоже крестилась и пришла с ним венчаться. На венчание они позвали свидетелей, и те тоже стали постоянными прихожанами. Так постепенно и собралась не очень многочисленная, но дружная молодая община в приходской общине.
Они шумно и весело отмечали все большие церковные праздники, вместе ездили в паломничества, становились друг у друга крестными детей и вообще возрастали в единую большую семью. До тех пор, пока у настоятеля не возникла мысль все это дело официально организовать. До того они были просто молодежь, а теперь пусть называются… ну, например, молодежный клуб «Встреча». И собираются не когда захотят, а строго по четвергам в 19:00 и по воскресеньям в 12:30 после литургии. И еще пусть у них будет официальный лидер: Коля Иванов, подойди сюда, благословляю.
Вроде бы ничего особенного не произошло, просто уже сформировавшейся общине решили придать какой-то официальный статус. Но почему-то ближайшее Рождество отмечали уже не так живо и весело, как прежде: мы же теперь солидная организация, складываем в папки отчетность, на нас смотрит священноначалие, как можно взрослым людям наряжаться волхвами и ходить по улицам со звездой? Разве что выпить по чашечке чаю с печенькой, пропеть тщательно отрепетированную по голосам народную колядку и разойтись по домам.
Пасха тоже оказалась более похожей на корпоративный кофе-брейк, чем на праздничное застолье родных и близких друг другу людей. С Рождества уже нескольких братьев и сестер не досчитались: как-то некомфортно им показалось под чутким руководством Коли, и дальше они решили сами. Собираться — своей компанией на квартире, а причащаться — в храме, ближайшем к дому, зачем еще в какую-то общину так далеко ездить.
А года через три и не было уже в том приходе никакой молодежи. Были, как и везде, активные бабушки. Еще иногда мамы молодые заглядывали, младенцев причащать. Но больше никаких пеших походов по тропе преподобного Сергия с общим завтраком на полпути на чьей-то даче. Никакого пения до рассвета хором на улице «Христос Воскресе!», никаких псалмов под гитару и бурных споров в трапезной о сущностях и ипостасях. Тишина, только желтеет еще табличка на двери воскресной школы — клуб «Встреча», по четвергам с 19:00 и по воскресеньям с 12:30.
Если расспросить каждого воцерковленного человека о том, как он стал постоянным прихожанином того или иного храма, то большинство из нас расскажет историю из серии «вот зашел разговор в компании», » друзья дали книгу почитать», «зашел в интернете на форум, а потом была встреча в реале…» Это свидетельствует о том, что живые и действующие островки миссии существуют. Они могут официально никак не называться и не вести никакой отчетности, но, тем не менее, приводить многих и многих людей ко Христу.
Есть священники, которые любят людей настолько, что просто диву даешься. В квартире у одного — паломники. На диване, на полу, спят, вечером приехали из другого города за духовным советом. Матушка на кухне варит всем суп в огромной кастрюле и не ропщет, хотя своих детей шестеро. Нет, она готовит на всех не потому что так приказал муж-деспот, а потому что ей тоже интересны люди и то, что творится у них в душе. Просто однажды побывав у них дома, не поверить во Христа невозможно, потому что своими человеческими силами абсолютно нереально практически все время так жить.
Другой священник каждый праздник открывает для всех двери трапезной. Там нет никакого фейс-контроля и жесткого деления на «свои-чужие»: чай, бутерброды и салаты для каждого пришедшего. Его неформальное объединение тоже нигде не зарегистрировано и никак не называется, но через него за последние годы крестились и многие местные неформалы, и торговцы-мигранты с рынка, и простые обыватели на купленном в кредит «Форд-Фокусе», которые ехали вообще-то на распродажу в «Икею», а к батюшке просто так заглянули на огонек.
Нет, я отнюдь не утверждаю, что все официальное и организованное сверху по определению плохо, а все, выросшее само из неформальных посиделок — хорошо. Штатные миссионеры и отделы епархий тоже зачастую неплохо умеют создавать живую жизнь. Но важно помнить о том, как бы не задушить уже живущее и дышащее. Ведь «Дух дышит, где хочет». Может быть, не в самом респектабельном и престижном месте, а просто на чьей-то кухне или в скромном кафе, Дух уже сейчас касается человеческих сердец и меняет умы.
Люди тянутся туда, где тепло. Где среди современного мира разобщенных одиночек можно обрести большую семью. Где им уже с порога окажут любовь предложенной чашкой чая и готовностью их выслушать.
Помню, как несколько лет назад я беседовала с одним пожилым греческим митрополитом и очень опытным духовником о том, чем же правильнее привлекать молодежь в Церковь: разговорами о рок-музыке, модной литературе или о современном кино. «Любовью и только любовью!» — решительно ответил мне владыка. И изобразил эту самую любовь жестами: вот так, обнять, прижать к груди и погладить по головке. Они ведь, современные люди, очень раненые, битые и ощетинившиеся в ответ. Они выстроили вокруг себя железобетонные стены с колючей проволокой по верху, чтобы не допустить к сердцу кого-нибудь, кто способен причинить боль. Вот только любовь за эти стены тоже не проникает, поэтому там внутри очень-очень холодно.
А если где-то людей уже отогрели так, что они почувствовали себя в безопасности, осмелели и решились отворить свои железные ворота, то как бы не спугнуть?
