19 ноября 2011 года – 300 лет со дня рождения великого русского просветителя М.В.Ломоносова.

300 лет назад, в селе Мишанинском Куроостровской волости Холмогорского уезда Архангельской губернии в семье помора, черносошного крестьянина, родился человек, о котором мы вспоминаем с почтением и восторгом.

Когда в досужем разговоре или учёной беседе возникает тема Ломоносова – даже самые надменные мыслители нередко переходят на восторженный лепет.

«Рождённый под хладным небом северной России, с пламенным воображением, сын бедного рыбака сделался отцом российского красноречия и вдохновенного стихотворства. Ломоносов был первым образователем нашего языка; первый открыл в нём изящность, силу и гармонию…», — такой поклон отвесил Михайле Васильевичу Карамзин.

А это Тютчев:

Он, умирая, сомневался,
Зловещей думою томим…
Но Бог недаром в нем сказался —
Бог верен избранным Своим…
<…>
Да, велико его значенье —
Он, верный Русскому уму,
Завоевал нам Просвещенье,
Не нас поработил ему,-

Как тот борец ветхозаветный,
Который с Силой неземной
Боролся до звезды рассветной
И устоял в борьбе ночной.

Тютчев неотразимо точен – таким он бывал в лучших своих стихах. «Верный Русскому уму» — вот формула Ломоносова. Мы превратили патриотизм в истёртое понятие, пытаемся изобразить патриотизм по заказу, а Ломоносов просто не мог ничем заниматься, если не было ощущения, что он защищает честь России. Человечество, история мировой науки – для Ломоносова всё это было дело десятое. Он служил Отечеству, которое в стихах высокопарно воспевал без притворства.

Патриотизм был для него средством борьбы с искушениями, которые особенно опасны для одарённых и деятельных людей. Это снобизм, тщеславие, эгоизм, гордыня. Ведь для творческого человека снобизм – как водка для эвенка. Мгновенно подчиняет и уничтожает душу. А, когда ты бьёшься за Отечество, как Ломоносов, – ты уже не заносчивый сверхчеловек, а солдат.  Это, помимо прочего, отличное средство борьбы с ощущением собственного величия…

Для Отечества, которое едино в прошлом, настоящем и будущем, Ломоносов создавал риторику, открывал законы физики и химии, проникал в искусство мозаики. Боролся, как мог, с комплексом национальной неполноценности, составляя патриотический вариант истории Руси. И вот парадокс: хотя Ломоносов был откровенно пристрастным историком, многие его предположения, как показало время, оказались ближе к научной правде, чем гипотезы тех учёных, которые гордились своей холодной объективностью…

Борис Ливанов в роли Ломоносова

Когда властям требовалось пробудить в русском народе самоуважение – они обращались к наследию Ломоносова. Так было при Александре III, так случилось в 1930 – 50-е годы… В каждом школьном классе был портрет Ломоносова, а в кино его играли лучшие актёры нашей страны – Николай Симонов из Александринки, Борис Ливанов из Художественного театра. Богатыри ломоносовской породы!

Где великая слава – там нет покоя ниспровергателям. Время от времени приходится слышать: заслуги Ломоносова перед наукой преувеличены, это всё придумал Сталин, когда решил доказать, что Россия – родина слонов…

Здесь нужно оговорить, что инициаторами патриотического поворота в идеологии 1940-х (здесь и история науки, и отношение к родному языку) были вовсе не политики, а такие учёные и писатели, как Пётр Леонидович Капица, Леонид Максимович Леонов, Лев Иванович Гумилевский… Политики только сделали ставку на давно назревшее общественное движение – и, конечно, допустили немало перегибов. В годы борьбы с космополитизмом и впрямь в пылу национального самоутверждения было принято преувеличивать заслуги русских учёных, политиков, изобретателей… Но возвышение Ломоносова было благом. Он как никто другой заслужил место на пьедестале и в каждом школьном классе.

В православном мире принято критическое отношение к просветителям XVIII века. И это неудивительно. Идеология французской революции – агрессивное безбожие. Многим казалось очевидным и неизбежным, что развитие науки ведёт к материализму. Но все попытки приписать Ломоносова к предтечам научного атеизма выглядели бледно.

Что могли предъявить исследователи, доказывая «антиклерикализм» великого просветителя? Пожалуй, только «Гимн бороде» — язвительную (но не кощунственную!) сатиру на староверов, да и не только на них.

Во многом Ломоносов был родственной душой для своих современников – французских и немецких просветителей. Как и они, он стремился к познанию материального мира, видел в развитии просвещения ключ к исправлению нравов. Но при этом русский просветитель понимал, что есть и другое измерение бытия, которое невозможно усовершенствовать лабораторными экспериментами.

Религиозность Ломоносова подчас объясняют его происхождением.

Ведь его родительница – урождённая Елена Ивановна Сивкова –  была дочерью дьячка Воскресенской церкви Николаевских Матигор и просвирни. Дядя – Лука Леонтьевич, в доме которого Ломоносовы жили вплоть до смерти Елены Ивановны, – был приходским старостой.

Елена Ивановна умерла, когда Михайле было восемь. Он рано повзрослел, трагедия обострила духовные искания. Подростком Ломоносов на некоторое время примкнул к беспоповцам, потом вернулся в лоно Церкви. В детстве он много страдал и возмужал до срока – даже по северорусским  меркам XVIII века.

О тех метаниях молодой души мало что известно, но для нас важно, что Ломоносов никогда не был железным прагматиком, холодным рационалистом и скептиком, голос Евангелия постоянно звучал в его сердце. Это нельзя объяснить влиянием матери или деда. Сотни поповичей, уйдя в науку, а то и в революцию, стали убеждёнными богоборцами или, подобно академику Павлову, скептиками…

Норов у Михайлы Васильевича был неуёмный, свободолюбивый. И Ломоносов пришёл к вере, осознанно избрав смирение критического ума – все остальные дороги вели в сторону от храма.

Он всю жизнь напряжённо размышлял о соотношении науки и религии в мире, в обществе и в собственном сердце. Постараемся осмыслить эти рассуждения Ломоносова:

«Природа и вера суть две сестры родные, и никогда не могут прийти в распрю между собою. Создатель дал роду человеческому две книги: в одной показал свое величество, в другой свою волю. Первая книга – видимый сей мир. В этой книге сложения видимого мира физики, математики, астрономы и прочие изъяснители Божественных в натуру влиянных действий суть то же, что в книге Священного Писания пророки, апостолы и церковные учители. Не здраво рассудителен математик, ежели он хочет Божественную волю вымерять циркулем. Также не здраво рассудителен и учитель богословия, если он думает, что по псалтыри можно научиться астрономии или химии».

Надеюсь, что не затеряются эти слова в школьном курсе «Основ православной культуры». Ломоносов должен стать привычным, добрым собеседником школьников, возникая с первого класса сразу в нескольких дисциплинах… И в ОПК, я надеюсь, он будет, как встарь, просвещать потомков – и стихами, и тезисами.

Дети умеют ценить логику и эмоциональную убеждённость, присущую великому просветителю, – конечно, сперва учителю придётся снимать коросту равнодушия, заново открывая Ломоносова. Но этого требует любое знание.

М.В.Ломоносов. Художник К.Рудаков.

Рациональное и духовное, земное и недостижимое – в мировоззрении Ломоносова эти начала уживались если не бесконфликтно, то мирно. Мало кто из неутомимых исследователей природы с такой светлой убеждённостью благословлял всё сущее…

Быть гением – это, прежде всего, обременительный долг. Ломоносову приходилось бороться с куда более сильными искушениями, чем те, которые одолевают нас… Он бывал и вспыльчивым, и гневливым, подчас держался гордецом.

Пушкина восхищали слова Ломоносова из письма Шувалову: «Не токмо у стола знатных господ или у каких земных владетелей дураком быть не хочу, но ниже у самого Господа Бога, который мне дал смысл, пока разве отнимет».

Красиво! И всё-таки это слова гордеца…

Тем ценнее смирение Ломоносова перед Господом, его взмывающий к небу риторический вопрос: «Скажите ж, коль велик Творец?..». Или – «О ты, что в горести напрасно. \\ На Бога ропщешь, человек…» Это, конечно, песни личного опыта…

Побеждая в себе гордыню, Ломоносов  переплавлял её в «благородную упрямку». Это смелость, настойчивость, одержимость. И – умение терпеть и смиряться. Ради высокой цели, за други своя.

Ломоносов в переписке не разводил дипломатию, изъяснялся откровенно.  Прямодушие, доходившее до горячности, нередко сказывалось и в устном общении. Но до уровня исповеди он поднимался, пожалуй, только в духовной лирике – и это говорит о многом.

Сама идея переложения псалмов чёткими четырёхстопными ямбами – безусловно, дерзновенная. Но у Ломоносова получились стихи чистосердечные, нисколько не эгоцентричные.

В Литинституте русскую литературу XVIII века нам читал Евгений Николаевич Лебедев – биограф Ломоносова, умевший взволнованно, прочувствованно и без суетливого наукообразия мыслить и рассказывать о поэзии давно минувших дней. Своим поставленным артистическим баритоном он оживлял стихи, которые многим казались архаичными. Чаще всего он декламировал переложение 26-го псалма – со слезой в голосе, как будто признавался в чём-то личном:

Меня оставил мой отец
И мать еще в младенстве;
Но восприял меня Творец
И дал жить в благоденстве.

Настави, Господи, на путь
Святым твоим законом,
Чтоб враг не мог поколебнуть
Крепящегося в оном.

Меня в сей жизни не отдай
Душам людей безбожных,
Твоей десницей покрывай
От клеветаний ложных…

Я чаю видеть на земли
Всевышнего щедроты
И не лишиться николи
Владычния доброты.

Ты, сердце, духом укрепись,
О Господе мужайся,
И бедствием не колеблись,
На Бога полагайся.

А ведь и для Ломоносова это были очень личные стихи.

С отцом у него сложились непростые отношения: Василий Ломоносов подчас тиранил свободолюбивого сына, не поладил Ломоносов и со второй своей мачехой.

И всё-таки в веках сохранилась легенда: в 1741-м году, находясь вдали от семьи, Ломоносов увидел провидческий сон. Отец умирал после кораблекрушения на безвестном острове и молил, чтобы его похоронили по-христиански. Всё это и впрямь случилось с Василием Ломоносовым в те дни. Михайло Васильевич сообщил поморам, где искать отца. И тело его действительно нашли на острове…

Прошёл год или два – и осиротевший Ломоносов напишет эти строки:

Меня оставил мой отец
И мать еще в младенстве…

А удержаться от уныния, «укрепиться» помогало обращение ко Всевышнему. По этим стихам видно, как умел Ломоносов открывать сердце молитве.

Каких бы успехов ни достигал Ломоносов в науке и политике, а также в сочинении ежегодных од императрицам – он не бросал духовную поэзию, которая была для него голосом души. И славил Творца – не только во весь голос, но и шёпотом, наедине с молитвой.

Читайте также:

Покровская победа

Может ли воинская победа стать национальной идеей?

Поскольку вы здесь...
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
Лучшие материалы
Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее!
Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира.