«До последнего надеялась, что брат жив»
Эбру Озтюрк, Солсбери, помогает семье в Турции
— Я живу в Англии, но как только узнала о землетрясении в Турции, сразу отправилась в Кахраманмараш — туда, где живет мой 49-летний брат Хасан. Эта южная провинция пострадала от стихии больше всего. Дом, где жил брат, рухнул, а сам он пропал без вести, но я не теряю надежды, ведь до сих пор спасатели находят живых.
Солдаты, волонтеры и спасатели из Афада, турецкого агентства по ликвидации последствий землетрясений, пытались отыскать и спасти моего брата и других людей из того же квартала. Но их постоянно вызывали на другие руины, где слышали крики людей о помощи.
В итоге из дома моего брата спасли троих человек, также удалось откопать некоторые части квартиры Хасана. В комнате, которая все еще находится под завалами, у нас стоял большой обеденный стол, и я думаю, что брат может быть под ним. Но помощи недостаточно, люди просто стоят беспомощно вокруг развалин, потому что у них нет оборудования, чтобы поднять огромные плиты.
Фото: Guardian Community
Когда мы раскопали кровать Хасана и она оказалась пустой, то возникла надежда, что он мог выбраться из квартиры и может находиться где-то в больнице. Но затем выяснилось, что последний сигнал с его мобильного телефона зафиксирован по его домашнему адресу в 3:51 утра, незадолго до первого толчка.
Мы состоим в чате, где люди делятся подробностями о ходе спасательной операции, опознают вещи, извлеченные из-под обломков, и обмениваются предложениями, которые могут помочь в поисках. Но с каждым днем надежды на чудо все меньше. Погодные условия очень плохие. Спасатели вытаскивают из-под завалов замерзшие тела, люди страдают, грабят магазины, так как нет еды. Многие разводят на улице костры — это единственный способ согреться.
Сейчас всю Турцию охватил гнев — люди задаются вопросом, как миллиарды средств, собранных за счет «налога на землетрясение», введенного после катастрофического землетрясения в Измите в 1999 году, использовались в течение последних двух десятилетий. Многие новые здания не выдержали толчков. Спасательные работы организованы плохо.
Турция нуждается в международной помощи, нашему правительству нельзя доверять. Многие дети сейчас остались без матери или отца. Я прошу помощи не только для моего брата, но и для моего народа, моей страны.
«Не могу забыть крики людей, которых не спасли»
Абдулкафи Альхамдо, учитель и волонтер, Дарат-Изза, Сирия
— Мы делали все возможное, чтобы освободить людей из-под завалов, но из-за отсутствия техники спасти всех оказалось невозможно. Мы слышали их голоса, как они кричали и молили о помощи, но ничем не могли помочь. После этого я не мог спать, эти крики до сих пор стоят по ночам в ушах.
Когда ты знаешь, что всего в двух метрах от тебя находится человек, и ты совершенно бессилен, то чувствуешь себя просто ужасно.
И я, и мои близкие выжили чудом. Незадолго до первого землетрясения я был дома со своей семьей в городе Дарат-Изза. У моей маленькой дочери разболелся зуб, она прибежала к нам в спальню. Я стал успокаивать ее, как вдруг все вокруг затряслось. Это спасло нам жизнь. Возможно, если бы мы спали, то не успели бы выскочить из здания.
Наша страна была в руинах из-за войны еще до землетрясения. Теперь стало еще хуже, я не знаю, как жить дальше.
Фото: AAREF WATAD/AFP via Getty Images
«Бабушка и дедушка до сих пор под завалами»
Барыш Япар, студент, Самандаге, Турция
— Вечер понедельника я провел в машине со своими родителями, ожидая и молясь, чтобы пришли спасатели и достали из-под обломков моих бабушку и дедушку. Мы не получили той помощи, на которую рассчитывали, поэтому просто пытались делать все, что могли. Если у тебя нет оборудования, инструментов или связей, то ты просто сидишь и беспомощно ждешь.
Землетрясение застало нас врасплох, как и многих других. Мы вскочили, выбежали из дома, сели в машину и проехали около 500 метров, чтобы проверить бабушку и дедушку. Оказалось, что три дома в руинах, в том числе и дом наших родных.
Мы с отцом стали звать бабушку и дедушку, выкрикивали их имена. Но ответа не было. Люди вокруг доставали из-под обломков тела своих погибших родственников. Потом сосед вытащил из завалов парня моего возраста — это был мой друг детства. Машин скорой помощи не было, поэтому мы положили его в ковш экскаватора и сами отвезли в морг.
Сейчас мы создали в мессенджере группу помощи — в ней около 300 человек. Мы обмениваемся информацией, пытаемся друг друга поддержать и помочь кто чем может. Все мы в примерно одинаковой ситуации — мы не можем достать из-под завалов даже тела наших родственников.
И проблема сейчас даже не в оборудовании — это просто за пределами человеческих сил. Но все мы сохраняем надежду. Нам просто необходимо держаться за нее, чтобы выжить.
Фото: Cagla Gurdogan/Reuters
«Мужа хоронили вместе с сыном — они погибли, обнявшись»
Дуаа Гадбан, Сирия
— Я потеряла все — мужа, ребенка, дом. Моего мужа пришлось хоронить вместе с сыном. Он так и не выпустил его из рук даже после смерти. Нашему малышу было всего 40 дней.
Я до сих пор не могу поверить, что выбралась. Когда закрываю глаза, мне кажется, что я нахожусь под обломками.
Выжили моя мать, сестра и брат с семьями. Но всем нам больше негде жить, у нас ничего не осталось.
Мы поселились в лагере беженцев на северо-западе Сирии, в одной комнате с 30 другими пострадавшими. У нас нет одеял, очень холодно.
Мы бежали из Дамаска от войны, и теперь наш новый дом тоже разрушен.
Фото: RAMI AL SAYED/AFP/GETTY
«Наш дом выстоял, но многие другие — нет»
Шуле Джан, профессор политологии, Адана, Турция
— Мы с моим мужем Сулейманом Саяром и двухлетней дочерью Евой Дениз сейчас живем в моем кабинете в Университете науки и технологий Аданы, спасаемся здесь от холода. По всей стране отключают электроэнергию.
Когда началось землетрясение, я сразу же схватила свою дочь на руки. Мы встали в дверном проеме, ждали, когда стихнут толчки. Казалось, нас трясло целую вечность, хотя на самом деле прошло около двух минут. Как только мы подумали, что все утихло, новый афтершок сотряс здание.
Когда окончательно перестало трясти, мы выбежали из дома, сели в машину и поехали. Вокруг была разруха. Наш дом выстоял, но десятки других зданий по соседству — нет.
Люди паниковали, образовалась жуткая пробка, мы еле двигались по улице. Все больше и больше людей выбегали из домов в полной растерянности — они совершенно не понимали, что делать. Усугублял ситуацию жуткий холод.
Хорошо, что университет, где я работаю, находится в более безопасном районе, здание не пострадало. Но мы понятия не имеем, пригоден ли наш дом для жилья теперь, мы все еще ждем информацию от властей.
Нам повезло — все наши родственники выжили. Но я слышала, что погибли или пропали без вести многие мои друзья и их семьи. Наша жизнь никогда не будет прежней после этой ужасной трагедии.
Фото семьи Шуле Джана
«Дом обрушился на моих глазах»
Мохаммед Хади, Идлиб, Сирия
— Мы спали, когда произошло землетрясение — я подумал, что это авиаудар, поэтому выбежал наружу, плача и прижимая к себе свою маленькую дочь. Я также успел вывести жену и двоих детей, но еще две дочери оставались внутри, поэтому супруга побежала обратно, чтобы их спасти. В этот момент прямо на моих глазах дом обрушился, унося жизни троих моих близких. Спасателям потребовалось три дня, чтобы достать их тела из-под завалов.
Наше положение бедственное. У дочери нет обуви, у сына большая рана на локте, мы все в пыли, помыться негде. Идлиб был последним пристанищем для тысяч людей, перемещенных в результате более чем десятилетней войны. По всей провинции люди разбивали палатки среди древних византийских руин в полном отчаянии и в поисках жилья. Мы тоже бежали в Идлиб от войны, жили в комнате, где, кроме бетонных стен, ничего не было. Но теперь нет даже такого жилья.
Фото: Alessio Mamo/The Guardian
