Интересно, что и у старца Павла Груздева, и у Евфросинии Керсновской (у двух моих героев) в тюрьме было одно странное совпадение – они вставали раньше всех и начинали в камере драить парашу и мыть пол, причем не потому что была их очередь, а по собственной инициативе. Этот труд считался самым унизительным для заключенных, тем паче что он воспринимался как рабский.
Многие, кто на воле был хорошим работником, в лагере ломались: они презирали подневольный труд – ради пайки и из-под палки — и очень скоро превращались в «доходяг», затем быстро умирали. Но не так было с Павлом Александровичем и Евфросинией Антоновной, любившими труд и ценившими его как служение людям и Богу. Поэтому любая работа была их защитой, преодолением психологии жертвы.
Здесь мы сталкиваемся с тем, что непонятно неверующему человеку. Оказывается, можно быть внутренне свободным, даже находясь в неволе, даже в ожидании насильственной смерти.
Об этом свидетельствует также житие мученика 3 века Вонифатия, чью память мы сегодня празднуем.
