Должны ли врачи бороться за жизнь, если человек все равно выжить не сможет? Рассуждает практикующий врач Скорой помощи иеродиакон Феодорит (Сеньчуков).
Бабушка уходила тяжело: без сознания, самостоятельного дыхания (5 дней на ИВЛ) и надежды на человеческие силы в излечении.
88 лет, обширный инсульт. Таких больных обычно считают бесперспективными, а некоторые люди, даже врачи и любящие родственники, считают, что им «надо дать уйти и не мучить».
Даже если бы я считал для себя допустимым подобный ход мысли, в случае с бабушкой он был для меня невозможен. Она вырастила меня и моих детей, с ней до самой болезни (то есть до последних дней) можно было душевно поговорить, и сама мысль о том, что ее можно потерять, казалась мне мучительной.
Сердце останавливалось несколько раз, мы ненадолго запускали его.
Во время последних реанимационных мероприятий произошло явление, которое можно было бы списать на мое больное от усталости и понимания скорого ухода близкого человека воображение, если бы вокруг не было бы множества свидетелей.
Бабушка, не приходя в сознание, подняла руку в жесте, который можно было истолковать только одним образом: «Все».
После этого никакие наши усилия успеха не дали. Сердце ее не запускалось. Лечащий врач зафиксировал время смерти, я попрощался с бабушкой, и мы разошлись.
Я не буду никак оценивать признаки саморефлексии у человека, находящегося в глубокой коме. У меня нет достаточных данных на эту тему. Зато я наглядно увидел, что существует некая точка в процессе умирания, после которой врач не может противостоять Смерти.
Существует популярный спор: не является ли реанимация противлением воле Божьей? Почему нельзя дать человеку возможность спокойно уйти?
Я не могу согласиться с этими сомнениями ни как врач, ни как христианин.
Как врач я обязан лечить человека до тех пор, пока есть такая возможность. Врач — это человек, который лечит, а не который «дает уйти».
А как христианин я уверен, что считать себя знающим волю Божью — как минимум, весьма самонадеянно, как максимум — духовно небезопасно, и может привести прямой дорогой в прелесть. Господь Свою волю укажет. Пока же Он ее не явил — наша задача делать то, что мы должны и к чему призваны.
Зачем Господь продолжает жизнь безнадежно больного человека? Почему бы Ему не прекратить бессмысленные страдания, раз Он почему-то не хочет болящего исцелять? Суды Его нам неведомы.
Вероятно, пока душа не разлучилась с телом, продолжается какая-то жизнь духа, и в ней рождается какой-то отклик на призыв Господень. Именно поэтому врач должен сопротивляться смерти своего пациента всеми силами — чтобы ни одной драгоценной минуты пребывания его на земле не было упущено.
Когда смерть придет к человеку не как демон, пытающийся помешать нашей встрече с Господом, а как ангел, которого Он посылает на встречу с Собой — мы не сможем ей противостоять. Мы сможем лишь в смирении принять Его волю: пациент — последним вздохом «в руце Твои, Господи Иисусе Христе, Боже мой, предаю дух мой», врач — помолившись об упокоении новопреставленного раба Божьего.
