Работа волонтеров стала превращаться в тусовку
Исчезновение Ани Анисимовой тогда всколыхнуло всю Тюмень. Трудно сказать, почему – до 2010 года дети в городе тоже пропадали, некоторых до сих пор не нашли. Возможно, история Ани стала последней каплей для горожан, а может быть, они просто созрели для того, чтобы не просто сопереживать, но и что-то делать, помогать.
Тот далекий день в тюменском общежитии начинался как обычно – Аня встала утром, проводила родителей на работу. Как потом рассказывали соседи семьи Анисимовых, девочка собиралась в школу и напевала какую-то песенку. Она вышла из дома, по дороге в школу ее увидел одноклассник, он ехал на машине с родителями. И всё. На уроках Аня так и не появилась, ее пропажу обнаружили родители, когда вечером вернулись с работы. Полиция, простые горожане, добровольцы, журналисты сразу же подключились к поискам. Кажется, в городе не осталось ни одного равнодушного человека – они расклеивали листовки с ориентировкой, прочесывали местность, распространяли информацию в интернете. Но девочка и сегодня находится в розыске.
– Тогда это были еще первые поиски в Тюмени, которые проводились так массово, – рассказывает Алена Швецова. – В тот момент полиция вообще не знала, что делать с таким количеством волонтеров, как направить их деятельность в нужное русло. Из-за этого все происходило неорганизованно, возникало много таких ситуаций, из-за которых приходилось разбираться в полиции – волонтеры куда-то могли залезть, где не имели права законно находиться, куда-то не туда позвонить.
Как вспоминает Алена, тогда добровольцы собрали очень много улик. Например, нашли носовой платок, запачканный кровью, принесли его в полицию. Но по факту этот платок стал не уликой, а, можно сказать, мусором со свалки, потому что его нельзя было трогать, а сразу же вызвать полицию.
Алена Швецова
– И подобных примеров было много, – говорит координатор. – Когда волонтеры собирали такие улики, могли что-то повредить, не заметить предметы, находящиеся рядом и важные для расследования. А случалось и так, что волонтеры даже вспомнить не могли, где взяли предмет, кто его принес. Из-за этого сформировалось очень негативное отношение к добровольцам. Толпа людей, каждый перетягивает одеяло на себя, считает, что он умнее других.
Изначально организация создавалась с определенной целью – помочь найти ребенка, однако потом работа волонтеров стала превращаться в некую тусовку, не приносившую пользы, только вредившую поискам.
Именно после поисков Ани Анисимовой волонтеры поняли, что если они участвуют в таком деле, то должны быть организованы и работать с полицией совместно. Так зародилась идея отряда. Первоначально он назывался «Поиск пропавших детей – Тюмень» и входил в Содружество волонтеров «Поиск пропавших детей». Одним из основателей и активных координаторов отряда была Катерина Рихтер, которая трагически погибла в конце 2015 года в автомобильной аварии. В память о девушке в Тюмени был образован поисковый отряд «Белая сова», который теперь занимается поиском не только детей, но и взрослых. Почему «Белая сова»? Потому что даже под 30-сантиметровым снегом эта птица найдет мышь.
– Над нами теперь шутят: назвались совами, вот и не спите по ночам. Часто бывает, что заявка приходит ближе к вечеру, в ночь, – смеется Катерина.
Сейчас «Белая сова» объединяет порядка 60 волонтеров, которые собираются, чтобы найти очередного пропавшего человека. Так, в 2018 году разыскивали 61 пропавшего, из них нашли 56 человек, живыми – 49.
«Найден. Жив!» или «Найден. Погиб»
Работа поискового отряда строится по стандартной схеме. Есть телефон горячей линии, куда могут обратиться люди за помощью, также можно оставить заявку, заполнив специальный бланк, в группе «ВКонтакте», и координаторам придет личное сообщение. Если полиция понимает, что необходима информационная поддержка, поиск сведений в интернете, поиск на местности большим количеством людей, они сами просят посодействовать в поиске пропавшего.
– У нас заключено официальное соглашение о взаимодействии и передаче информации с МВД. На поиски мы можем выходить как самостоятельно, так и совместно с полицией, – рассказывает Катерина Смирнова. – Но в любом случае вся информация, полученная в ходе поисковых мероприятий, незамедлительно передается в полицию. Сейчас к нам стали намного чаще обращаться.
Конечно, это не значит, что «потеряшек» стало больше, люди пропадали всегда, просто сейчас есть интернет, круговорот информации происходит в разы быстрее. Бывает, что близкие потерявшихся даже в полицию не обращаются, а сразу же выкладывают в интернет какие-то ориентировки, фотографии.
Катерина Смирнова
– Мы рекомендуем в первую очередь обращаться в полицию. Часто бывает так, что там уже есть информация о пропавшем, он может находиться в отделе полиции или в больнице, – говорит Катя.
В «Белой сове» принимают все поступающие заявки, затем координатор сразу же связывается с полицией, уточняет информацию о пропавшем.
– Если наша помощь нужна, актуальна, то приступаем к работе. Почти всегда это составление ориентировки, ее распространение, отслеживание всех комментариев, сбор информации. Если что-то находим, отправляем сведения в полицию, если имеется возможность – проверяем сами. По пенсионерам и детям почти всегда выезжаем на поисковые мероприятия. Сколько соберется на поиск волонтеров, зависит от возраста потерявшегося – ведется открытый поиск ребенка, значит, будет много народа, взрослого – только мы и друзья-родственники пропавшего. Также многое зависит от времени сбора – срочный он или запланирован на следующий день, будни это или выходные, – объясняет Катерина.
Заявок на поиск может в день не поступить ни одной, а случается, что обращаются сразу шесть-семь человек, и все срочные, нужно сразу же работать, выезжать на местность, создавать ориентировки и распространять их. В такие моменты поисковики пытаются распределить силы, если есть родственники, друзья, подключают их к работе, объясняют, какие действия выполнять.
Причины пропажи людей абсолютно разные. У пенсионеров часто случаются проблемы с памятью, потеря ориентации в пространстве, последствия заболеваний. Дети – чаще всего «бегунки» или те, кто загулялся-заигрался и потерял счет времени, а батарейка в телефоне села, а также убежавшие из-за конфликтов в семье. Криминальные истории больше связаны с взрослыми пропавшими, также среди взрослых бывают причиной пропажи алкоголь, наркотики, суициды, неосторожность.
– На 100 процентов нельзя предугадать направление поисков, – рассказывает Алена. – Да, мы анализируем ситуацию, составляем логическую цепочку, пытаемся понять, как поведет себя человек в определенных обстоятельствах. Часто попадаем в точку, но бывает, что все наши предположения разлетаются вдребезги. Потому что человек непредсказуем. Был у нас мальчик – потеряшка 11 лет. Ушел от родителей, мы его сутки искали. А он такой – в библиотеку ходит, книжки читает, приключения любит. Потом уже его сестра призналась, что брат путешествовать собрался. Расширили поиски, выяснилось, что парень уехал из Тюмени в Миасс на попутках. Детей часто подвозят, они насочиняют с три короба, а водители – добрые души, верят, берут в машину.
Важный принцип работы «Белой совы» – не рассказывать о том, что же случилось с найденными потерявшимися людьми, все сведения ограничиваются только информацией на листовке: «Найден. Жив!» или «Найден. Погиб. Приносим соболезнования близким».
– По такому принципу работают многие отряды, но мы, наверное, самые закрытые, – говорит Катерина. – А как же иначе – нам человек доверился, пришел со своей бедой, а мы будем бегать-рассказывать о нем. Упадет результативность поисков, пропадет доверие к нам.
Хотя, добавляет Алена, если велись масштабные поиски с привлечением большого количества людей, то с разрешения родственников мы рассказываем о найденном человеке.
– Но все-таки цель нашей работы – найти человека, а не рассказать в сетях, какие мы хорошие и замечательные.
Мы лезем в подвалы, будим бомжей и опрашиваем
Сегодня родственники, рассказывают координаторы, с пониманием относятся к их деятельности. А работа в отряде ненормированная – выезжать на поиски приходится и ночью, и в праздники, даже подстраивать отпуска друг под друга.
– На самом деле близкие просто переживают за нас – мы выезжаем в лес, лезем в подвалы, будим бомжей и опрашиваем, все бывает, – говорит Алена. – Но поддержка от них всегда мощная, даже если они сами не могут участвовать в розыске.
Она объясняет, что к маргинальным личностям часто приходится обращаться, когда теряются пожилые люди. Но ни разу они не повели себя агрессивно в адрес волонтеров, наоборот, пытаются помочь, подключаются к поискам, искренне переживают.
– Все, кто на поиски ездят, сразу вспоминают про клещей, один год было много змей. Бывает, что волонтеры под ноги не смотрят и падают – все время ругаем их за это. Когда ищем с полицией, естественно, попроще. Нас, например, могут не пустить на определенную территорию, а их с корочками пустят, – говорит Алена.
Конечно, волонтеры всегда радуются, что человек найден живым, поиск закрыт, родные спокойны. Но бывает, что найденный оказывается погибшим.
– За человека искренне переживаешь, торопишься, его находят погибшим, и ты начинаешь думать, вспоминать, анализировать свои действия, оцениваешь правильность своих решений, боишься того, что мы просто не успели, – объясняет Катерина. – Но на самом деле, что бы мы ни делали, все равно бы не смогли спасти. Очень обидно, когда понимаешь, что ты мог бы спасти человека, если бы заявка пришла пораньше.
Есть в практике «Белой совы» особенные поиски, которые запоминаются надолго. Не потому что сопровождаются какими-то невероятными приключениями или ищут какого-то необыкновенного человека.
– Мы искали дедушку, который заблудился в лесу – или что-то с памятью случилось, или с ориентацией в пространстве, – вспоминает Алена Швецова. – Семья у него оказалась очень душевной, сплоченной, активно участвовала в поиске. И полиция, и волонтеры настолько прикипели к пропавшему, что воспринимали его уже как родного. Четыре дня велись поиски, и когда мы его нашли, он был в тяжелом состоянии. Возможно, дедушке оставалось несколько часов до гибели. Оказалось, что он шел не в том направлении, все глубже плутая по лесу, а потом упал в яму. Доставали его сотрудники полиции, эмоции были у всех – несколько дней мы днем и ночью находились в ужасном напряжении, переживали.
По статистике, пожилые люди теряются часто – уходят сами, а потом забывают, где живут.
– У нас есть бабушка, которая постоянно уходит, – рассказывает Катерина Смирнова. – Родные сделали ей браслет, несъемный, металлический, на нем бирка, где все написано. Она дошла до ближайшего ремонта обуви и сняла его.
Пожилые люди, к сожалению, не всегда слушаются, иногда приходится с ними действовать хитростью.
В некоторых случаях и хитрость не помогает. Как-то в ноябре Алене позвонили на поисковый телефон и сообщили, что возле заправки около леса ходит пожилой мужчина. Она решила проконтролировать, чтобы человек никуда не ушел, так как полиция по разным причинам может долго ехать к месту вызова. Пока добиралась, мужчину все-таки забрали полицейские.
– Я развернулась и поехала обратно, вижу – идет по дороге дедушка. Окно открываю, спрашиваю: «Вы, наверное, совсем замерзли, вас подвезти?» Он дверь открывает, садится, трясется от холода. Называет один адрес, его нет в «ДубльГИСе», а он просто номер квартиры и номер дома перепутал. Я не спросила фамилию, имя. Решила, что сейчас довезу, родственникам сдам, если нет никого, то буду уже разбираться. Он рассказывает – жена на даче. Думаю – как-то странно, в ноябре – дача. Печку погорячее включила, он все никак не мог согреться.
Подъезжаем к дому. Звоним в квартиру, открывает бабушка, зареванная, испуганная. Я начинаю расспрашивать, она рассказывает, что он летом уже пропадал, пришлось обращаться в поисковый отряд. Я поворачиваюсь и только тогда узнаю его – точно, уже искали. Дедушка много ходит, физически он очень здоровый. А вот память подводит. Потом уже все успокоились, бабушка к нему поворачивается: «Ты в 12 часов в парикмахерскую пошел, почему не подстригся?»
Потом этот дедушка еще раз пропадал перед Новым годом – пошел за крендельками. Сутки его не было, бабушка уже напрямую позвонила Алене. Пока разбирались, пытались понять, где он, он вернулся сам домой, где-то сутки ходил. Оказалось, что бабушка, зная о такой активности мужа, пишет ему записки, раскладывает их по карманам, а он их достает, говорит «что за ерунда» и выкидывает.
Чудес в нашей практике не бывает
Раньше в отряд постоянно обращались экстрасенсы и предлагали свою помощь. Но со временем поисковики от такого сотрудничества отказались, потому что ни одного человека ясновидящие найти так и не смогли. Когда пропала Аня Анисимова, проверялась каждая версия, каждое направление, в том числе и из тех, которые предлагали экстрасенсы. Но ничего не подтвердилось, силы и время были потрачены впустую.
– У них зачастую очень расплывчатые описания – я вижу зеленый забор, деревья, вот улица, перекресток, похожий на птичку, в общем, под это попадет 80% ориентировок, – говорит Катерина. – Или читают в ориентировке обстоятельства пропажи и сообщают выводы, к которым можно прийти логическим путем – пошел через лес, рядом находится вода. Все это можно понять, посмотрев на карту. Или понятно, что человек потерялся на открытой местности, он не прячется где-то в заброшенном здании, а ясновидящие нам пишут, что чувствуют запах травы. Так, был один пропавший в лесу, мы знали, что он на болотах, прочесали там все, а экстрасенс нам сообщает, что найдем мы его под березкой, рядом будет водичка.
Сейчас экстрасенсы пытаются выходить на родственников пропавших, находят их по комментариям, репостам, лайкам, связываются с ними, предлагают помощь.
– Мы отговариваем людей, но иногда тщетно – когда очень долго не могут найти человека, родственники начинают верить во все, цепляются за каждую соломинку, а в результате теряют время, а порой и деньги, – рассказывает Катерина. – По нашему опыту, по опыту других отрядов страны, никого еще экстрасенсы не нашли, чудес в нашей практике не бывает. Хотя уже должны были вроде попасть пальцем в небо. Помню, был случай – разыскивали пропавшего, одна женщина настойчиво звонила и убеждала, что может точно показать точку на карте, где нужно искать. Мы вдоль и поперек перерыли это место, но не нашли ни одной зацепки. Потом она позвонила, узнала о нулевых результатах и нас же еще обвинила – это вы искать не умеете.
Единственное, что всех нас объединяет – это юмор
У «Белой совы» нет своего штаба. Обычно ребята собираются по кафешкам, чтобы провести ежемесячное организационное собрание, познакомиться с новыми людьми. Полностью координируют деятельность отряда только две девушки – Катерина Смирнова и Алена Швецова, именно они задают направление и место поисков.
Регулярно волонтеры проходят обучение – учатся теории и практике ведения поисков, оказанию первой помощи. Состав отряда разнообразный – есть мужчины, отработавшие в спецслужбах, а есть мамы, которые сидят в декрете и выезжают на поиски, когда муж может с ребенком посидеть, есть девчонки-студентки, есть парни, которые учились на спасателей.
Каждый человек – большая ценность, любому в «Белой сове» найдут занятие. Кто-то будет незаменим во время поиска, кто-то – в сборе информации, кто-то в организации мероприятий.
– Мы разношерстные, единственное, что нас объединяет – это юмор, – говорит Катерина. – Новички сначала смотрят с недоумением: что за люди, смеются постоянно. Потом привыкают. Но невозможно при такой работе быть все время в напряжении, ходить с печальным лицом. Даже во время поиска замечаешь – чем сильнее родственники переживают, тем больше рассказывают смешных историй про пропавшего, чтобы разрядить атмосферу. Если постоянно принимать все это близко к сердцу, то долго не протянешь.
Отряд существует на собственные финансовые вложения. В 2017 году «Белая сова» получила грант – на эти деньги закупили рации и навигаторы, в этом году также отряд выиграл грант от Федерального агентства по делам молодежи «Росмолодежь».
– Стараемся привлекать какие-то средства, но это непросто – очень сложно прописать свою деятельность в рамках какого-либо проекта – ее не спланируешь, не спрогнозируешь, не напишешь количество человек – сколько пропадет, сколько найдется, – объясняет Катерина.
«Белая сова» сотрудничает с поисковиками из других регионов страны. Если есть информация, что тюменский «потеряшка» уехал в другой город, координаторы передают информацию местному поисковому отряду и просят связаться с полицией. А вот на совместные мероприятия пока съездить так и не удалось – нет времени.
– Вот когда у нас будет волонтеров человек сто, а на поиски будет стабильно приезжать человек десять, тогда можно будет расширять деятельность. Нельзя забывать, что у всех поисковиков есть еще личная жизнь, работа, семья. А сделать хотелось бы много – например, провести уроки безопасности для детей по школам, организовывать акции, участвовать в конкурсах. У нас в стране проводится много специализированных форумов, семинаров, они полезны и хочется побывать везде, но нет такой возможности, просто физически не успеваешь, – говорит Катерина.
Елена Сидорова
Фото предоставлено поисковым отрядом «Белая сова»
