За то, что однажды узнал об этом святом, я благодарен своему старшему сыну. Нет, он ничего не рассказывал мне о нем. Просто он родился в день памяти святого священномученика Иоанна, пресвитера Царскосельского. Случилось это ровно 10 лет назад.
Должен сказать, что имя нашего ребёнка появилось как-то само собой. Жена предложила назвать мальчика Ваней. Я не стал отказываться, хотя были у меня и иные соображения. Мы хотели дать имя ребенку с учетом ближайшего поминаемого святого с этим именем. Срок родов выпадал на двадцатые числа ноября, а в календаре на эти дни как раз приходилась память Святителя Иоанна Златоуста. В общем, все логично и запланировано. Однако мы не учли одного нюанса. Жене по медицинским показаниям должны были проводить операцию, а значит, сроки смещались на две недели раньше. И днём операции как раз стал именно этот день — 13 ноября, день памяти протоиерея Иоанна Кочурова.
Ну а потом, мне, конечно же, стало интересно. Мы нашли имя отца Иоанна в святцах, но, к своему стыду, о нем почти не знали. Знали лишь, что родился он в этот день, видимо, не случайно. А этот удивительный святой стал частью и нашей семьи.
Отец Иоанн происходил родом из семьи многодетного, сельского священника из Рязанской губернии. Закончил Рязанскую духовную семинарию, а затем Духовную академию в Петербурге. Призванием своим отец Иоанн считал миссионерство, поэтому по окончании Академии, он в скором времени получил указ о направлении в Северную Америку. Это была Алеутская и Аляскинская епархия.
Священный сан отец Иоанн принял уже в США, а в скором времени был направлен в Чикаго, где и предстояло ему служить следующие 12 лет. Это было сложное и счастливое время. Сложное, потому что начинать отцу Иоанну приходилось практически с нуля. Почти несуществующий приход, другая страна, другая культура, бедность. Один приход в Чикаго, другой в Стриторе. На время служения отца Иоанна в Америке пришлось и епископство в этой же стране Святителя Тихона (Белавина). Будущий патриарх также провёл немало лет в своём ревностном служении Богу на американской кафедре.
Ну, а счастливое, наверное потому, что стараниями и трудами отца Иоанна в Чикаго и Стриторе выросла большая и замечательная община из православных людей самых разных народностей, тех, кого Господь собрал на американской земле с разных уголков планеты на попечение будущего русского мученика, тех, кто в эмиграции обрёл на маленьком чикагском приходе своё духовное отечество.
Священник Андрей Мизюк с сыном
Жизни отца Иоанна и святителя Тихона оказались тесно связаны не только служением на американской земле. Будучи епископом в Америке Святитель Тихон неоднократно отмечал труды и таланты отца Иоанна на поприще пастырского служения. Им же был возложен на отца Иоанна золотой наперсный крест, как награда за особые заслуги перед Церковью и в честь десятилетия священнического служения.
В день награждения отец Иоанн, благодаря прихожан и Владыку за награду, заметил, что это не просто награда, но тот дар, который сохранится с ним до самой могилы, но не уйдет в могильную тьму, а останется потомкам и тем, кто продолжит его служение в будущем. Тогда слова отца Иоанна оказались практически пророческими. Да и Святитель Тихон, став Патриархом спустя много лет, возвестит о ином кресте отца Иоанна – кресте мученическом.
Итогом служения отца Иоанна стали многочисленные и полноценные, крепкие приходы в Чикаго и Стриторе. Его попечением были совершены многие дела, выстроен Храм Святой Троицы, открыто православное кладбище, созданы полноценные воскресные школы. В среде эмигрантов, да и не только эмигрантов, но даже тех, кто впоследствии присоединился к Православной церкви из числа местных жителей, отец Иоанн пользовался огромным уважением и был искренне любим.
Однако обстоятельства, да и, наверное, искренняя тоска по Родине, все же сделали свое дело и прошение отца Иоанна о возвращении в Россию было удовлетворено, и уже в 1907 году он вернулся домой. Впереди были годы служения на приходах в Эстонии, входившей в то время в состав Российской империи, и возвращение в Петербург.
Последним местом служения отца Иоанна стал Екатерининский собор в Царском селе. Случилось это в конце 1916 года, а уже спустя несколько месяцев последовала февральская революция и дальнейшие события стали развиваться стремительно, приближая страшный финал и долгие годы жизни без Бога и Церкви.
30 октября революционные отряды приблизились к Царскому селу, оставленному во избежании уличных боев казачьими отрядами генерала П.Н. Краснова. Был произведен артобстрел города, началась паника, многие жители устремились в храмы, как, видимо, в последнее место, где они надеялись обрести защиту.
Настоятелем храма было принято решение о проведении молебна и крестного хода с особыми прошениями о прекращении междоусобной брани. Духовенство собора было арестовано большевиками, а отец Иоанн попытавшийся протестовать и добиться разъяснений, был избит, выведен на аэродром и расстрелян. Пули не убили священника мгновенно, поэтому разъяренные бандиты еще какое-то время добивали его прикладами и таскали по мостовой за волосы.
Уже в больнице, готовя тело убиенного священника, внезапно не обнаружили его наперсного креста. Так сбылись слова, сказанные отцом Иоанном на десятилетии его служения: «… я не расстанусь с ним до моей могилы. Но ему не место в могиле. Пусть он останется здесь на земле для моих детей и потомков, как святая семейная реликвия». Крест наперсный найден не был, но потомкам остался мученический крест священника-миссионера Иоанна Кочурова, пресвитера Чикагского и Царскосельского.
Погребен отец Иоанн был в усыпальнице собора. А в 1939 году собор был уничтожен.
Церковь земная тесно соединена с Церковью небесной. В тот день, когда родился мой сын, обретенные мощи царскосельского пресвитера впервые были изнесены из алтаря Софийского собора для поклонения верующим. В этот день было официально объявлено об обретении его честных останков. Мы назвали сына в его честь, еще даже не очень-то и зная о жизненном пути и мученической кончине отца Иоанна.
Перечитывал воспоминания Марии Герасимовой, правнучки святого. Удивительные и теплые слова. Искренняя боль и любовь. И понимание. А еще признательность за хранение этой памяти.
Есть очень хорошее чувство. Чувство, что и мы сегодня немножко его родственники. Не по земным и кровным связям. По небесным. И эта память теперь живет рядом с нами и в нас. Как неразделимы и все мы с теми, кто в начале страшного и мятежного века, словно бы в начале самой Церкви Христовой в древности, взял свой крест и сохранил его до самой смерти. И оставил его нам.
