Демократическое отечество в опасности?
Протоиерей Игорь Прекуп
5 октября на Тоомпеа состоялась акция протеста под лозунгом «В защиту семьи и демократии», на которую пришли люди, решившие заявить государственной власти, что никому: ни тем депутатам, которые забыли, что их долг – служить своему народу, защищая его интересы и считаясь с его убеждениями, ни их «зарубежным господам», как выразился Варро Вооглайд (руководитель общества «В защиту семьи и традиции») – никому они не позволят себя «иметь».
Это естественная реакция общества на то, как – лукаво и нахраписто (игнорируя и соцопрос, показавший, что 67% населения против принятия этого закона, и тот факт, что свыше 45 000 человек подписали петицию против него), в лучших традициях тоталитаризма – продавливается Закон о сожительстве.
Согласно ст. 1 Конституции Эстонии, верховная власть принадлежит ее народу. Хотя в самом тексте понятие «народ» не дефинировано, однако, из ее контекста (см. например, ст. 56, в которой сказано, что «верховную государственную власть народ осуществляет через граждан, обладающих правом голоса») можно сделать вывод, что понятие «народ» шире понятия «граждане Эстонии».
Кроме того, на сайте Минюста ЭР в комментариях к III-й главе «Народ» в качестве носителей государственной власти рассматриваются «все жители, имеющие право голоса на выборах в местные самоуправления, а также лица, его лишенные по причине недееспособности или отбывания наказания (по сути, все постоянно проживающие в Эстонии лица)».
Итак, все демократические институты власти – это образования служебные в отношении общества. А потому, как депутаты всех уровней, так и чиновники – все вплоть до Президента – не господа народа, а его слуги в самом прямом смысле этого слова. Управлять от имени народа, значит, управлять в соответствии с его волеизъявлением; управлять вопреки – мошеннически злоупотреблять полномочиями, делегированными избирателями, тем самым узурпируя власть.
Поэтому, когда некоторые слуги народа, дорвавшись до власти над ним, начинают относиться к своему электорату как к наделенному избирательным правом быдлу, и обихаживаемому лишь для выдаивания голосов на очередных выборах, чтобы затем своекорыстно лоббировать интересы кого угодно, только не своих же избирателей, тогда народ оказывается перед дилеммой: протестовать или проглотить и утереться? И если он проглотит и утрется, его так и будут «иметь», причем заслуженно. Если же станет протестовать, он, тем самым, возможно, не только отрезвит, а то и усовестит кого-то из циничных прагматиков, но и поддержит тех депутатов, которые заслуживают его доверия.
Нередко приходится слышать демагогическое заявление: «демократия – это власть меньшинства». Большинство выдвигает своих представителей, чтобы они руководствовались желаниями меньшинств?..
А может, не будем чересчур обобщать понятие «меньшинство»? Меньшинство меньшинству – рознь. Этническое меньшинство или малочисленный социальный слой порой требуют особой заботы большинства именно в силу того, что культурная самобытность одних или особые дарования, научные знания других, достойны уважения и представляют высокую ценность для народа и человечества в целом. Но какую такую, простите, ценность для человечества представляет, например, тот же гомосексуализм, чтобы культивировать его, создавая режим особого благоприятствования в том числе и на законодательном уровне?
Не надо из всех подряд меньшинств «священную корову демократии» делать, как не надо осуществление большинством права выбора политического курса и принятия политических решений интерпретировать в качестве дискриминации. Одно дело – забота государства о меньшинствах и совсем другое – лукавая подмена ценностей, наполнение общих устоявшихся понятий чуждым содержанием, якобы в угоду кому-то из них. Между тем, понятия семьи и брака – фундаментальные для общественного устройства. Подмена их содержаний и услужливое выстраивание правовой базы «под зарубежный заказ» размывает основу общественного устройства.
Чтобы осознать всю серьезность угрозы, которую представляет Закон о сожительстве, достаточно отследить характерную для второй половины ХХ – начала ХХI в. тенденцию «депатологизации» сексуальных извращений.
«Этапы большого пути»
Гомосексуализм официально считался сексуальной патологией до 1973 г., когда Американская психиатрическая ассоциация (АПА), при очередном издании «Руководства по диагностике и статистике психических расстройств» (DSM-2), убрала его из перечня девиаций. Он был широко признан «вариантом нормы», и со временем этот взгляд приобрел статус идеологической догмы, неосторожное публичное оспаривание которой в так называемых «развитых странах» нынче может обернуться крупными неприятностями. Но ведь это не единственный «нехороший „-изм“». Ящик Пандоры достаточно только открыть, и…
Закономерно, что теперь со стороны АПА прощупывается возможность снятия «табу» уже с педофилии. В прошлом году в очередной редакции упомянутого справочника (DSM-5) были внесены изменения, согласно которым педофилию надлежит рассматривать как психическое расстройство лишь в том случае, когда человек морально страдает от переживаемого влечения или совершает соответствующие сексуальные действия. Если же этого нет, ни о каком «педофильном расстройстве» не может быть и речи, но лишь о «педофильной сексуальной ориентации». Т.е., болен именно тот, кто переживает по поводу своих порочных помыслов, а кто ими услаждается, но никто его ни за руку, ни за иное место не поймал – тот в норме… Напоровшись на «дикость» и «необразованность» современников (общественные организации очень резко отреагировали), АПА сдала назад и заявила, что в текст вкралась терминологическая описка: якобы вместо слова «ориентация» должно было стоять слово «интерес».
Итак…
«Мы не хотим запрещать кому бы то ни было устраивать свою жизнь в соответствии со своим выбором, но мы не согласны с произвольным преобразованием брака и семьи», – лаконично и емко заявил в своем выступлении Варро Вооглайд.
Те, кто собрался 5 октября на Тоомпеа не помышляют о том, чтобы указывать взрослым дядям и тетям, с кем им спать и вести общее хозяйство. Их объединила не «неприязнь к социальной группе», а почтение к святыням, к традиционным, в том числе семейным, ценностям; они против того, чтобы расшатывались традиционные устои общества, подменялись понятия, девальвировались основополагающие ценности, размывались моральные ориентиры.
Засвидетельствовать свою позицию собрались люди самых разных национальностей и социальных слоев, явно самых разных религиозных и политических взглядов, наглядно опровергая демагогические утверждения лоббистов Закона о сожительстве, что традиционность разобщает. Как видим, наоборот, объединяет, в том числе и против реинкарнации «сталинской демократии», рассматривающей любые представительские собрания лишь в качестве инструментов «проведения решений».
