Монахиня Елизавета (Сеньчукова)
На сороковой день происходит нечто странное. Господь дает ученикам последние наставления… и уходит. Уходит так, что до Него теперь не дотянутся – на небо. Не на высоту птичьего полета, самолета или ракеты. Просто наверх. Господь Иисус Христос – главное и единственное наше Сокровище. По крайней мере, к этому мы, будучи Его учениками, стремимся. По Его слову, где Сокровище наше, там должно быть и сердце наше (Мф.6:21). Но можем ли мы «поместить» сердце на небо? У неба нет «дна». Мы глазами видим его материальную составляющую, «твердь» из Шестоднева, но никогда не дотронемся рукой до его синего купола, не пробьем в нем окошко и не выйдем наружу – за пределы этого тварного мира.
Или все-таки дотронемся? И выйдем?
В Ветхом Завете мы встречаем человека, который смог прикоснуться к небу – это пророк Илия. Сербский богослов митрополит Иерофей (Влахос) показывает существенную разницу между Илией и Христом: первый, согласно Писанию, понесся в вихре на небо, что достаточно неопределенно (действие незавершенное, показанное в движении), Второй – вознесся на небо, то есть достиг его (в русском языке передано совершенной формой глагола). То есть Илия находится в тварном мире, на самой его границе, «физически» ближе к Богу.
Можно привести такое сравнение. Представьте себе, что вы держите клетку с птицей. Птица вспорхнула к верхней стенке, она касается перышками ваших пальцев, вы тоже можете ее ласково погладить. Но это совершенно не то же, что выпустить птицу наружу, чтобы она сидела у вас на плече.
Человеческое тело было материальным всегда, но оказалось заключенным «в клетку» падшего мира, мира смертного, мира, в котором уже нельзя питаться от Древа Жизни, зато надо пропалывать сорняки, чтобы хотя бы временное пропитание добыть. Прах к праху – Господь предупредил Адама, что его земная жизнь закончится в земле.
Опять же, превращение цветущего сада – Эдема – в клетку можно изобразить с помощью сравнения: представьте себе, что за деревьями и кустами в саду перестают ухаживать, они разрастаются, сплетаются ветвями и образуют именно что клетку. В непроглядной тени вянут цветы, растут исключительно поганки, ну еще мхи и лишайники. Примерно так и случилось: Адам и Ева вместо возделывания Эдема стали шить себе модные платья из листьев смоковницы, сад этого мира оказался заброшен – и в нем родились «тернии и волчцы», а выхода из него больше нет. Так человечество и жило в болоте, поглядывая на редкие солнечные лучи, пробивающиеся сквозь сплетенные ветки.
Ситуация кардинально меняется после Воскресения Христова. Господь – Творец, а не разрушитель. Он не уничтожает «испорченный» мир, как бы сильно он ни повредился после грехопадения, не ломает клетку.
Он собственным телом, которым за сорок дней до этого заполнил небытие – опустошил ад, – раздвигает сомкнувшиеся кроны деревьев заброшенного нами рая – и мы, наконец, видим кусочек неба, а в нем – Его, сидящего рядом с Отцом.
Митрополит Антоний Сурожский вслед за многими Отцами Церкви повторяет, что Христос не просто на небо взобрался – Он всю природу человеческую вознес. «Вознесся Господь плотью Своей, вошел во славу Отчую, сел одесную Бога и Отца, и теперь мы … видим, что в сердцевине, в самых глубинах тайны Святой Троицы – человек. Человек Иисус Христос. Да, Сын Божий, но и нам родной – человек. Человечество наше теперь покоится в недрах Господних».
Очень важно это слово – «сидящий». Не зря оно употреблено и в Евангелии, и в Символе веры. Бесплотный дух не может сидеть. Отец не сидит, Он пребывает, существует, бытийствует. Но Христос вознесся с телом – а тело может стоять, ходить, сидеть… В то же время сидящий, с одной стороны, находится в покое, с другой – не отвлечен от реальности, не спит беспробудным сном. Он – радушный хозяин, накрывший стол для гостей. Он – мирно царствующий, не воюющий ни с кем царь.
Христос внимательно смотрит на нас с неба, но это не взгляд сверху вниз. «Я с вами во все дни до скончания века», – говорит Он. «Я с вами», а не «Я слежу за вами». Получается, Он ушел на небо, но одновременно остался на земле? По-настоящему остался, не как воспоминание или призрак. Как такое возможно?
Фото: tatmitropolia.ru
Мы можем просто повторить аксиому: «Бог вездесущ», – но мы не можем этого объяснить, когда дело касается Богочеловека, Бога Воплотившегося. Мы можем попытаться объяснить иначе: Христос пребывает на земле Своим Телом в Таинстве Евхаристии, а также – в Своей Церкви. Но что это значит?
Это значит, что Христос пребывает в нас. Не просто «среди нас», а в каждом из нас. В Таинстве Евхаристии Он входит в наше тело.
В Святой Церкви – мы входим в Его тело. Царствие Небесное не просто «наступило» – вот оно, в нашем пространстве, физически присутствует, «Царство Божие внутри вас» (Лк.17:21), в нашем сердце.
Преподобный Иустин (Попович), святой, очень близкий нам по времени (преставился в 1979 году, прославлен – в 2010-м), писал так: «Вознесением человеческого естества на небо Господь Иисус Христос самым явным образом показал, что все Его Богочеловеческое домостроительство спасения человеческого рода имело целью сделать возможным и осуществить вечное соединение человеческого естества с Богом». Иными словами, мы больше не разделимся. Он с нами во все дни до скончания века. Небо, сверхбытие, жизнь за пределами «клетки» – в наших сердцах. Сердца наши, стремления и любовь – в вечной жизни – в превышающем время и пространство небе.
