В 2010 году в Екатеринбурге возникло общественное движение в помощь инвалидам по зрению «Белая трость». О проекте и о себе Правмиру рассказали создатель и руководитель «Белой трости» Олег Колпащиков и один из активных участников Михаил Войцеховский.
Олег Колпащиков: Как и многие другие общественные движения инвалидов, «Белая трость» создавалась, чтобы помочь инвалидам — в данном случае по зрению — интегрироваться в общество, социализироваться.
Олег Колпащиков
Мне 40 лет, из них ровно половину — 20 лет — я не вижу. В начале девяностых по всей стране при бездействии, а иногда и попустительстве правоохранительных органов, непрерывно происходили перестрелки, бандитские разборки, совершались теракты. И к одному из терактов в 1993 году я стоял лицом. С тех пор воспринимаю мир только на слух и на ощупь.
Конечно, был шок, но я не позволил себе раскисать, наоборот, продолжил заниматься бизнесом. И спортивная закалка помогла — я в юности хоккеем занимался, играл в юношеской команде «Автомобилист» (вместе со знаменитыми теперь Алексеем Яшиным, Николаем Хабибулиным), — и внутренняя активность, ну и друзьям спасибо, не дали расслабиться.
Несколько лет я вслепую руководил небольшим заводом, был там представителем собственника. Потом ушел на пару лет в так называемый творческий отпуск, искал себя и нашел в бизнес-консультировании. Это стопроцентно мое дело. Помогаю людям находить творческие решения, мотивирую их.
Пять лет назад познакомился с Михаилом.
Михаил Войцеховский: В отличие от Олега, я терял зрение постепенно. Началось это лет с 11, врачи предупреждали, что могу ослепнуть, и в 16 лет я практически ничего не видел — медицина оказалась бессильна. Уже незрячим я поступил на матмех Уральского университета, но ко второму курсу понял, что это не мое.
Михаил Войцеховский
Математику я до сих пор люблю (сейчас мне 35 лет), но хотелось, чтобы на работе было больше общения с людьми, а не с формулами. Поэтому я ушел из университета, поступил в медицинский колледж и уже 15 лет работаю массажистом в Институте профессиональных патологий. И за годы работы понял: нас, слепых, многие жалеют.
Сила духа — главный дефицит
Конечно, это испытание, причем большее именно для тех, кто, как я или Олег, слепые не с рождения. Но мне приходится делать массаж людям, которые в силу вредных условий труда теряют трудоспособность. То есть по своей специальности они работать уже не могут, а ничего другого делать не умеют. Да зачастую и нет другой работы в малых городах.
А опыт таких людей, как я, Олег, других незрячих, но нашедших себя, может помочь людям, у которых, казалось бы, меньше проблем со здоровьем, трудоспособностью, обрести веру в себя. Поэтому я не ограничиваюсь массажем, но по возможности поддерживаю своих пациентов морально. Когда мы познакомились с Олегом, поняли, что можем помочь товарищам по несчастью не только самим реализоваться, но и других, здоровых, настроить.
Олег Колпащиков: Повторяю, начали мы с помощи инвалидам по зрению, но в дальнейшем целью нашей организации стало повышение социальной и деловой активности общества в целом. И для этого мы учим инвалидов не замыкаться в собственной реализации (которая, конечно, немаловажна), но и помогать здоровым людям. Ведь если инвалид сам в конкуренции чего-то добивается, это говорит о силе его духа, а сила духа в современном мире — главный дефицит.
Не знаю, легче или тяжелее тем, кто никогда не видел белого света, но про себя могу сказать, что 20 лет назад мне пришлось учиться жить заново. Думаю, случись со мной такое сейчас, труднее было бы — все-таки в молодости сил больше. Но все равно и со мной, и с Михаилом, и с другими людьми, от рождения зрячими, после потери зрения происходили большие системные изменения.
Никому не желаю испытать такое, но это уникальный опыт, поэтому негоже роптать — нам есть чему научить людей, которые не прошли через такие испытания, но по разным причинам переживают трудный жизненный период. Даже если мы ничего им не говорим, наш пример их убеждает. Стыдно становится людям унывать, опускать руки.
Быть счастливым — несмотря на трудности
С Михаилом мы познакомились пять лет назад, он научил меня ходить с белой тростью, за что ему огромное спасибо. Теперь я самый счастливый человек.
Михаил Войцеховский: Белая трость имеет глубокое символическое значение и для окружающих, и для самого слепого. Окружающие, видя человека с белой тростью, сразу понимают, что у него проблемы со зрением, а тот, кто берет в руки трость, примиряется с обстоятельствами, говорит себе: «Да, я такой».
«Белая Трость» на праздничном шествии 1 мая 2013 г.
Олег Колпащиков: В смысле — другой. С этого осознания — «я другой» — и начинается для слепого счастливая жизнь. Большинство же поначалу хорохорится: «Я нормальный, такой же». И я делал вид, что ничего не произошло, не изменилось. Но сколько ни обманывай себя, зрение не вернешь.
Все попытки доказать самому себе, что ты такой же, проблему не решают, а только загоняют ее внутрь. А вот когда смиряешься, отдаешь себе отчет, что ты другой, удается полюбить это состояние, полноценно жить в нем. Кому-то мои слова покажутся непонятными, даже страшными, но нам с Михаилом нравится так жить.
Михаил Войцеховский: Получается, мы две жизни прожили. Вернее, вторую, жизнь незрячего человека, еще живем.
Экстравозможности
Олег Колпащиков: По-английски «инвалидность» — «disability». В буквальном переводе — лишение возможностей (ability — возможность). Действительно, мы лишены возможности видеть окружающий мир, его краски, но это обостряет другие наши возможности: слух, осязание. Вот и надо не думать о том, чего ты лишен, а по максимуму использовать то, что у тебя есть. И мы используем.
Кто из зрячих может с завязанными глазами проехать из одного конца города в другой? Сесть в самолет и улететь во Францию? А мы можем.
Недавно мы приезжали в Москву, проводили мастерскую, которую назвали на английский манер «Extrability» — экстравозможности. Вернее, это не мастерская была, а шоу — мы перед зрячими выступали. Слепые пели, танцевали, делали на сцене массаж, прически. Я показывал, как готовить вслепую.
Конечно, ограничился бутербродами — не будешь же на сцене варить и жарить. А дома я все делаю: супы (это мой конек), плов, шашлык, салаты. Единственное, чего не умею — переворачивать блины на сковороде. Оладушки могу, а блины слишком тонкие. Я уже 10 лет женат, просто люблю готовить. Не всегда есть время на это, но уж к приходу гостей стараюсь.
Жена у меня директор малого предприятия, торгует электрооборудованием. Познакомились мы с ней чудесным образом. Ехал я с другом на машине. За рулем, естественно, он был — машину водить я не могу. В центре города дело было. Остановились на светофоре, и он мне говорит: «Справа от тебя симпатичная девушка за рулем».
Открываю окно, делаю ей знак, чтоб она тоже открыла, прошу продиктовать телефон, говорю, что перезвоню. Она диктует, тут же дают зеленый свет, мы разъезжаемся по своим делам, но в тот же вечер я ей перезваниваю, договариваемся о встрече… С тех пор мы вместе. Какой-то кураж был — никогда раньше ни я, ни она так не знакомились.
Михаил Войцеховский: Провидение. А я со своей женой познакомился в университете. Мы из одного города, из Серова, и однажды, когда я в выходные гостил у родителей, общие знакомые попросили меня что-то ей передать. Так познакомились и стали общаться, а 13 лет назад поженились. Ребенку нашему 11 лет.
Олег Войцеховский: Михаил скромный, но я открою секрет — у него супруга не работает, он сам содержит семью. Причем живут они в Ревде, в 50 километрах от Екатеринбурга, а работает он в Екатеринбурге. Каждый день на общественном транспорте едет на работу к восьми утра, иногда и к половине восьмого.
Михаил Войцеховский: Мы отвлеклись от проекта. У каждого человека бывают в жизни непростые минуты. Ссора с женой или мужем, малейшие проблемы на работе многим кажутся непреодолимой бедой. А смотрят люди, как мы живем, радуемся жизни, и понимают, что нельзя унывать, что из любого кризиса есть выход, надо только проявить терпение и силу духа.
Инвалидов, по крайней мере, незрячих, в процентном отношении не так много. Но мы не в изоляции живем, у всех нас есть родственники, соседи, друзья, и многих из них наш пример укрепляет. Нам в чем то, может быть, легче, чем родственникам, матерям инвалидов. Хуже или лучше, но инвалидам помогают, а вот про их близких зачастую забывают, и люди, особенно матери инвалидов, оказываются один на один со своими трудностями, чувствуют себя брошенными, беспомощными.
Олег Колпащиков: Мы в Латвии проводили мастер-класс для слепых и их родственников. Мамам надевали на глаза повязки и гуляли с ними по улицам, убеждая их таким образом, что в этом нет ничего страшного. И результаты потрясающие! Недавно нам позвонила одна из мам, с которой мы гуляли. Ее десятилетний сын без сопровождения не выходил из дома, а вскоре после нашего мастер-класса он сам приехал на электричке из Юрмалы в Ригу. Только благодаря тому, что мы с его мамой погуляли!
С 2011 года во вторую субботу ноября проводим праздник белой трости. Первый раз в Екатеринбурге около трехсот человек с белыми тростями вышло на центральный стадион. А в 2012 году сделали международный праздник. Миша в своем родном Серове возглавил колонну из ста человек, а я в Анталии местных слепых тоже поднял на шествие.
А сейчас главное мое дело — подготовка к кругосветке с участием инвалидов. На паруснике! Планируем путешествие на 2015 год. Экипаж будет состоять из шести-восьми человек. Во время путешествия люди будут меняться, но мне как организатору придется пройти маршрут полностью. Уже провели пять подготовительных этапов: в Хорватии, Таиланде, на Байкале, на Кипре, на Кубе.
Я не экстремал, кругосветка эта имеет для меня смысл как гуманитарная миссия. Во время подготовки мы встречались с обществами слепых, с другими общественными организациями, проводили мастер-классы, показывали фильмы. Мы хотим, чтобы как можно больше людей приняли участие в подготовительных этапах, знали о готовящейся кругосветке. Не только инвалиды, но и здоровые люди. Уверен, что им не меньше, чем нам, нужна интеграция инвалидов в общество. Мы помогаем вам стать сильнее духом, уверенней в себе.
Подготовил Леонид Виноградов
