Открытое окно
Это случилось майским утром. Два дня назад Тимофею исполнилось пять лет, большой праздник решили устроить в выходной. Утром мама испекла для Тимофея торт, всей семьей они отправились в магазин, но очень торопились домой — гости должны были подойти с минуты на минуту. Тимоша вошел в квартиру первым и сразу побежал на кухню, а когда следом вошла мама, она увидела пустую комнату и распахнутое окно.
Тимоша с братом и сестрой
— Все случилось за минуту, — вспоминает Анна, — пока я завозила в квартиру коляску с младшей дочкой. Никто не оставлял его одного, мы все были дома: и я, и муж, и Тимошин старший брат Костя. Никто не ожидал, что такое может произойти — у нас были обычные окна, а не панорамные до пола, из которых легко выпасть. В нашей семье никто не курил, и не было такой практики — помахать кому-то в окно, ждать у окна. На окнах не было москитных сеток. И Тимофей был очень осторожным, он боялся высоты, лишний раз никуда не залезал.
Наташа тогда была еще слишком маленькой — ей было всего восемь месяцев, а Костя чудом ничего не увидел — о том, что произошло с их братом Тимошей, ребята потом узнали от мамы. От детей Анна ничего не скрывает, все рассказывает как есть.
— У нас в семье смерть не является табуированной темой, дети растут с осознанием того, что да, так бывает.
Фотографии Тимофея у нас практически в каждой комнате, мы никуда их не убираем. Если мне хочется, я могу поплакать при детях, объяснить, что вспомнила Тимошу и мне грустно, — объясняет она, — это нормально, говорить о своих чувствах и не скрывать их.
Наташа рассказывает о брате так, словно его помнит. Иногда называет его ангелом, скорее всего, так ей сказали воспитатели в детском саду, когда она поделилась с ними этой историей. Сама Анна говорит, что против романтизации смерти — дети должны знать, что, прежде всего, это страшно.
— А Костя после смерти брата сразу повзрослел, на многие вещи стал смотреть более осознанно. И, когда он слышит какие-то трагические истории, это его очень трогает. Например, недавно я проводила с детьми беседу о том, что нельзя использовать зарядку для гаджетов в ванной, рассказывала о погибших детях, было видно, что Костя принимает это всем сердцем, потому что он теперь знает, как это бывает, у него нет ложных иллюзий, что смерть — это где-то далеко и не с нами, — рассказывает Анна.
Анна с Наташей и Костей
Она признается, что первое время после смерти Тимофея она ни на шаг не отпускала от себя Наташу и Костю. Но со временем ей удалось справиться со страхом и сохранить личное пространство каждого ребенка.
— Я понимаю, что, если я дам своему страху палец, он откусит мне руку. Поэтому ни о чем плохом я стараюсь не думать, сейчас уже разрешаю сыну гулять с друзьями и даже спускаться в метро самостоятельно. Потому что они заслуживают настоящей жизни, и разбитых коленок, и первой любви, а не быть запертыми дома из-за моих страхов…
«У меня умер ребенок», — написала я в блоге
Практически сразу после смерти Тимофея Анна стала делиться своими мыслями об утрате сына в социальной сети.
— Когда Тимоша погиб, я каждое утро повторяла — «мой ребенок умер, мой ребенок умер». Потому что поверить в это было невозможно, — говорит Анна. — Тимошина смерть занимала все мои мысли. Мне психолог тогда посоветовал как можно больше разговаривать, так как, произнося, мы своей боли даем слова, уже можем это как бы записать в свою историю — да, так было и я вот так теперь живу. И постепенно отпускает ощущение ужаса, которому даже названия нет. И когда я приняла этот факт, что со мной так случилось, и, скорее всего, не только у меня умер ребенок, мне очень захотелось этим опытом поделиться и, возможно, поддержать кого-то, кто столкнулся с тем же.
Анна вспоминает, что, когда она начала вести блог о потере ребенка, он был практически единственным в русскоязычном интернете.
Тимоша с братом
— Когда я первый раз поставила хештег #мойребенокумер в своем посте, я прошла по нему, чтобы прочитать истории других родителей, но нашла только пост о смерти собаки, — с грустной улыбкой вспоминает Аня. — Зато в зарубежном пространстве таких историй было много, и люди не боялись ими делиться. Сейчас ситуация немного изменилась, появились и другие блоги о потере, но до сих пор в нашей стране родители боятся встретить осуждение, и, к сожалению, это случается довольно часто.
Анна сама столкнулась с непониманием людей из-за того, что стала публично говорить о смерти сына. Блог даже стал причиной ее увольнения с работы.
— Я тогда хотела отвлечься, чем-то себя занять и вышла на работу учителем изо. Спустя какое-то время мои ученики нашли эту мою страничку. И, видимо, им очень хотелось эту тему обсудить, но они не знали, с какой стороны подойти, так что одна девочка спросила у меня: «Почему вы ведете себя так, как будто у вас умер ребенок?» — вспоминает Анна. — Тогда мы с детьми обсудили эту ситуацию, я им рассказала все как есть, объяснила, что ни в коем случае нельзя высовываться в окно и нужно быть осторожными. Но это не понравилось родителям. Они сказали, что «дети не должны думать о смерти других детей», и попросили страничку удалить или уволиться. Я выбрала второе.
Анна отмечает, что ни в коем случае не стоит говорить матери, потерявшей ребенка, что в его смерти есть ее вина.
— Потому что и так любая мама чувствует себя виноватой. Что не уследила, не поймала, не доглядела.
Особенно горько встречать осуждение от верующих людей, а мне чаще всего писали именно о том, что смерть Тимоши наступила «по моим грехам».
И я на какое-то время в самом деле начала так думать, — вздыхает Анна. — Но меня успокоил один батюшка, который объяснил, что Бог любит Своих детей и никогда никому Он не дал бы такого испытания, но иногда, мы не знаем, по какой причине, Он как будто бы моргнул и это случилось. А дальше Он уже дает нам силы, чтобы с этим справиться.
Но многие, конечно, не осуждают, а поддерживают. Некоторые родители, увидев блог Анны, смогли поделиться своими историями. С кем-то она продолжает общаться по сети, с несколькими — дружит уже в реальной жизни.
— Я общалась с родителями, которые тоже потеряли детей, даже встречала такие же семьи, в которых ребенок погиб при падении из окна.
Муж не мог говорить об утрате, а потом ушел
Анна признается, что не смогла оставаться в той же квартире, в которой произошла трагедия. Сразу после смерти Тимофея они всей семьей переехали в другой дом.
— У меня нет ощущения, что на кладбище мне труднее, чем дома. Мне просто везде грустно, у меня нет для этого специального места. Но в той квартире мне было особенно тяжело, — вспоминает Анна. — И до сих пор, когда я проезжаю мимо, а я там проезжаю почти каждый день, никогда не смотрю на то место, где лежал Тимоша. Я ни разу за шесть лет не посмотрела. Внутри себя я знаю — что я могу туда сходить, могу посмотреть — и ничего не случится. Но я так не делаю, я смотрю всегда вперед. Для меня самой это немного странно.
Вскоре после гибели сына Анна развелась с мужем. Она считает, что им не удалось сохранить семью, потому что боялись разговаривать друг с другом о смерти Тимофея.
— Почему-то именно с мужем мы эту тему никогда не обсуждали. Он, конечно, меня поддерживал — ну, мог обнять, посидеть рядом, когда я плакала. Но не делился своими чувствами и меня никогда об этом не спрашивал, не было диалога. В итоге он признался, что не был готов к семейной жизни, и ушел.
Анна и Илья
Два года назад Анна снова вышла замуж. Илья принял ее детей, как своих.
— Когда я в своем блоге поделилась фотографиями с супругом, многие написали, что это закон равновесия — вот мне было очень плохо, а теперь — такая удача, я снова вышла замуж, и дальше у меня теперь точно все будет хорошо. То есть люди везде пытаются найти какие-то закономерности, гарантирующие дальнейшее счастье. Но, к сожалению, это так не работает.
«Можешь посмотреть на нее»
В декабре 2019 года Анна и Илья ждали пополнения в семье. Анна наблюдалась у врачей, своевременно делала УЗИ — у них должна была родиться девочка. Для малышки уже выбрали имя — Зоя, что означает «жизнь». Но все рухнуло в один сентябрьский день.
— Это случилось внезапно: воды отошли, меня привезли в роддом, сразу отправили в родовую. Там врачи констатировали, что сделать ничего уже нельзя, родовой процесс запущен, Зоя идет ножками вперед и, по сути, умирает на каждой схватке, — говорит Анна. — Она не закричала. Я сразу попросила мне ее показать, но врачи отказывались. Через час, когда я уже потеряла надежду увидеть дочь, ко мне подошла санитарка и сказала: «Можешь посмотреть на нее, пока я заполняю документы». Я ей очень благодарна! Я смогла подержать свою дочь на руках, спеть ей колыбельную, погладить, попрощаться.
Анна сделала фотографию дочери и всегда носит ее с собой — сестра подарила ей браслет, на котором есть крошечные фото всех ее детей.
Когда Анна поделилась фотографией подарка в блоге, то снова встретилась с волной непонимания.
— К сожалению, в нашей стране тема смерти, а особенно детской смерти, остается очень табуированной, — вздыхает Анна, — у нас ты должен как можно скорее все забыть и жить дальше, делая вид, что ничего не произошло, поэтому врачи стараются как можно скорее ребенка унести и никогда о нем больше не вспоминать, а люди, не столкнувшиеся с потерей, не понимают важности таких фотографий. А во многих европейских странах существует специальная процедура прощания, там в каждой больнице есть специальные боксы, где родители могут побыть с ребенком, пригласить фотографа и сделать фотографии на память, а потом выложить в сети на свои странички — и там это ни у кого не вызывает отторжения. Это же история семьи, часть их жизни.
Пятый ребенок
Общаясь с другими родителями, потерявшими ребенка в перинатальный период, Анна заметила, что многим так и не удалось посмотреть на своего малыша — кто-то не решился сам, кому-то не позволили врачи. Но всем родителям очень хотелось иметь что-то на память о своем малыше, не важно, на каком сроке произошла потеря. Тогда Анна стала рисовать малышей для их родителей.
— Я никогда не беру денег за свою работу — просто не могу. Я понимаю, что мой рисунок — это зачастую все, что у родителей осталось от ребенка. И для меня большая честь помочь сохранить эту память, — признается Анна, — родители присылают мне фотографии с последнего УЗИ, или фото братьев и сестер, если малыши похожи. Иногда даже присылают фото папы и мамы в детстве и просят изобразить ребенка, который бы был похож на обоих родителей.
Анна признается, что после того, что случилось с Зоей, ей было очень страшно решиться на новую беременность.
— Всю беременность Зоей врачи говорили мне: «Вы патологически здоровы». И почему это произошло — никто так и не смог объяснить. Я не знала, как снова решиться на этот шаг, если все опять может закончиться потерей. Меня слово «беременность» пугало на физическом уровне, когда так про себя говорила — у меня случались панические атаки. В итоге я обратилась к психологу, и мы вместе со специалистом искали заменяющие слова, — вспоминает Анна. — Я пришла в состоянии одной крайности: «Я больше никогда не решусь забеременеть». Но потом, в процессе терапии, оказалась в другой: «Буду рожать, пока не родится живой и здоровый ребенок».
Когда принимаешь, что жизнь никогда не будет легкой, то тебе, как ни странно, становится легче жить.
Ты понимаешь, что не можешь от всего себя защитить и от тебя, по сути, мало что зависит. Тогда ты надеешься на лучшее, но уже заранее готов ко всему.
Анна вместе с мужем прошли школу приемных родителей. В какой-то момент им казалось, что лучше принять ребенка в семью. Но, окончив школу, поняли, что все-таки готовы попытаться снова, а идею с усыновлением лучше отложить.
— Я всем советую пройти школу приемных родителей, потому что это невероятный опыт семейной терапии для пары, — говорит Анна. — Я верю, что когда-нибудь у нас будут приемные дети, но муж пока говорит, что не готов.
Два месяца назад в семье Анны и Ильи родилась Тамара — абсолютно здоровая девочка.
Анна, Илья и Тамара
— Последние месяцы перед родами я думала, что, может быть, все, что со мной случилось — это был намек, что мне не нужно больше детей. У меня же есть уже и сын, и дочка. Но вот Тамара родилась, и сейчас я уже не могу представить, что мы были без нее, — говорит Анна. — И сейчас я чувствую себя абсолютно счастливой, но это не значит, что я забыла о двух своих погибших детях. Я вспоминаю их каждый день, и я люблю, когда о них вспоминают другие.
Анна признается, что нарочно не употребляет по отношению к смерти ребенка слово «пережить», потому что уверена, что такой опыт следует проживать, а не переживать.
— Для меня «пережить» — это как будто бы сделать вид, что ничего не было. Что это раз — и прошло. Но смерть, она ведь, как и рождение — ничто ведь не может отменить рождение. Так и смерть нельзя пережить. Можно только научиться жить с тем фактом, что твоего ребенка больше нет, — говорит Анна.
— Спустя некоторое время после смерти Тимофея мне сестра сказала: «Ты теперь будешь жить в сто раз счастливее, чем другие люди». Я сначала разозлилась — как это возможно, у меня ведь умер ребенок. Но сейчас я понимаю, что она была права — я любое событие воспринимаю гораздо ярче, потому что есть контраст с чем-то очень плохим и я уже не могу его воспринять как что-то обыденное. Теперь я умею находить счастье в мелочах. И я действительно сейчас чувствую себя очень счастливым человеком, несмотря ни на что.
Фото: из семейного архива героев
