Ольга Азова
Второй день у меня в ушах звучит: «логопед силой усаживает ребенка на стул и доводит его до истерики», «какой кошмар, и это логопед». И во всех фразах звучит «логопед, логопед, логопед»… Не покидает ужас от увиденного в ролике: эта женщина, хотя трудно назвать ее женщиной и уж тем более логопедом, неоднократно унизила, оскорбила и даже ударила ребенка. Она запятнала профессию логопеда, в которой работают грамотные квалифицированные достойные специалисты.
Как в советские времена
Пытаясь оценить состояние, в котором оказался мальчик на видео, я вспомнила собственное советское детство: воспитатели в детском саду ставили меня босиком в темную холодную раскладушечную, клали на лицо подушку, потому что в тихий час я никогда не могла уснуть. Но с тех пор многое изменилось, и за издевательства над детьми работники детских учреждений получают строгие наказания.
Ролик вызвал у меня лавину болевых чувств: и потому что я сама мама; и потому что я директор медицинского центра, где среди множества разных специалистов работает семь логопедов; и потому что сама я по профессии логопед.
Могло такое произойти в нашем центре? Кто-то из знакомых профессиональных логопедов мог вести себя так же? Коротко отвечаю на все вопросы – нет и никто! Записанный на камеру безобразный эпизод демонстрирует грубое нарушение принципов деонтологии – нравственных норм профессионального поведения в медицине.
У ребенка есть право на любые эмоции
Логопед, как известно, занимается формированием речи или коррекцией нарушений речевой функции. Большинство детей, нуждающихся в такой помощи, – дошкольники, у которых ведущей деятельностью пока является игра, а произвольное (активное) внимание в этом возрасте еще недостаточно развито. Речь требует от ребенка большой произвольности (управления своим поведением в соответствии с определенными правилами), и логопеду нужно быть и актером, и педагогом, и психологом в одном лице, чтобы мотивировать ребенка выполнять то, что у него пока получается плохо.
Ребенок может отказаться заниматься, сказать «не хочу, не буду, мне тяжело», – если умеет говорить. А может заплакать, отвернуться, убежать, спрятаться, если еще не понимает речь, не умеет говорить. А может начать бегать, кидать предметы, даже пытаться укусить, ударить педагога – если у него, кроме нарушений речи, есть еще и особенности поведения, здоровья. Да, дети, в целом, не простые, а дети с проблемами – тем более. Но в функционале профессии логопеда заложено умение работать именно с такими сложными детьми. Умение найти ключик-подход к ребенку, войти к нему в доверие – это часть профессии.
Только хороший творческий специалист достанет куклу бибабо или устроит домик для занятия под столом. Конечно, нужно стремиться к тому, чтобы занятия проходили за столом, тогда выше их продуктивность и результативность. Но не всегда и не со всеми детьми это получается. «А я так не могу», – может кто-то сказать, тогда профессия логопеда не для него, работа с детьми требует много терпения, творчества, выдумки, а главное – любви к детям.
Недавно к нам на собеседование приходила логопед, по первому образованию она учитель, работала два года воспитателем, и только что закончила «логопедию».
Я спросила: «Почему вы перестали работать воспитателем?»
«Не мое», – был ответ.
«А учителем?» – «Тоже не мое».
«А почему же не ваше, в чем причина?» – «Я думала, дети – зайки, а они – нет, не зайки». «Если вы считаете, что нормотипичные дети не зайки, а с нарушениями – зайки что ли?» – «Нет, не считаю. Я хочу в институте преподавать, но в аспирантуру берут только со стажем от трех лет». Что тут можно сказать?
Необходимы ли видеокамеры и смотровые окошки?
Должны ли родители присутствовать на детских занятиях?
Занятия с логопедом получаются наиболее продуктивными, когда «включенные» родители присутствуют на уроках, а потом дома занимаются с ребенком, автоматизируют полученные знания. Но чаще всего дети при родителях занимаются хуже. Почему так происходит – это отдельная большая тема «родительско-детского» взаимодействия в современном мире, и этого вопроса я сейчас касаться на буду.
Но первое занятие со специалистом, конечно, должно быть совместно с родителями. Важно оценить контакт ребенка с новым преподавателем, постараться понять уровень его профессионализма и человеческие качества. Потом, если родитель хочет присутствовать на занятиях, у него должно быть, да собственно и есть, такое право. Если все же занятия целесообразнее и результативнее проводить только с ребенком, а родители хотят знать, что там происходит, можно, как делаем мы в центре, поставить видеокамеру и записать занятия. Это, конечно, помогает родителям в выполнении домашних заданий с детьми.
Отношение к профессии
Вернемся к ролику. Профессионально обсуждать одергивания ребенка и шлепки по лицу невозможно – это за гранью не только профессии, но и человеческих норм в целом. Я пыталась понять: что хочет «педагог» от ребенка? Зачем она настойчиво вновь и вновь усаживает его на стул? Ребенок достаточно большой, адекватный, способен понять слова, и проблема у него не поведенческая. Я не нашла ответов на эти вопросы.
Можно найти в ее действиях хоть что-то профессиональное? И опять нет положительного ответа. Все не выдерживает критики: позы (руки у ребенка за спиной), отсутствие «рабочего» взаимодействия, отсутствие контакта с ребенком (заикающийся ребенок сидит в противопоставлении к логопеду, не рядом, не близко, когда легко взять за руку, приобнять; почему не на ковре, когда он есть), отсутствие пособий, не соответствие внешнего вида (рваные джинсы подошли бы в парке, равно как и голая поясница). Хотя о каком профессионализме можно говорить, если тут явное нарушение прав ребенка?
Понять поведение ребенка
Возможно, многие задумались, а вообще дети могут плакать и кричать на занятиях? Дети, конечно, могут баловаться, капризничать, плакать, не хотеть заниматься. У каждого человека есть право на разные эмоции. Но ребенок ведет себя так по определенным причинам. Например, малыш на момент занятия может быть на начальной стадии заболевания, а яркая симптоматика еще отсутствует. Или, если у ребенка, в целом, проблемы с коммуникацией, взаимодействием, как бывает при аутизме, ему заниматься речью очень трудно. В таком случае не стоит начинать с логопедических занятий, для этого есть АВА терапия, сенсорная интеграция, телесные терапии. А, например, дети с алалией, когда речь у них – проблемное звено, могут хорошо заниматься с другими специалистами и не хотеть трудиться с логопедом.
Было бы полезно всем, кто работает с детьми, учиться анализировать их поведение, чтобы понимать причины эмоционального расстройства, тем более в работе с особенными детьми.
Приведу пример. Мальчик Миша хорошо справлялся со всем, что ему предлагали на реабилитационном курсе. Он радовался, как весело заниматься на детских тренажерах по лечебной физкультуре, на массаже можно одним глазком смотреть мультики. Миша осваивал сенсорные приборы, чтобы поработать с ритмизаций. Потом реабилитация закончилась, и Миша продолжил ходить на занятия к психологу, логопеду, нейропсихологу. Никаких проблем и капризов не было. И вот на одном занятии у логопеда Миша сильно заплакал, можно сказать, что у него случилась истерика. Позвали папу, но и он не смог успокоить Мишу. Мальчик перестал плакать сразу, как только вышел из кабинета логопеда. Что случилось?
Квалификация логопеда не вызывала сомнения – 12 лет практики с безречевыми детьми. Проследили, что и на следующих занятиях плач появляется, как только даются задания «скажи», «повтори», а когда задания невербальные, типа «собери», «сложи», «сделай», то Миша выполняет их с удовольствием, не протестуя. Нам стало ясно, что он понимает свои проблемы с речью, что говорить ему трудно, артикуляционные, звуковые задания непосильны. Поняв причину эмоциональных срывов Миши, мы решили перенести занятия с логопедом на утро, когда ребенок полон сил и настроен на труд. В итоге потихоньку логопед нашел подход к мальчику, и Миша полюбил логопедические занятия.
Есть дети, которые «тихо плачут» на занятиях, выполняя задания. Обычно это бывает, когда ребенку не хочется трудиться, а приходится. Но со временем поняв, что, в целом, ничего сложного на занятиях нет, малыши обычно включаются в процесс, а часто даже начинают учиться с радостью.
Когда дети приходят к нам на начало реабилитации, могут возникнуть сложности. Для них тут много нового, им не понятно, чего нужно бояться, а чего нет. Они начинают жить по новому режиму, непривычному распорядку дня, проводят много времени в долгой дороге по московским пробкам. И специалисты все это должны обязательно учитывать. В первые дни реабилитации ребенок не получает большую нагрузку, занятия усложняются постепенно.
Ребенок знакомится с кабинетами и их оснащением, в качестве разгрузки может попрыгать на батуте, поиграть в сенсорном уголке. Многие занятия проходят на ковре. Если ребенок хорошо выполняет задания, он обязательно получает поощрение, например, яркую наклейку, которую прикрепляет на футболку или в специальный блокнотик. Таких «орденов»-поощрений за день ребенок может собрать немало. Конечно, иногда у детей бывают необычные реакции, выкрики, особое поведение. Специалисты, работающие в нашем центре, готовы к таким ситуациям и знают, как себя вести и как помочь ребенку.
Мальчик в видеоролике никаких специфических реакций не демонстрировал. Для преодоления заикания ему нужны были профессиональные логопедические занятия. А вместо этого «логопед» проявила не совместимую с педагогической деятельностью распущенность и агрессию.
Подготовила Амелина Тамара
