О милосердном самарянине
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.
Сегодня мы слышали евангельское чтение о милосердном самарянине. Евангелие это положено читать также во время таинства соборования, и там оно читается первым, потому что в нем говорится о масле и вине, а именно масло и вино употребляются в этом таинстве.
Притча Господня о милосердном самарянине признана святыми отцами настолько важной, что изъяснение ее они включили в Постную Триодь. Триодь — от слова «три», трипеснец, три песни — это сборник песнопений, которые прибавляются к обычным песням канонов на утрени Великим постом.
В притче этой говорится: Человек некий схождаше от Иерусалима в Иерихон, и в разбойники впаде, иже совлекше его и язвы возложше, отыдоша, оставльше еле жива суща.
Кто такой человек некий? Человек некий — это все человечество.
Почему именно из Иерусалима в Иерихон? Ведь дорога одна и та же, мог бы идти и в обратном направлении, из Иерихона в Иерусалим.
Потому что Иерусалим означает первозданное, нерастленное грехом состояние человека. А Иерихон — город греха. И человечество избрало именно этот путь: от святости ко греху, путь нравственного падения и разложения.
И на пути этом человек в разбойники впаде. Разбойники — это бесы, которые лишили человечество его одежды добродетелей и, изранив грехами, оставили еле жива суща, то есть еле живым.
Мимо впадшего в столь бедственное состояние человека прошли священник и левит. Здесь имеется в виду ветхозаветная церковь, которая ничем не могла помочь людям.
Самарянин же некто грядый прииде над него, и видев его, милосердова. Кто этот самарянин некто? В Евангелии, мы знаем, есть такой момент, когда иудеи однажды назвали Господа самарянином: самарянин еси Ты и беса имаши. Господь кротко возразил: Аз беса не имам, но чту Отца Моего (Ин. VIII, 48-49). Вот видите, Он не отрекается называться самарянином.
В Триоди Постной поется: Не от Самарии, но от Марии возсиявый Христе Боже. Самария упоминается здесь потому, что Господь Сам Себя в этой притче именует самарянином. Вочеловечившись, Он как бы пошел по тому же пути, что и все остальное человечество. Далее в Евангелии говорится: И приступлъ обвяза струпы его, возливая масло и вино. Масло является исцеляющим, залечивающим средством, им смазывали пораженное место, А вино очищает, дезинфицирует, вином раньше промывали раны. И Господь излил благодать Свою, исцеляющую людей, и учение Свое: как им жить, чтобы исцелиться.
Всадив же его на свой скот, приведе его в гостиницу.
В богослужебных текстах есть такой стих: И сел еси на кони — апостолы Твоя, и спасение быстъ еждение Твое. То есть еще во время Своей земной жизни Господь послал апостолов на проповедь и дал им власть исцелять и учить. Потому в Евангелии они образно названы «скотом», на который Господь посадил больное человечество и довез до гостиницы. Гостиница — это Церковь. Но Церковь можно понимать и как лечебницу. Помните, на исповеди нам каждый раз говорится: внемли убо, понеже пришел еси во врачебницу, да не неисцелен отыдеши.
И наутрия изшед, изъем два сребреника, даде гостинику, и рече ему: Прилежи ему, и еже аще прииждевеши, аз егда возвращуся, воздам ти.
Что такое эти два сребреника? Это Таинство Причащения Тела и Крови Христовых. Оно установлено Господом для исцеления человека. Потому и напоминается каждому: понеже пришел еси во врачебницу, да не неисцелен отыдеши. И мы, когда подходим к Чаше, просим: Да не в суд или во осуждение будет ми причащение Святых Твоих Таин, но во исцеление души и тела. Обещая же воздаяние при возвращении, Господь говорит о Своем Втором Пришествии, когда Он воздаст каждому по делам его, и тем особенно, кто трудится для спасения себя и других.
Но почему про законника в Евангелии сказано, что он приступил ко Господу, искушая Его? Законник в ветхозаветной церкви — это толкователь и учитель закона. И раз он преподавал закон и учил, как жить, то зачем спрашивал об этом? Выходит, он учил тому, чего не знал сам? Или, если знал, то для чего спрашивал? Поэтому и сказано: искушая.
Но совсем не для того, чтобы обличить этого законника, упоминает о нем Евангелие, а в назидание нам. Ведь, сам того не желая, человек этот задал самый важный вопрос: что делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Его профессиональная гордость не позволила ему признаться, что он не знает Писания, и когда Господь его прямо спросил: В законе что писано есть, како чтеши? — он без запинки ответил: Возлюбиши Господа Бога Твоего от всего сердца твоего, и от всея души твоея, и всею крепостию твоею, и всем помышлением твоим, и ближняго своего, яко сам себе. — Право отвеща, сие сотвори, и жив будеши, — сказал ему Господь. Видите, он все знал и спрашивал. Почему же? Дело, очевидно, в том, что одно дело — знать, и совсем другое — исполнять.
Человек живет сердцем, а не умом, — утверждают святые отцы. Многие рассуждают разумно, а живут неразумно, потому что сердцу не прикажешь. И если чувства еще не утвердились в добре, то знание истины может быть и отягчающим вину человека обстоятельством. Не зря сказано: «Кто много знает, с того много и спросится». Видимо, и законник знать-то знал, а исполнять — не радел. Поэтому Господь и сказал ему: Иди и ты твори такожде. Говоришь ты, мол, хорошо, правильно, так вот теперь поступай так же.
Многие из нас стремятся к духовным знаниям. И про такого человека говорят: начитанный. Но не духовный. Духовность — это вовсе не сумма знаний, а то, что проверяется жизнью: поведение, делание, чувство. И не случайно в рассматриваемой нами притче как бы противопоставляются знание священника и левита и делание самарянина — Господа нашего Иисуса Христа.
Очень емко сказано в стихотворении Алексея Константиновича Толстого:
Он все законы Моисея
Любви закону подчинил.
В Своей прощальной беседе с учениками Господь говорит: Заповедь новую даю вам, да любите друг друга: якоже возлюбих вы, да и вы любите себе. О сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою (Ин. XIII, 34-35).
Гимн любви — во всем Евангелии, во всех апостольских посланиях. Апостол любви Иоанн Богослов все время, особенно в конце своей жизни, повторял: «Детки, любите друг друга». «Апостол языков» Павел дал целую поэму любви: Аще языки человеческими глаголю и ангельскими, любве же не имам, бых яко медь звенящи, или кимвал звяцаяй. И аще имам пророчество, и вем тайны вся и весь разум — то есть начитан, умен, — и аще имам всю веру, яко и горы переставляти, любве же не имам, ничтоже есть. И аще раздам вся имения моя, и аще предам тело мое, во еже сжещи е, любве же не имам, пикая польза ми есть (1 Кор. XIII, 1-2).
Любовь к Богу и ближнему — в основе всего. И замечательно, что, когда законник спросил: Кто есть ближний мой? — то Господь, ответив ему притчей, и Сам, в Свою очередь спросил: Кто убо от тех триех ближний мнит ти ся быти впадшему в разбойники? Обратите внимание, законник спросил: кто ближний мне? — а Господь переспрашивает его как бы наоборот: кто ближний впавшему в разбойники? Почему? Попробуем разобраться.
Проявляй любовь к ближним. Все правильно. Но к кому проявлять любовь, кто ближний мне? — недоумевает законник. И если так прямо и принять его вопрос, то выходит, что ближний ему — впавший в разбойники. Но Господь ставит вопрос иначе: кто ближний впавшему в разбойники? Тот отвечает: Сотворивый милость с ним. Рече же ему Иисус: иди, и ты твори такожде. Вот ответ на вопрос законника.
Конечно, эти слова обращены также и к нам. Вот уже почти две тысячи лет без устали повторяет нам Слово Божие: Иди и ты твори такожде. Как? Как самарянин, то есть — Сам Господь, Который милосердствует людям, ничего не ожидая от них взамен, солнце Свое сияет на злыя и благия, и дождит на праведныя, и на неправедныя (Мф. V, 45). Если Бог нас так любит, то и мы должны так же, как Он, любить друг друга.
Но и этого недостаточно. Если человек ближнего любит, а Бога — нет, то святые отцы говорят, что такая любовь — односторонняя. Это как точки на окружности. Когда одна точка приближается к другой, она удаляется от остальных. Когда же все мы в любви приближаемся к Богу, как к центру, то мы и между собой одновременно сближаемся. Только любовь к Богу и ближнему в совокупности дает полноту любви. Поэтому они и поставлены в неразрывную связь.
Постараемся и мы по мере сил творить дела любви. Без них, какие бы подвиги человек ни совершал, он — медь звенящи, или кимвал звяцаяй (1 Кор. XIII, 1). Если из сердца нашего исходят раздражение, нетерпение, укоры, жестокость — значит, это совсем не то, что должно быть, значит, в нем нет любви и, значит, совсем не в ту сторону идет человек. Поэтому, если хочешь наследовать спасение, взлелей и возрасти на почве сердца своего терпением и трудами росток любви. Не будем забывать, что и к каждому из нас обращены слова Спасителя: Иди и ты твори такожде. Аминь.