Александр Привалов
Смешную новость сообщили «Известия»: Минобр хочет преодолеть всеобщее недоверие к себе самоновейшим способом. Объявлен конкурс на реализацию проекта под названием «Формирование установок доверия и социального партнёрства по отношению к реформе образования посредством сетевых информационных технологий»; начальная цена контракта — 33 млн рублей.
Проект предусматривает кучу способов сформировать наконец отсутствующее у нас с вами доверие к реформаторам: от изучения «отечественного и зарубежного опыта PR в сфере образования» до устроения федеральной базы данных «Образовательная карта России». Согласитесь, тут забавляет многое. И фатальное неумение чиновников от образования изъясняться по-русски (что, по их мнению, делается или будет делаться посредством технологий? возможно, формирование, возможно, образование а возможно, наоборот, его реформа). И наивная их уверенность, что изучать и использовать следует мировой опыт не в сфере образования, а в сфере пиара. И желание ради пышности будущих отчётов слепить из вполне доступных в рунете сведений никому, кроме заказчика, не нужную федеральную базу данных.
Но смешнее всего то, о чём в самой новости не сказано. Минобр озаботился формированием доверия к себе в точности в те же дни, когда без особого шума проворачивал большой обман. Скандальный ФГОС (Федеральный государственный образовательный стандарт) для старших классов, который министр Фурсенко обещал не утверждать, пока на все вопросы по этому документу не будут даны ответы, почитай, уже утверждён. Бороться с появлением этого стандарта, таким образом, стало поздно, а вот разобраться, что произошло и что теперь делать, как-то совсем уже пора.
Прошу прощения у тех, кто знаком с историей вопроса, но мне придётся напомнить её в двух словах. Итак, прошлою зимой широкая публика узнала о существовании проекта образовательного стандарта для старших классов. По этому проекту, подготовленному под руководством гендиректора издательства «Просвещение» Кондакова, для всех учеников 10–11-х классов остались бы обязательными четыре предмета: физкультура, пресловутое ОБЖ, свежевыдуманная дисциплина «Россия в мире» и некий «индивидуальный проект». Из привычных школьных дисциплин каждый ученик должен был выбрать для себя некую часть, об остальных же — забыть.
В ответ на массовые протесты публики — от Академии наук до рядовых учителей и родителей — премьер-министр Путин назвал стандарт «эксцессом исполнителя», а Академия образования поспешила выкатить «альтернативный» проект. Он был поприличнее, но по сути от кондаковского почти не отличался. Понятно, что публике не понравился и он. Тогда была образована комиссия во главе с директором Курчатовского центра Ковальчуком для выработки окончательной версии документа.
Кто в этой комиссии заседал, что они там обсуждали, так и останется тайной. Больше того, было сделано всё возможное, чтобы как можно дольше оставались тайной и плоды секретных штудий. Нет, насовсем засекретить документ, по которому должны будут работать все школы России, конечно, нельзя — но это реформаторам образования и не требовалось. Им нужно было продержать его в тайне до тех пор, пока не станет поздно против него возражать, — в точности это они и сделали. С месяц назад просочилось известие, что работа близится к концу — и что на сей раз это будет окончательный конец.
«Новый стандарт будет выложен на сайте, замечания будут приниматься, но этап, когда учителя могли критиковать его концептуально и предлагать писать всё заново, уже пройден», — заявил «Московским новостям» замминистра Дулинов. Чтобы никто и не сумел, вопреки запрету, предаться концептуальным рассуждениям, документ появился на сайте Минобра 3 мая, в разгар майских выходных, а окончание приёма откликов назначили на 10 мая, то есть на первый же после праздников рабочий день. Это означает: ваши замечания, ребята, на хрен никому не нужны, мы примем этот текст, что бы вы там о нём ни думали. И ведь примут! Очень может быть, что уже приняли.
Фурсенко если не подписал, то непременно подпишет приказ до назначения нового министра образования — по двум причинам: мелкой и крупной. Мелкая состоит в том, что у них в Минобре так принято. Восемь лет назад предшественник Фурсенко, министр Филиппов, подписал приказ «Об утверждении стандартов в области образования» в самый последний день пребывания в должности. Тогда разработанные Минобром стандарты тоже сильно не нравились педагогическому и научному сообществу, вот Филиппов и облегчил жизнь преемнику, взяв их утверждение на себя. (Господи прости, мы ведь думали, что те стандарты ведут к деградации школы! Показали бы нам тогда эти… Мы думали, что Филиппов — плохой министр образования!.. Хотя нет, он и был плохим министром.) Точно так же и Фурсенко сделает прощальный презент следующему главе Минобра — тем охотнее, что тот наверняка выбран из его ближайших соратников.
Крупная же причина состоит в том, что медлить со стандартом им больше нельзя — и так тянули до последнего: с 1 июля вступает в силу знаменитый закон 83-ФЗ, открывающий дорогу к коммерциализации образования (и не только его). По этому закону, школы будут финансироваться в рамках госзадания, определяемых как раз стандартом. Бесплатные образовательные услуги (убийственный всё-таки термин: ритуальные услуги, сексуальные услуги, образовательные…) будут предоставляться только в пределах обязательной части стандарта; насчёт же всего остального — либо вообще никак, либо через кассу. Сам-то стандарт вышел, честно говоря, стыдненький: порождение горы многолетней работы и мышью не назовёшь — какая уж там «школа XXI века»! Но читать эту бумагу нужно теперь не в тоске по идеалу, а сугубо прагматически: что ФГОС оставит от школы вообще и от бесплатной школы в частности. Никак не претендуя на полный разбор документа, отмечу несколько важнейших вещей.
Новый ФГОС, к сожалению, не нов: в нём сохранены все основные черты кондаковского проекта. Но последний вариант всё-таки получше кошмара годичной давности — хотя бы тем, что оставит для старшеклассников не четыре обязательных предмета, а целых шесть. Конечно, физкультура и бессмысленное ОБЖ — от этого не уйдёшь. Наряду же с ними словесность, то есть русский язык и литература в одном флаконе; математика, то есть алгебра, геометрия и начала матанализа в ещё одном флаконе; история или «Россия в мире» (никто так и не объяснил, что это за образец разговорного жанра); иностранный язык. Помимо этих шести каждый школьник должен будет выбрать для себя ещё три (в особых случаях — четыре) предмета. За любой клочок знаний сверх этого школа уже с 1 сентября будет обязана требовать с родителей плату. Говорят, что некую часть «дополнительных» часов тоже будет оплачивать казна, но толком никто пока ничего не знает.
В этой новости, как и в той, с которой я начал разговор, хуже всего то, чего в ней нет. Новый ФГОС не объясняет, бесплатность чего он гарантирует, в каком объёме школа обязана преподать названные в бумаге предметы. В стандарте сказано, допустим, что изучение математики должно сформировать «основы логического, алгоритмического и математического мышления», но не сказано, сколь массивны должны быть эти основы. Требуют они, например, теоремы о девяти точках или хватит пифагоровых штанов? Или сказано, что в ходе освоения курса истории ученик должен овладеть «комплексом знаний об истории России и человечества в целом», но не сказано, сколь этот комплекс масштабен. Должен ли выпускник отличать Александра I от Александра II? а Вторую пуническую войну от Третьей? Да чёрт его знает.
Какие услуги по математике и истории сочтёт школа возможным предоставить бесплатно, такие и предоставит. И ещё многое в документе будто специально сделано так, чтобы пределы ответственности государства стали абсолютно неразличимы. Один ещё пример — новые синтетические дисциплины: естествознание, словесность, математика. Не в том одном беда, что эти курсы ещё никем не разработаны, — неизвестен их объём. Не сказано, что при слиянии курсов суммируются отводимые на них часы; если какая-то школа решит, что бесплатной математики даётся час в неделю, то и будет час. Да, по математике предусмотрен обязательный ЕГЭ, ну и что? Кому часа мало — приплатит. Нет, конечно, в дополнение к ФГОС образовательное начальство напечёт ещё пропасть бумаг, где какую-то часть недоумений прояснит, но нарочитой невнятности стандарта эти бумаги не загладят.
И напоследок самое поразительное: школу оставляют без естественных наук. Совсем. На фоне бесконечных разговоров про инновации, про модернизацию, про новейшие технологии это чистое безумие, но это так. Нет, каждый ученик будет выбирать для себя одну из естественнонаучных дисциплин, но в предлагаемом списке есть разговорные продукты, равно заманчивые и для ленивого школьника — и для бережливого директора. Скажем, базовый курс экологии («берегите природу, мать вашу» плюс ля-ля про глобальное потепление) прочтёт между делом кто угодно — хоть школьный охранник, если удачный попался. Зачем же директору тратиться на содержание физика, для которого ведь нужно ещё и кабинет оборудовать?
Поэтому ждите уже в этом году густого увольнения учителей — физиков, химиков, биологов. Поэтому в растущем множестве школ обучиться азам естественных наук станет нельзя даже за деньги; поэтому через два-три года ждите нарастающих проблем с набором в вузы, готовящие не пиарщиков или, там, менеджеров широкого профиля, а учёных или инженеров. Тут в последнее время стало модно настаивать, чтобы Россия активнее перенимала опыт неразвитых стран и за казённый счёт обучала массу молодых людей в зарубежных университетах. Но как ты их пошлёшь обучаться в каком-нибудь МТИ, если они валентность считают атрибутом 14 февраля, а про закон Ома и не слышали? Ох, боюсь, сорвётся прогрессивное начинание…
Следует различать: 83-й закон и смежные с ним меры экономии на образовании не относятся к зоне ответственности Фурсенко, Кузьминова и других реформаторов — это принципиальное решение политического руководства страны. Хотя в пользу этого решения и можно найти несколько непустых доводов, оно, на мой взгляд, ошибочно — как само по себе, так и по явной несовместимости с иными принципиальными решениями — о реиндустриализации, например. Кто создаст 25 миллионов современных высокопроизводительных рабочих мест и кто их займёт, если выпускник российской школы будет знаком с физикой и химией хуже восьмиклассника школы советской? А вот за что отвечают реформаторы образования, так это за подведение высоконаучной базы под неверное решение и, главное, за детали его реализации.
Бог с ним, с обоснованием, — эта тема подождёт до той (надеюсь, недалёкой) поры, когда отношение к образованию начнут пересматривать. А вот подробности текущей образовательной политики страшно актуальны, и говорить о них надо каждый день. И главное, что следует говорить, звучит совсем просто: не даёте школе денег — дайте ей свободу! Избавьте от мелочной регламентации, от ежечасных проверок. Развяжите директору руки для кадровых, финансовых и любых других нужных ему манёвров. Не заставляйте педагогов тратить львиную долю времени на нескончаемые никому не нужные бумаги, не навязывайте учебников от крышуемых вами издательств. Уймитесь, короче говоря. Сейчас специалисты с искренним удивлением вспоминают: девяностые годы, когда школа была неимоверно нища, были временем быстрого её развития — именно потому, что людей не изводили. Кто умел — делал, дайте такую возможность и сегодня! Впрочем, призывы к чиновникам бессмысленны: свободы они не дадут. Призывать надо учителей и родителей: кто может и хочет — действуйте!
Очень хотелось бы ошибиться, но ясно же, что от 83-ФЗ не позднее августа начнёт трясти всю систему. Недовольство тем, что за осколки ещё недавно получавшегося бесплатно приходится платить, будет повсеместным и едва ли скоро стихнет. Школа в среднем в результате принятых решений и нарастающего чиновного давления деградирует неизбежно. Но за каждую школу в отдельности можно и нужно бороться. Если директор и учителя, если родители и управляющий совет школы будут настроены решительно и действовать сообща, то почему бы им не устоять на наклонённой чиновниками плоскости — и даже не подняться по ней? Мы же тешим себя надеждой, что успели получить неплохое образование — и что отвечаем за себя сами. Если это действительно так, то мы сумеем обучить своих детей; своих — в обоих смыслах слова. Раз нам не нравятся чиновничьи стандарты, мы составим собственные. Кто-то из нас прочтёт нужный ребятам курс; кто-то приведёт в школу недостающего специалиста; кто-то поможет отбить наскоки департаментских человеков в футляре; кто-то подкинет школе денег, кто-то починит крышу. Так что, пусть и гораздо меньше, чем хотелось бы, но образованные люди появляться будут. А что получать образование они будут скорее не благодаря, а вопреки — так в этом, как известно, есть и некоторые плюсы.
Александр Привалов
