«Я закончил топовый вуз, побывал на обмене и повторял за умными людьми». Почему не сложилась карьера — истории

«Бабушка упрекала, что я потратила деньги на репетиторов и не поступила»

Алина, 29 лет:

— Мне не хватало финансовой возможности хорошо подготовиться. И к тому же мне постоянно говорили, что у меня ничего не получится, что я слишком простая.

Я хотела поступить в Российский государственный гуманитарный университет, в Московский педагогический государственный университет. Еще рассматривала третье место, но там, как оказалось, все сводилось к взяткам. Я пыталась поступить на специальность «учитель декоративно-прикладного искусства и рисования». У меня не получилось из-за экзамена по русской литературе.

Экзамены я сдавала внутренние. У меня не было полного среднего образования, только девять классов и затем среднее специальное образование по специальности «учитель рисования и черчения».

Я хотела продолжить обучение в вузе, но физически не смогла поступить. Хотя я была достаточно близка к этим университетам — я работала там натурщицей, знала внутреннюю кухню, была знакома с педагогами. Но у меня не получилось.

Нам говорили одно, а на экзамене оказывалось совсем другое. В основном там любили студентов, рисующих в народном стиле. Я старалась именно так, чтобы получить больше баллов. Но девочка, которая не использовала народный стиль, получила результат выше моего, хотя уровень рисунка у нас был примерно одинаковым.

В одном университете на экзамене ставили для рисунка голову малоизвестной скульптуры. Я, имея большой опыт, впервые столкнулась с таким материалом и даже сказала учителю, что работа трудная. В итоге всей нашей группе немного повысили баллы, потому что даже преподаватели не знали эту скульптуру. 

Фото: cottonbro / pexels.com

В первый раз я получила за творческое испытание 93 балла, во второй — около 70. Я не прошла. Особенно тяжелым оказался экзамен по русской литературе. Билеты были составлены в духе советских времен: заковыристые вопросы, много пунктуации, почти как в ЕГЭ. Для внутреннего экзамена это казалось излишне строгим. Нужно было писать сочинения, отвечать на вопросы, и при этом сильно зависеть от мнения проверяющего преподавателя. В один год я не справилась из-за орфографических ошибок, во второй — написала грамотнее, но не угадала с позицией преподавателя.

В другом университете творческий экзамен тоже оказался необычным: нужно было нарисовать абстракцию по слову. Никто не понимал, как это должно выглядеть, примеров не давали, материалов тоже. В итоге почти все сдали плохо. После того как я не поступила, пошла работать.

Я работала где только могла, потому что нужны были деньги. Например, на заводе, который сдавал помещение для производства украшений — тех самых гирлянд, что висят в центре Москвы. Мы собирали их вместе с рабочими из Белоруссии, приехавшими на вахту. Это был интересный опыт, но в итоге там оказалось много незаконного, нам почти всем недоплатили. Лично мне — около девяноста тысяч рублей.

Потом я работала гардеробщицей на мероприятиях «Бизнес-молодости», помогала на медицинских конференциях, бралась за любые подработки.

В итоге я просто подала документы по инерции, уже без особого энтузиазма. Мне говорили: «Зачем ты пытаешься? Время идет», и я постепенно перестала бороться.

Затем я по знакомству пошла учиться гончарному делу. Работала подмастерьем в мастерской около трех месяцев. Этого хватило, чтобы потом устроиться в другую гончарную мастерскую и работать там около года. Но денег это почти не приносило — хватало только на дорогу. Жила я в основном на помощь родителей и немного зарабатывала фрилансом: делала дизайн в интернете.

Примерно в 23–24 года я ушла из гончарной мастерской в кофейню. Там я проработала четыре года: сначала баристой, потом администратором, управляющей. Параллельно брала заказы на дом. В конце концов я отучилась на мастера маникюра. Работая в кофейне, набивала руку, а потом перешла в салон красоты. Это случилось около полутора лет назад.

Сейчас я чувствую, что все действительно сложилось к лучшему. Я всегда любила работать руками, это мой путь. Хотя мама сомневалась, что я смогу себя реализовать в бьюти-сфере, потому что сама она вращается в «лакшери-среде» и представляла мастеров совсем иначе. Ей казалось, что я слишком простая для этой сферы. Но в итоге она признала, что я справляюсь и что у меня все получается.

Я поняла, что высшее образование — это не обязательный показатель успеха. Да, моя бабушка долго упрекала меня в том, что я потратила ее деньги на репетиторов и все равно не поступила. Было очень обидно слышать это от близкого человека. Но со временем я смирилась.

Фото: valeria-ushakova / pexels.com

Теперь я думаю, что образование важно не для всех профессий. Есть специальности, где диплом необходим юридически — например, медицина или юриспруденция. Но во многих других сферах можно учиться самостоятельно и работать без диплома. Я где-то услышала фразу: «Высшее образование — это как красивое нижнее белье. Его никто не видит, но ты сама чувствуешь себя увереннее». Мне кажется, это точное сравнение.

В тот момент, когда я не поступала, я чувствовала себя никчемной. Казалось, что все вокруг умные, а я глупая. Почти все мое окружение имело высшее образование. Но потом я поняла: это разные типы ума. И что диплом не делает человека автоматически умнее.

Когда мне было особенно тяжело, я спасалась работой. Мама сказала мне одну важную фразу: «Ничто так не выбивает дурные мысли из головы, как спорт и работа». И действительно, когда я была занята, у меня не оставалось времени на переживания. Сейчас я понимаю, что главное — это окружение. Если рядом с тобой поддерживающие люди, ты справляешься с любыми трудностями.

«Повторял за умными людьми, у меня получалось, но счастья не принесло»

Дмитрий (имя изменено), 27 лет:

— Я в школе хорошо учился, сдал экзамены и поступил в Высшую школу экономики на IT-менеджмент на бюджет. Но у меня была  депрессия перед ЕГЭ — я ничего не хотел. Думал, что буду каким-нибудь креативным менеджером, то есть постоянно голодным и в истерике.

После поступления я попал в среду людей, которые были либо победителями, призерами олимпиад, либо у них были богатые родители, у которых перед глазами были примеры, когда мать или отец руководят топ-компаниями. А я вырос в обычной семье в регионе.

Первый год я ничего не понимал. Я страдал в общаге, а потом как-то увлекся и стал отлично учиться, получать всякие плюшки от университета. Например, стал первым в рейтинге — у меня был первый приоритет на любой выбор предмета, мог уехать по обмену, куда хотел.

Потом начался ковид. Я прекрасно занимался дома, когда все хотели работать, побыстрее начать карьеру. Ребята выходили на стажировки, потому что началась удаленка, можно было совмещать. Я никогда этого не понимал. Типа, зачем это делать раньше времени, в чем прикол? 

Я поступал в 2018 году. Это как раз были  2021–2023 годы — когда IT-специалисты были особенно популярны. Я успел «залететь» во время благоприятного положения на рынке труда. На втором курсе я пытался найти стажировку и попал на собеседование в одну хорошую компанию.

Тогда это было круто. Я дошел до финальных собеседований, и оказался среди двух финальных кандидатов — я и моя подруга с курса старше. Начальник сказал мне сам, что не понимает, стоит ли мне работать у них. Я мог решать задачи, которые он ставил, но он не мог понять, есть ли у меня мотивация.

Я подавал смешанные сигналы. Например, делал все, что вроде бы нужно, но внутренне не хотел на этой работе быть. Если бы мне ее предложили, наверное, не смог бы отказаться, потому что 19 лет, стажировка в той компании — это круто. С другой стороны, я молился, чтобы меня не взяли. Я просто учился: ходил в универ, делал домашки, ездил в спортзал, все было расписано. Работа не была важна для меня.

Для меня университетские достижения значили больше, чем работа. Со второго курса можно было подаваться на обмен, уехать в Европу. Я сначала не подался — не было денег. Да и думал ли я о том, что могу попасть? Даже если пройду конкурс — жить там негде.

Фото: cottonbro / pexels.com

Но все равно пройти отбор на обучение по обмену было престижно. На четвертом курсе я все-таки подался — сначала на Нидерланды, не прошел. Потом открылся дополнительный набор со стипендией — я прошел, потому что предыдущий кандидат отказался. И вот я уехал в Европу осенью 2021 года, вернулся в январе. Это было лучшее время в моей жизни. Я отдыхал, делал, что хотел, денег было немного, но меня там кормили.

На четвертом курсе нужно было уже искать работу. Пока учился в Париже, нашел удаленную работу в Москве. Тогда это была топ-компания: туда вливались деньги, работали умные одногруппники. Но моя специальность была «ни рыба, ни мясо». Она мало влияла на показатели компании, как мастер маникюра для богатой женщины: нужен раз в неделю, платят нормально, но влиять на бизнес — нет.

Мне это было нормально. Вернулся в 2021 году, зима — переход на 2022, последний семестр. Появилась депрессия, я заболел ковидом, потом началась СВО. 

Пытался повторять за умными людьми, делать то же, что они — и в каком-то моменте получалось. Когда начали поступать в магистратуру в Европу, я тоже прошел в  Италию. Там было ужасно: я ничего не понимал, полгода был депрессии, набрал вес и долги. Вернулся обратно в Москву, потом в родной город.

Я понял, что слепое повторение чужого пути не работает. Успех зависит от интереса и внутренней мотивации. Без этого нет аналитической «чуйки», нет роста. У других получается, потому что им реально интересно или они хотят заработать.

Я сижу на этой работе уже пятый год, без мотивации. Раньше общался с московскими айтишниками, теперь круг меняется, друзей меньше. Стало понятно, что успех других — отчасти случайность, что не у всех есть жилка, как у моих однокурсников.

Фото: gustavo-fring / pexels.com

Я стал преподавателем, продолжаю магистратуру по психологии. Пошел на бизнес-психологию, чтобы понять, хочу ли быть психологом — спойлер: не хочу. Понял, что университет — пародия, обучение низкого качества. Даже если захочу сменить профессию, это будет тяжело, дорого и не факт, что получится.

Опыт студенчества и преподавания показал, что все нужно делать самому. Тяжело изменить карьерный путь. Чувство, что делал многое зря, особенно больно: люди, которым я помогал, идут вперед, а я остаюсь на месте.

Сейчас я смирился. Да, возможно, я зажрался. Но есть тысячи людей выше меня, которые делают свою работу спокойно. Я понимаю, что успех зависит от интереса и внутреннего топлива, а его у меня нет в сфере айти.

«Муж меня обеспечивает, но мне не хватает профессиональной самореализации»

Светлана, 31 год:

— В конце 2023 года меня взяли на стажировку в известное медиа, но сразу сказали, что я работаю медленно и что мне нужно ускоряться. У меня не хватало опыта, чтобы работать быстрее, и я постепенно развивалась, но тут наложился переезд из Грузии в Сербию, я попала в другой часовой пояс.

В Грузии я работала с 11 часов утра, что позволяло спокойно проснуться и включиться в работу. В Сербии же пришлось работать с 8 утра по московскому времени. Резкое переключение сильно затруднило мою продуктивность. В итоге мне сказали, что я не подхожу для формата компании, и пожелали удачи. Мы расстались на хорошей ноте, и моя наставница несколько раз присылала мне вакансии, но я была расстроена, что меня фактически уволили, а не я сама ушла.

После этого я пыталась найти работу в разных направлениях, но конкретно в журналистику данных устроиться не удалось. В медиа, где я работала, произошла одна ошибка не по моей вине: рекрутер пообещал связаться со мной, а потом вакансия была уже закрыта. Были и другие отказы, чаще просто выбирали других кандидатов.

Фото: shvetsa / pexels.com

Раньше я довольно быстро находила работу. Например, после окончания вуза через три месяца уже устроилась на первое место. Я заканчивала педагогический факультет, но профиль — информатика. В начале карьеры работала тестировщицей, но быстро выгорела. В 2020 году был декретный отпуск. Позже я решила учиться журналистике данных, но началась СВО, планы изменились.

Сейчас требования к тестировщикам на стартовом уровне гораздо выше: нужны знания дополнительных технологий, опыт работы со сложными программами, например, SQL, API и др. Я подавалась на стартовые позиции, но, вероятно, не прохожу из-за высокой конкуренции, а также двух факторов: наличия ребенка и проживания в Сербии (не ЕС), что осложняет трудоустройство как в Европе, так и в США.

Финансовой необходимости работать у меня нет, муж меня обеспечивает, но мне важна самореализация и собственные деньги. Я хочу чувствовать свою ценность на рынке труда и независимость.

Чувство неудачи у меня связано не только с работой, но и с родительством. Я стала мамой в 23 года, после окончания университета. У меня есть физиологические особенности: повышенный риск выкидыша и преждевременных родов. Беременность и роды прошли со сложностями, у ребенка было небольшое кислородное голодание, что повлияло на развитие речи.

Сейчас сын учится в школе. У него остаются трудности с речью (путает окончания слов, предлоги), саморегуляцией и дисциплиной. Мы занимаемся с психологом и логопедом, делаем домашние задания, но ему нужно больше времени, чтобы освоиться. В школе его особенности вызывают дополнительные ожидания от учителей, хотя мы активно поддерживаем ребенка дома.

Я часто чувствую себя неудачной мамой из-за его адаптации, но знаю, что мы делаем все возможное. Речь и поведение ребенка — его особенности, а не показатель моей неспособности.

Что касается работы, сейчас я участвую в проекте по разметке данных до апреля 2026 года. Ранее у меня был опыт работы на волонтерских проектах в журналистике данных, где публиковались научные статьи и визуализации. Иногда процессы затихали, что тоже добавляло неуверенности.

Но некоторые методы мне не подошли: один подход слишком ретравматизирует, второй — рационализирует эмоции, что не помогает при повторяющихся неудачах. Я понимаю, что все не так плохо, но эмоционально сложно справляться.

При этом есть достижения: у меня есть муж и ребенок, мы сохраняем семью и заботимся друг о друге. Я понимаю, что это тоже успех. Но сейчас мне не хватает именно самореализации в профессиональной сфере.