5 августа в Пскове был убит священник Павел Адельгейм. Вспоминает священник Филипп Парфенов.
С отцом Павлом мне довелось лично общаться только один раз, 30 сентября 2009 года — это было на международной богословской конференции от Свято-Филаретовского Института и Преображенского содружества малых православных братств «Дабы взиранием на Святую Троицу побеждался страх перед ненавистной рознью мира сего»: общность, общение, община в современном мире», куда были приглашены и я, и отец Павел. Но следил я за его публикациями уже задолго до того, в первый раз познакомившись с его книгой «Догмат о Церкви в канонах и практике» в 2004 году — тогда я и узнал об этом замечательном священнике.
На той конференции я вёл записи, поэтому сохранились и выжимки из выступления о. Павла.
Он начал вполне академически, с библейско-богословского подхода («Не хорошо человеку быть одному»), затронув понятие личности и отметив, что самое ценное, что есть у человека в жизни, это общение, что особенно хорошо понимаешь с возрастом. Античность не интересовала внутренняя жизнь человека, его внутренний мир, и понятие личности там не существовало. Так, вместо глаз на древних статуях мы видим только бельма, тогда как на византийской иконе глаза, наоборот, ярко выражены и даже подчас увеличены в размерах (правда, в реплике по окончании доклада о. Павла поступило замечание, что все же это касается отнюдь не всех древних статуй и в общем это не совсем точно). Ну а вторая часть доклада о. Павла вышла вполне злободневной, уже применительно к прошлой и настоящей церковной жизни. Докладчик отметил, что, несмотря на то, что понятие личности развилось в Церкви, сама Церковь часто отказывалась от защиты личности, склоняясь к авторитаризму, хотя именно в ней должен быть представлен эталон общения! Церковное единство может строиться только на взаимном уважении друг друга. Где каждая клеточка тела живет его жизнью Социальное качество такого единства – личность в сопричастности Телу Христа, где она уже не просто «клеточка». Главная беда уже применительно к нынешней российской жизни – в разрушении нравственности народа. Совершенно новое явление мы имеем сейчас – отречение родителей от своих детей, например. Выход из кризиса у нас скорее превращается в мечту.
Вопрос из зала: Что делать с крепостным правом в РПЦ и как защитить своих священников прихожанам?
Ответ о. Павла: Опять нужно общение. Заговорить, поставить проблему публично, обсуждать. Слово на самом деле имеет немалую силу. Если же брать формальную сторону проблемы, то необходимо возвратиться от современного Устава РПЦ к Уставу, принятому на соборе 1918 г. Сейчас священника «разводят» со своей общиной (семьей) так же легко, как совершаются разводы в мирской жизни, но в данном случае здесь не действует ни право, ни любовь.
Суждения о. Павла многим казались недопустимо резкими. Кто-то приходил от них в шок, кто-то резко критиковал его, как можно было замечать в разных дискуссиях по интернету. Лично в моём восприятии он походил на библейских пророков, резко, жёстко, с болью, но без всякой злобы обличавших грехи народа Израиля, его царей и духовенства. А ведь с тех пор по сути мало что изменилось: любая поместная церковь может в определённые периоды своей истории повторять судьбу ветхозаветного избранного народа. Такие люди с их обличениями просто необходимы в определённые моменты, чтобы никто из духовенства не расслаблялся.
В общем, отца Павла с его смелым, искренним и проникновенным словом сейчас будет сильно не хватать… Некоторые уже начали сравнивать гибель о. Павла с гибелью о. Александра Меня по своей значимости и возможным последствиям. Что-то в этом, действительно, есть, но прежде всего то, что современный мартиролог убиенных священников в новейшую историю РПЦ после перестройки, действительно, начался с о. Александра Меня, и нет ему конца! «Я другой такой страны не знаю», которая столь усиленно позиционировала бы себя православной на уровне официальной риторики и где с 1990 года было убито столько православных священников… Светлая ему память!
