Не всякая болезнь — к смерти
Смерть! где твое жало; ад! где твоя победа?
Первое послание к Коринфянам апостола Павла, глава 1, стих 55
Болезнь ребенка, даже не смертельная, всегда тяжелое переживание и для окружающих, и для него самого. Вместе с тем все дети болеют, и тема болезни, естественно, часто попадает в детские книги. Драматический эффект перехода от счастья к несчастью (и наоборот), позволяющий писателю раскрыть характеры персонажей во всей полноте, читателю дает возможность настоящего сопереживания. Тема выглядит легким способом вызвать читательские эмоции.
Однако две книги, о которых пойдет речь, далеки от спекуляции на болезни ребенка — они слишком хорошо для этого написаны. Тем яснее в них проявляется сама суть страдания и сострадания.
«Поллианна», Элеонор Поттер
Классическая история о внезапно заболевшем и почти так же внезапно выздоровевшем ребенке — это, конечно, «Поллианна» (1913) Элеонор Поттер. В этой книге болезнь изменяет не столько саму героиню, сколько всех вокруг нее; сама героиня не нуждается в улучшении.
Сирота Поллианна попадает к тетушке, и для тетушки она — всего лишь обуза, от которой нельзя отказаться из чувства долга. Поллианна уже хорошо знакома со смертью — сначала умирает ее мать, потом и отец. Матери девочка не помнит, но смерть любимого отца ей принять очень трудно: «Я… я просто никак не хочу поверить, что папа больше нужен Господу и ангелам, чем мне». При этом Поллианна отличается такой жизнерадостностью, что бросается пылко обнимать не только новоприобретенную тетушку, но и ее служанку.
От девочки масса хлопот — она способна в первый же вечер в новом доме вылезти в окно и слезть на землю по стволу дерева. Зато Поллианна твердо усвоила урок отца, который научил девочку «играть в радость» и рьяно выискивал в Библии «радостные» тексты:
«Ну, понимаете, это такие тексты, которые начинаются: «Радуюсь, Боже!», или: «Возрадуемся…», или: «Ликую, Господи…» Ну и все такое прочее. Их много. Папа рассказывал, один раз ему было очень плохо, и вот он взял да и сосчитал все радостные тексты в Библии. Знаете, их оказалось целых восемьсот штук!»
И вот такой прочнейший запас радости подвергается огромному испытанию болезнью. Болезнь Поллианны не смертельная, но для невероятно подвижной, с живым характером девочки оставаться прикованной к постели совершенно невыносимо.
К счастью, Поллианна выздоравливает, к тому же помогая «выздороветь» целому городку, а в первую очередь тетушке Полли. Еще до болезни Поллианна научила добрую половину местных жителей игре в радость, суть которой — искать положительные моменты там, где их, казалось, нет и быть не может. Соседи уже привыкли получать радость от девочки, ставшей для них источником надежды. Теперь их очередь эту радость отдавать. Ибо радость — лучшее лекарство.
«Минус один», Андрей Жвалевский и Евгения Пастернак
Родителям юного героя книги белорусских авторов Андрея Жвалевского и Евгении Пастернак «Минус один» (2018) радоваться нечему, и никакая «игра в радость» их не утешит. Их сын обречен на смерть, у него редкая и неизлечимая болезнь Зайцера, при которой мало кто доживает до взрослого возраста (как сразу же объясняют авторы книги, такой болезни нет, они ее придумали. — Примеч. авт.). Хуже того — больные дети, «зайчики», как зовут их мамы, могут умереть в любую минуту. Естественно, мама Славки боится оставить сына хоть на секунду:
«У тебя такая болезнь, что в любой момент… может страшное случиться! Это не потому, что ты маленький! Это из-за болезни… И не волнуйся, пожалуйста! Нельзя тебе волноваться!»
Родители трясутся над сыном, в школу его не пускают, учат дома, ему ничего не разрешается делать, его никуда не отпускают одного — а ведь парню уже четырнадцать. И вдруг известное медицинское светило, сам доктор Зайцер, выносит вердикт — диагноз поставлен ошибочно, Слава совершенно здоров.
Тут-то и оказывается, что здоровья можно испугаться не меньше, чем болезни и смерти. Вместо радости — шоковое состояние. Мама Славки давно привыкла, что сын рано или поздно умрет, а теперь ей надо научиться жить так, чтобы не бояться за него каждую секунду. Попробуй-ка отпусти ребенка, с которым ты связан невидимой пуповиной страха. Мама настолько разучилась радоваться, что не может даже улыбнуться такому замечательному известию. Самому Славке тоже невдомек, что теперь делать. Разве что в школу ходить каждый день — ужас какой!
«Не то чтоб Слава до этого постоянно думал о смерти — нет; когда всю жизнь она ждет тебя за поворотом, о ней не думаешь, тем более что Славка точно знал: умрет он быстро и без мучений. Но внезапно Слава понял, что никогда не думал о жизни, то есть о жизни как о долгом процессе, в котором можно строить планы».
Подростку приходится снова учиться жить — и это еще трудней и мучительней, чем для Поллианны снова научиться ходить. Но Поллианна во всем видит радость, а Славка радоваться не приучен, он привык таиться, прятаться от жизни в раковину, существовать так, чтобы жизнь с ее страхами, радостями, отчаяньем задевала его поменьше — ведь при болезни Зайцера любые эмоции смертельно опасны. Как же теперь принимать жизнь — во всей ее полноте, в веселье и горе?
Выясняется, что если ты научился что-то делать, то сможешь научить этому и других. Поллианна сама умеет и учит всех играть в радость, а вот Славке еще предстоит понять, что он может быть кому-нибудь нужен. Славка первый из «зайчиков», который перешел из статуса «я скоро умру» в «я буду жить». Он знает, каково это. Он может делиться опытом; когда Зайцер поставит лечение на поток — этот опыт много кому пригодится. Главное, что ты не просто здоров — ты «научился падать. И подниматься».
Больница и Бог
Ленка вообще маленькая, не может с ней ничего случиться. Не должно! Дети не умирают.
Наталия Волкова. «Разноцветный снег»
Герои-дети, особенно в книгах девятнадцатого и отчасти двадцатого веков, чаще всего болели (и умирали) дома. Но в современных условиях ребенок, как и взрослый, часто оказывается в больнице, даже если ему не грозит немедленная смерть.
Одной из первых современных детских книг, написанных по-русски на больничную тему, стала «Изумрудная рыбка» (2007) Николая Назаркина, история, основанная на личном опыте автора: на его собственном больничном детстве и на работе с неизлечимо больными детьми и их родителями.
«Выдуманный жучок», Юлия Кузнецова
Затем появился «Выдуманный жучок» (2011) Юлии Кузнецовой с подзаголовком, честно предупреждающим читателя: «Рассказы о больничной жизни». Для девочки Таши (повествование ведется от ее лица) пребывание в больнице — такая же постоянная часть жизни, как школа или поход в кино: ей приходится регулярно ложиться в нейрохирургическое отделение на очередную операцию. И все-таки «операция — дело непонятное. Все зависит от врача, Бога или случая, во что больше веришь».
Главное, что операция всегда очень пугает и Ташу, и ее маму. Чтобы не было так страшно, можно придумать себе нового друга — маленького жучка. <…> Больных детей больше волнует, кто будет оперировать — любимый хороший врач или тот, про которого все знают — доктор из него неважнецкий. В больнице появляются новые дети — а это и новые драмы, и новые страхи. Кто-то из них умрет, кому-то на сей раз удастся заставить болезнь отступить — но смерть все равно рядом, подстерегает за углом. И даже в таких обстоятельствах можно найти нового друга — девочку Аню. У нее и у Таши теперь есть по жучку, и их жучки тоже друзья.
«Оскар и Розовая Дама», Эрик Эмманюэль Шмитт
В отличие от мам, Ташу не особо волнуют взаимоотношения со Всевышним, но именно полемика с Богом становится главной для другого больного ребенка — Оскара, героя небольшого произведения французского писателя Эрика Эмманюэля Шмитта «Оскар и Розовая Дама» (2002).
Размышления маленьких детей о Боге тесно связаны с раздумьями о смерти. Оскару десять лет, и он болен раком. Он, как и Таша, лежит в больнице, рядом другие дети. От детей принято скрывать правду, ничего с ними не обсуждать, избегать неприятных разговоров — по словам Оскара, «если ты произносишь здесь слово „смерть“, никто этого не слышит».
Оскар постоянно задается «классическим» вопросом: «Почему Бог допускает, чтобы люди болели? Он злой? Или просто у Него недостаточно сил?» И получает «классический» ответ: «Оскар, болезнь — она как смерть. Это данность. Это не наказание». Таково объяснение Бабушки Розы, самой старой из «тетенек в розовом халате», присматривающих за детьми. Она и советует Оскару начать переписку с Богом, в которого Оскар, собственно говоря, не верит. И все же:
«— Стоит тебе поверить в Него, и Он с каждым разом будет становиться чуть более реальным. Прояви упорство, и Он действительно будет существовать для тебя. И тогда это принесет тебе благо».
В сущности, основные претензии Оскара — не к Богу, а к родителям, которых он считает «трусами» и даже «болванами». Родители боятся говорить с ним о смерти — но о чем же еще говорить с умирающим ребенком. В итоге они боятся говорить с ним о чем бы то ни было.
Оскар знает, что ему придется умереть, и пытается все испытать, продумать и прочувствовать в ускоренном темпе, по совету Бабушки Розы проживая каждый день как десять лет — влюбляется, ссорится, «женится», «путешествует», размышляет. Когда по этому счету ему «исполняется» сто десять лет, он готов к смерти.
«Я попытался объяснить своим родителям, что жизнь — забавный подарок. Поначалу этот подарок переоценивают: думают, что им вручили вечную жизнь. После — ее недооценивают, находят никудышной, слишком короткой, почти готовы бросить ее. И наконец осознают, что это был не подарок, жизнью просто дали попользоваться. И тогда ее пытаются ценить».
Вывод из размышлений Оскара прост: «Мы забываем, что жизнь — она тонкая, хрупкая, эфемерная. Мы делаем все, чтобы казаться бессмертными». Слегка нравоучительно, но по сути верно.
Розовая Дама — просто еще один образ смерти, которой совсем не обязательно ходить в черном. За ней, как всегда, последнее слово.
Неназываемая болезнь
Детям этого лучше не знать. Тебя это не касается. Вырастешь — узнаешь.
Ютта Рихтер. «Щучье лето»
Болезнь ребенка — серьезное испытание для родителей. Смерть ребенка — невыносима. Но и болезнь родителей — одно из самых страшных переживаний для ребенка. Книг об этом еще не так много, однако их становится все больше, и часто основной акцент в них — на том, насколько взрослые откровенны с детьми, а точнее, как мало они откровенны.
Взрослым — и не только заболевшим — очень трудно говорить с ребенком о болезнях и смерти. Другой важный аспект — реакция самого ребенка, часто выливающаяся в злость от ощущения собственной вины и беспомощности. Злость на маму, что она умирает, злость на самого себя — и помочь не можешь, и в то же время уже так хочется, чтобы все поскорее кончилось, мучиться сил больше нет.
«Голос монстра», Патрик Несс
«Невыносимо знать, что она умрет. Я хочу, чтобы все прекратилось. Хочу, чтобы всему этому пришел конец!» — восклицает Конор — герой книги Патрика Несса «Голос монстра» (2011). Конора преследует ночной кошмар — он пытается удержать маму, срывающуюся в пропасть, и в последний момент ослабляет хватку, как бы позволяя ей упасть. Именно так чувствует себя ребенок, у которого умирает мать, а он бессилен ее спасти. Можно хорошо себя вести, не прогуливать уроки, готовить ужин и даже стараться не ссориться с бабушкой, но ничего ведь не изменится. Наоборот, даже если он все переломает и испортит дорогую мебель в бабушкином доме — мама все равно не выздоровеет.
Ощущение беспомощности, которое нередко интерпретируется самим ребенком как вина, является лейтмотивом книги, и пусть даже кто-то из взрослых понимает, каково приходится мальчику, это мало что меняет: с бабушкой Конор не в ладах, отец зачастую далеко, он живет в Америке с новой семьей. Ему, конечно, очень жалко сына, но что же тут поделаешь.
Сам Конор не хочет никакой помощи, не хочет жалости. Желание Конора разрушить все вокруг, разорвать все связи — может быть, если эта реальность исчезнет, наступит другая и она будет лучше — воплощается в его встречах с монстром, которого он, как ни странно, почти не боится — чудовище не страшнее его настоящего кошмара. Вдруг монстру — тисовому дереву с целебной корой — удастся излечить маму?
Не удается. В конце концов мама все же находит слова для разговора с сыном, признается, что понимает, каково ему сейчас, когда она умирает.
«— И если однажды, — сказала она, уже не сдерживая рыданий, — ты обернешься назад и почувствуешь вину за то, что в тебе было столько злости, за то, что ты так сильно злился на меня, что даже говорить со мной не мог, вспомни, Конор, непременно вспомни, что это нормально. Совсем не страшно».
Конору тоже удается сказать маме самое важное:
«— Я не хочу тебя терять, — сказал он, и слезы закапали из его глаз, а потом потекли реками. — Я знаю, мой хороший, — с трудом ответила мама. — Знаю. […] Он ощущал руки монстра, который его поддерживал. — Я не хочу тебя терять, — повторил он. Вот и все, что ему требовалось сказать».