Известно, что Папы Римские не раз просили о такой встрече, обе церкви её долго и тщательно готовили и, по крайней мере дважды, подошли очень близко к её осуществлению. Однако Москва полагала, что не были достигнуты необходимые условия для её проведения. Основаниями для отказа выступали, по сути, католический прозелитизм в России и конфликтные отношения с греко-католиками, в особенности на Украине.
Почему встреча произойдёт именно сейчас? Поменялась ситуация? Почему на Кубе? И почему между объявлением о встрече, готовившейся в течение многих лет, и самой встречей пройдёт в точности одна неделя? Попробуем ответить на эти вопросы. А затем вернёмся к размышлению о причинах и целях встречи. Начнём же с вопросов, которые, с точки зрения Москвы, препятствовали встрече.
Было ли или не было у католиков намерение заниматься прозелитизмом в России в последние годы коммунистического строя, сегодня очевидным является тот факт, что католическое присутствие в стране не несёт в себе никакой опасности для православных. Православная Церковь остаётся количественно преобладающей Церковью, Католическая же Церковь существует как маленькая община, состоящая отчасти из россиян польского, немецкого и литовского происхождения и отчасти из русских. Речь идёт о скромной и тихой общине, абсолютно не агрессивной и не враждебной по отношению к православным. Уже несколько лет назад Московский Патриархат перестал говорить о католическом прозелитизме.
Что касается греко-католиков, дела обстоят намного сложнее. Московский Патриархат обвиняет их в расхищении трёх епархий в Западной Украине, в перемещении их центра из Львова в Киев, в самопроизвольном провозглашении себя патриархатом и в оказании давления на Рим с целью получения признания данного статуса. Униаты, по мнению Русской Церкви, занимаются прозелитизмом в Восточной Украине, то есть на исконно православной земле, где греко-католиков всегда было совсем немного. Сегодня же в новой политической ситуации в Украине к уже названным прибавились и другие обвинения: обвинение в том, что с начала Майдана греко-католики открыто занимали прозападные и антирусские позиции и публично об этом объявляли, оказывая давление даже на Пентагон. Помимо этого, греко-католики поддерживают отношения с раскольниками, отделившимися от Московского патриархата.
То, что данные проблемы существуют и сегодня, было подчёркнуто 5 февраля митрополитом Иларионом, председателем Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, во время его пресс-конференции, на которой Русская церковь официально объявила о встрече на Кубе. За несколько дней до этого Московская Патриархия очень резко ответила на недавний документ, в котором Греко-Католическая Церковь изложила свою экуменическую концепцию.
Несмотря на то, что данные разногласия ещё не преодолены, новое положение дел, связанное с исламским терроризмом, то есть осуществление в некоторых частях мира экстремистами «подлинного геноцида христианского населения, требует – как сказал митрополит Иларион – неотложных мер и более тесного взаимодействия между христианскими Церквами». Владыка подчеркнул, что «в нынешней трагической ситуации необходимо отложить в сторону внутренние несогласия и объединить усилия для спасения христианства в тех регионах, где оно подвергается жесточайшим гонениям».
Итак, первая причина того, что нынешняя встреча глав двух Церквей состоится, имеет, так сказать, «оборонительный» характер: перед лицом агрессивного ислама, или скорее, перед лицом терроризма, приписывающего себя к исламу, необходимо, чтобы христиане были сплочены. Следовательно, обиды нужно оставить в стороне.
Вторая причина, проистекающая из первой, также носит «оборонительный» характер. В последние десятилетия «более тесное взаимодействие между христианскими Церквами» становилось всё более проблематичным для православных по причине различий в понимании нравственной жизни со стороны Реформатских Церквей. Позиции большинства этих Церквей по таким вопросам этики, как нетрадиционная сексуальная ориентация, генетические манипуляции, женское священство, эвтаназия, аборт делают взаимодействие с этими Церквями крайне сложным для Православной Церкви. Несмотря на обиды истории, прошлого и настоящего, Католическая Церковь является для Православной значительно более надёжным партнёром, нежели Протестантские Церкви. Так обстояли дела и раньше с точки зрения догматических и канонических различий. Сегодня к этому добавились ещё и различия в нравственных устоях. Одним словом, сложности во взаимоотношениях с протестантским миром объединяют Православную и Католическую Церкви.
Третья причина предстоящей встречи и того, что она состоится сейчас, связана с грядущим Всеправославным собором, запланированным на июнь этого года. Патриарх Константинопольский Варфоломей I находится в отличных отношениях со Святым Престолом, он не раз посещал Рим и встречался с Папой Римским. Всеправославный Собор обещает быть непростым прежде всего по причине трений между Москвой и Константинополем. На это указывает, например, недавно прошедшая встреча глав Поместных Православных Церквей в Шамбези.
В данной ситуации, очевидно, что Москва, как «Третий Рим», заинтересована в том, чтобы подойти к Собору, находясь в более хороших отношениях с «Первым Римом». Не стоит также забывать, что одним из вопросов повестки дня Собора будет как раз вопрос об отношениях Православия с другими христианскими Церквями. После встречи на Кубе Патриарх Кирилл приедет на Всеправославный Собор с большим авторитетом в данном вопросе.
Встреча главы Русской Церкви с главой западного христианства непроизвольно приобретает большое политическое значение в контексте нынешней изоляции России. В условиях, когда западные правительства накладывают на Россию санкции и российское правительство замыкается во всё более резком антизападном национализме, две Церкви совершают яркий жест, указывающий на желание сближения.
Кто-то сказал, что встреча Папы Римского с Патриархом Кириллом была «рекомендована» Кремлём. Не остался также незамеченным тот факт, что за визитом российского президента в Ватикан последовал внеплановый приезд в Рим митрополита Илариона. Без сомнений, встреча в Риме очень на руку российскому правительству. В последние годы президент Путин всё более и более отчётливо брал на себя роль защитника гонимого и преследуемого христианства на всемирной «шахматной доске». Военное вторжение России в Сирию выставляется ответной реакцией на геноцид христиан. Помимо этого, Владимир Путин выступает как защитник христианских ценностей в обстановке нравственного релятивизма, секуляризации и крайнего либерализма западного общества. Нынешняя встреча на Кубе косвенным образом может означать папское одобрение подобного образа новой России, защитницы христианского мира и христианских ценностей.
Фото: todayonline.com
Не следует забывать того, что в годы холодной войны Русская Православная Церковь в своих экуменических выступлениях по существу повторяла то, что Советское государство высказывало на международной арене. «Борьба за мир» была лозунгом представителей Московского Патриархата повсюду за границей, и в частности во Всемирном Совете Церквей. Всё это правда. В то же время неоспоримо, что Патриарх Кирилл старался сохранять дистанцию и автономность от Кремля, например, по украинскому вопросу.
Первая встреча в истории между епископами Рима и Москвы состоится на нейтральной территории, на противоположной стороне земного шара, в аэропорту. Протокол встречи носит исключительно светский характер, напоминает встречу двух дипломатических делегаций (приветствие, частная беседа, подписание совместной декларации, представление обеих делегаций) и не предусматривает какого-либо религиозного действия: ни, разумеется, богослужения, ни общей молитвы (даже нет молитвы «Отче наш»). Поскольку не предвидится присутствие никого, помимо двух делегаций, преемники апостолов не должны будут давать совместных благословений … если только этого не попросит Рауль Кастро!
Очевидно, что подобный поразительный «минимализм» является мерой предосторожности Русской Церкви, принятой в отношении своих наиболее консервативных кругов. Всё из тех же соображений осторожности было решено осуществить без промедлений встречу важного исторического значения, которую ожидали уже много веков, спустя всего лишь неделю после официального объявления о ней.
Существуют различные трактовки выбора места проведения встречи, помимо очевидных соображений о том, что подобная географическая удалённость делает практически невозможными какие-либо проявления недовольства вроде манифестаций. На Кубе русские, безусловно, чувствуют себя как дома, однако с этой страной хорошо знаком и Святой Престол: прежде всего по причине явного возрождения Католической Церкви на острове, а также потому, что с 1998 г. по сегодняшний день Кубу посетили три Папы Римских. Плюс ко всему известно, что в «чуде» примирения Кубы с США важную роль сыграла ватиканская дипломатия.
Есть и более позитивное истолкование выбора места встречи. Тот факт, что Куба является частью Латинской Америки, указывает не только на «другую сторону Света», из которой родом сам Папа Римский. Америка – это Новый Свет, континент надежды. «Старая» Европа была сценой слишком многих войн между христианами, это континент, наиболее пострадавший от церковных расколов. Проведение встречи в Новом Свете (на острове, который сам себя называет «островом свободы») может свидетельствовать о поиске и желании новой жизни, новых отношений, которые не были бы слишком обусловлены тяжёлым прошлым. Объявляя о предстоящей встрече, глава Отдела внешних церковных связей митрополит Иларион выразил надежду, что это событие откроет «новую страницу в отношениях между двумя Церквами».
Таким образом, определённый минимализм, преобладание соображений, опирающихся на политическую выгоду, а также осторожность в организации и проведении встречи могут быть компенсированы символическим значением места встречи.
Объявляя на пресс-конференции о предстоящей встрече Патриарха Кирилла с Папой Римским Франциском, Председатель Отдела внешних церковных связей митрополит Иларион выразил надежду, что это событие откроет «новую страницу в отношениях между двумя Церквами».
Встреча действительно имеет историческое значение: ни один глава Русской Православной Церкви никогда не встречался лично с Папой Римским. Если точнее, то один прецедент был, но совсем не удачный: в первой половине XV века московский митрополит Исидор участвовал в Ферраро-Флорентийском соборе и подписал унию, означающую присоединение Русской Церкви к Риму. Однако по возвращении в Москву Исидор был низложен и вынужден бежать в Рим.
Нынешняя встреча осуществляется подобно «эстафетному забегу»: между объявлением о встрече и её проведением пройдёт всего одна неделя. К тому же, место встречи находится по другую сторону земного шара по отношению к Риму и Москве и, в добавок, в аэропорту. Всё это, как я уже писал, указывает на своего рода «минимализм», вызванный, без сомнения, опасениями Патриархата по поводу возможных негативных реакций со стороны наиболее консервативной части Православной Церкви.
Нельзя сказать, что данные опасения не имеют под собой оснований. Отзывы православной печати традиционного толка и националистских сайтов носят явно негативный характер, в то время, как светское общественное мнение настроено весьма положительно к предстоящей встрече. Разумеется, Патриарх Кирилл не может не брать в расчёт опасность недовольств внутри Церкви, если не говорить об угрозе расколов. Таким образом, выбор места встречи, скоротечность и сам способ проведения встречи, то есть запланированный сценарий, носящий исключительно светский характер – всё это объясняется осторожностью священноначалия.
Существуют различные причины того, что Русская Церковь согласилась на проведение встречи, о которой не раз просил Святой Престол. Как я уже писал, эти причины носят явно «рефлексный», оборонительный характер, и кажется, что они связаны с конкретными обстоятельствами и с политической конъюнктурой. Предстоящая встреча, по официальному заявлению Патриархата, продиктована, прежде всего, необходимостью «объединить усилия для спасения христианства в тех регионах, где оно подвергается жесточайшим гонениям». То есть, перед лицом общего врага, терроризмом исламского образца, христиане должны образовать «единый фронт». Плюс ко всему, православные и католики объединены совместной защитой нравственных традиционных ценностей как от мирского западного секуляризма, так и от протестантского либерализма. Получается, что и здесь имеется общий враг.
Другие причины встречи можно искать в необходимости усиления позиции Русской Православной Церкви в области межхристианского диалога в преддверии грядущего Всеправославного собора на Крите. Можно добавить и желание заручиться поддержкой Католической Церкви в ситуации нынешней изоляции России. Если присмотреться, то и эти соображения церковной дипломатии соответствуют логике создания союза в борьбе с врагом.
Несколько лет назад митрополит Иларион (ещё до того, как он стал Председателем ОВЦС) высказался за «стратегический альянс» с католиками. Термин «альянс» не принадлежит к церковной терминологии ни одной христианской традиции. Конечно, здесь нельзя использовать слово «союз», которое в западноевропейских языках прозвучит как Union, как по причине униатства, так и по причине советского прошлого. Также не подходят слова «объединение» и «соединение». Термин «альянс», выбранный митрополитом Иларионом, не случайно имеет светский характер, опять же из соображений осторожности по отношению к консерваторам.
Митрополит Иларион и Папа Франциск. Фото: eparhia.ru
Однако, слово это является весьма неудачным именно с точки зрения светской истории. В ряде западноевропейских языков Альянсом называется, например, «Священный союз», образованный в 1815 г. российским императором Александром I, прусским монархом Фридрихом Вильгельмом III и австрийским императором Францом II, а ведь Союз этот был крайне консервативным орудием, направленным на обеспечение подчинения подданных своим правителям, наделённым «Свыше» правом на власть, которое имело своей целью сохранение статус-кво на международной арене в ответ на зарождающиеся движения национального освобождения. Священный союз однако не пережил Французской революции 1830 года. Также Альянсом называются Двойственный и Тройственный союз конца XIX века, которые бесславно исчезли в конце Первой мировой войны.
Оставляя в стороне исторические события и соображения осторожности, можем заметить, что использование светского термина наводит на мысль, что диалог между католиками и православными воспринимается последними как чистая дипломатия, хоть и церковная. Более того, те, кто верит в единство Церкви, кто страдает и молится о полном явлении миру этого единства, не могут не быть в растерянности и обескураженными от подобной идеи союза «против». Против терроризма, против лаицизма, против нравственного релятивизма, против ислама, против либерализма, против протестантов… Создается впечатление, будто общий враг является необходимым условием для того, чтобы быть едиными.
Неужели у православных и католиков, которые обладают апостольской преемственностью и признают её друг у друга, нет никакой иной причины для братского диалога помимо общего врага, не важно какого? Неужели всё, к чему мы может стремиться как ученики Христа, это «стратегический альянс»?
Иисус Христос накануне своих крестных мук молился Отцу, прося у Него единства своих учеников. Он молился не только о своих учениках того времени, «но и о верующих […] по слову их», то есть о нас. Иисус молил Отца о тех, кто в него уверует, прося не стратегического альянса, а совершенного единства: «да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино». Стремиться к полному преодолению всех богословских недопониманий и вековых обид, к полному восстановлению братской любви, к полному выражению и воплощению единства во Христе – всё это является долгом каждого христианина, исполнением Новой Заповеди (единственной, оставленной нам Господом), нашим ответом на Его усердную молитву: «Да будут все едино».
Конечно, на пути к восстановлению полного единства во Христе не может быть окольных дорог. Но на этом пути главное, чтобы всем нам хорошо была ясна цель, чтобы мы её не подменяли жалкими суррогатами.
Встреча на Кубе, спустя пятьдесят два года после первого с времен раскола объятия Папы Римского с Константинопольским Патриархом, ознаменует новый гигантский шаг вперёд в диалоге между православными и католиками. В ноябре прошлого года в сообщении «моему дорогому брату Варфоломею Вселенскому Патриарху» по случаю праздника Святого Андрея Первозванного Папа Франциск вспомнил то первое объятие Папы Павла VI и Патриарха Афинагора в 1964 году. Это объятие разорвало «логику антагонизма, недоверия и враждебности», символом которой были взаимные анафемы между православными и католиками. Тогда подобная логика взаимоотношений была заменена «логикой любви и братства». Папа Римский пишет, что «теперь, когда мы восстановили отношения любви и братства, в духе взаимного доверия, уважения и милосердия, нет больше никаких препятствий для евхаристического общения, препятствий, которые не могут быть преодолены иначе как путём молитвы, очищения сердец, диалога и утверждения истины».
Встреча Патриарха Афинагора и Римского папы Павла VI в Иерусалиме в январе 1964 год
«Там, где в жизни Церкви есть любовь, её источником и исполнением всегда является евхаристическая любовь – говорит Папа Римский. – Таким образом, и символ братского объятия достигает своей глубокой подлинности в объятии мира, совершаемом во время евхаристического богослужения».
По случаю избрания митрополита Кирилла Патриархом Московским и Всея Руси в 2009 Папа Ратцингер послал Патриарху сообщение с поздравлением, а также чашу – «залог желания скорого достижения полного общения».
Именно это и является подлинной причиной и подлинной целью встречи на Кубе. А пока мы находимся в пути, не забывая о том, что, как говорит Папа Римский Франциск, «самое важное – идти вместе», потому что «идти вместе – это уже означает быть едиными».