Заложили фундамент родительского дома
Священник Сергий Круглов
В этот день с амвонов многих православных храмов будет сказано: «Мы почитаем святых апостолов Петра и Павла как «первоверховных», ибо они более других потрудились во благовестии Христовом…»
Помню, один прихожанин, услышав эти слова, слегка даже обиделся за всех прочих апостолов: дескать, они что же, мало потрудились?
Думаю, такого недоумения не возникло бы, если бы вышеупомянутая фраза звучала точнее: «…более других потрудились в деле устроения и налаживания земной жизни Церкви Христовой». Благую Весть о Христе и воскресении несли по миру все апостолы, все они (да-да, знаю про Иоанна Богослова, «почти все») засвидетельствовали свою веру мученической смертью. Однако именно на плечи Петра и Павла лег основной груз забот о вещах, которые иным моим современникам кажутся, скажем так, мало романтическими: об организационных, административных, дисциплинарных, хозяйственных, нравственных сторонах жизни первых церковных общин, и то, что первоверховные апостолы сделали в этом отношении, на века стало основой земной жизни Церкви, «Церкви воинствующей», как ее иногда называют в школьном богословии.
О, мои романтические современники, «духовные христиане»!.. Дом Церкви, в котором мы родились и были «пестунствуемы», может показаться нам, когда мы стали подростками, тесным и старомодным, так бывает с подростками. Но это – родительский дом. И именно Петр и Павел заложили его фундамент.
Выделить Самого Христа – невозможно
Когда говорят о жизни первых христиан и основах Церкви, часто читают и цитируют послания Павла, как-то непроизвольно ставя их на первое место по сравнению с прочими апостольскими посланиями (что, в общем, неудивительно: пыл, глубина и высота, изощренный ход мысли этих посланий бывшего «фарисея из фарисеев», неустанно путешествовавшего по империи, основывающего общины меж языков и как игла нитью сшивавшего воедино жизнь этих общин, таковы, что дали возможность критикам ввести в обиход термин «павлово христианство»).
Однако я сейчас не о них. Накануне праздника я, так уж получилось, перечитывал послания апостола Петра. И подумал: даже если все прочие новозаветные послания были бы утрачены, то по этим двум соборным (то есть написанным не к конкретным поместным общинам, а для всех христиан) посланиям Петра вполне можно было бы понять саму основу того, чем именно живет и поднесь Церковь.
Эта жизнь поистине немыслима, парадоксальна и непохожа на жизнь ни одного другого человеческого сообщества. Вычленить из этой земной, ежедневной, будничной жизни Церкви само благовестие Христово, сделав его «догматическим», «нравственным», «мистическим», «социальным» или еще каким-то частным «богословием», и выделить Самого Христа – невозможно, эта жизнь на Самом Христе и замешана.
Отделить «все это тленное и земное» от Христа нельзя потому, что от Христа нельзя отделить Его собственную жизнь.
Нельзя рассматривать отдельно: вот Христос небесный, объект исследования богословов и созерцания мистиков – а вот Христос земной, сын тектона из Назарета, глава общинки учеников, вот за Ним носят ящик с пожертвованиями, вот список Его тайных и явных «спонсоров», вот Он ест, пьет, проповедует, исцеляет, смущает умы обывателей, вот Его поймали и прибили ко кресту, но это все в прошлом, а после Его воскресения и вознесения мы о земном Христе ничего нового и не узнаем… Узнаем – Он в Церкви, а Церковь-то – вот она.
Бог стал человеком, стал плотью, решительно и навсегда. Небо смешалось, спаялось, срослось с землею и заново родилось в этом единстве, умерло, воскресло, ушло к Отцу, но и осталось в мире и снова и снова идет тяжкими земными путями, лежащими в тлении и смерти, снова и снова, чтобы никого не забыть и не упустить из сонмов поколений, имеющих родиться в мир, чтобы, подобно доброму самарянину, осматривать обочины дорог и подбирать всякого, впавшего в разбойники…
Разрыв шаблона
Если прочесть Первое и Второе соборные послания Петра как единое, то у читающего вполне может возникнуть некий, как нынче говорят, «разрыв шаблона».
В Первом послании Петр учит христиан, как им жить на этой земле. В этом конкретном государстве, при этом конкретном земном устроении вещей, порядков, институтов общества и пр. Собственно, смысл этого научения – простой: вы, «род избранный, царственное священство», любите Христа, через воскресение которого Бог воскресил нас к новой жизни. Но, будучи, по сути дела, странниками на земле, тем не менее являйте всем людям высоконравственный образ своей жизни, вот именно на этой самой земле, в которой вы странники («Вот опять о грехах да добродетелях, этим церковным веками больше поговорить не о чем!» – слышу я…).
Мазаччо. Петр, деталь фрески
Еще Петр говорит: будьте хорошими гражданами государства, подчиняйтесь законным властям. Сколь многих моих современников, насмотревшихся на то, что творят разные политические режимы, передернет от слов: «Итак, будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро, ибо такова есть воля Божия, чтобы мы, делая добро, заграждали уста невежеству безумных людей, – как свободные, не как употребляющие свободу для прикрытия зла, но как рабы Божии. Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите. Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым…» (1 Петр. 2, 13-18).
Или вот: «Также и вы, жены, повинуйтесь своим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое, богобоязненное житие» (1 Петр. 3,1). Многие, ох, многие воскликнут: «Опять домострой и сексизм, опять женщину принижают, опять набившие оскомину «семейные ценности»! А как же свобода, а как же либеральные ценности, а как же!..» Развивать эту тему тут не стану, зане она является причиной многих кровавых битв, просто скажу: все вопросы – к автору послания.
А теперь все это полетит в тартарары
И терпению в скорбях, и смирению учит Петр – написано послание было как раз в начале Неронова периода гонений, в конце 50-х – начале 60-х годов. Ну, про то, что слова «терпение», «смирение» и «награда на небесах» стали затертыми в церковных проповедях и тоже часто вызывают отторжение у многих и церковных, и антицерковных, и говорить нечего…
Словом, живите, как добропорядочные граждане земли, и, коли вы Христовы, во всех земных добродетелях старайтесь превзойти земных, не-Христовых.
А потом вся эта земля, лучшими насельниками которой вам следует быть, сгорит. Вы были законопослушными подданными, примерными семьянинами, трудолюбивыми работниками, верными слугами? Хорошо. А теперь все это полетит в тартарары. «Придет же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят» (2 Петр. 3,10).
Второе послание было написано Петром во второй половине 60-х годов, незадолго до его смерти (о предчувствии которой, кстати, он тут же и говорит). Содержание этих посланий кажется столь различным, что среди исследователей Библии даже появлялась версия о том, что писали их разные люди…
Мы «уже» – но «еще не»
Жить на земле, любя ее нелицемерно, жить смиренно, как смирен был на земле Сам Христос – и знать, что она сгорит, чаять «нового неба и новой земли»… Как это совместить? В этом – все христианство и вся суть земной жизни Церкви: мы воскрешены Христом – но еще смертны, еще не воскресли; мы «уже» – но «еще не», и вот так и живем «нараскоряку», неестественно для мира сего, мы для него скандал и безумие, мы живем не законами и логикой сего мира, но только верой в Самого Христа и доверием Ему Самому лично.
Велико искушение либо пытаться устроить Царство Христово в границах земного бытования (следуя в этом, кстати, тем самым лжеучителям, на которых обрушивается Петр во Втором послании), оправдать земные ценности: власть, славу, богатство, законы, оправдать, в конце концов, и все сласти-страсти-хотения наши, ибо все равно «однова живем», а смерть всему конец. Либо – раз уж будет все новое, то отбросить вот это, нынешнее, заклеймить как однозначную скверну (что тоже встречалось, вспомним манихейство и зараженные им христианские ереси), бежать от мира и от людей как от заведомого зла, сжечь себя в скиту, приблизить Армагеддон…
Ан нельзя. Ни то, ни другое.
Одолеть лестницу можно лишь шаг за шагом
Думаете, эти послания Петра – просто «памятник письменности», просто «священнотекст», который надо почитать, но можно не читать? Нет, все это имеет прямое к нам с вами отношение. Любой из нас боится смерти, цепляется за все, что есть земного, чтоб отдалить смерть, оправдывает себя в этом цеплянии и не верит в Воскресение. Любой из нас верит только в Воскресение, потому что больше нечем жить человеку, и понимает, что смерти бояться не надо, хотя очень страшно, притом нисколько не оправдывает себя, понимая, что немощен, но только старается не терять из виду протянутую поддерживающую Руку.
Что смерть надо – прожить насквозь, может быть, с болью, пройдя через то «огненное искушение, не чуждое нам, посланное для испытания», о котором говорил Петр. Насквозь – и выйти ко Христу, который уже все это прошел и ждет нас. Но при этом – избежать искушения «включить жизнь на перемотку», отбросить вот это все земное, трудное, будничное, неблагообразное, часто греховное и больное, как лишнее. Избежать искушения перепрыгнуть хоть через один день нашего земного тленного времени как через ступеньку – мы на той лестнице в Небо, одолеть которую можно только шаг за шагом, прыгать на ней опасно.
Фото: spbda.ru
Если говорить более конкретно, о том, с чего мы начали разговор, о Церкви, с ее такими, как они есть, иерархией, учением, традициями, канонами, обрядами и прочим – то вот она и есть эта лестница.
Да, за века ступени ее заросли наростами грязи, ведь карабкались-то по ней обычные грешные люди, миллионы людей, и нам с вами взбираться по ней бывает очень тяжело.
Так и тянет сказать: «Вот это вот все – лестница?! Лестница не такая должна быть, она должна быть комфортным лифтом с сиденьями, обитыми плюшем, и чтоб по пути лифтер пиво разносил с кириешками! А коли не так, то и вообще, значит, нет никакой лестницы! Останемся тут, внизу, ведь что нам стоит дом построить – нарисуем, будем жить!» Или уж тянет, очертя голову и положившись на авось, плюнуть на эту надоевшую землю да и сигануть прямо ввысь, опять же – помимо лестницы.
Тянет, да, и еще как. По себе знаю…
Ан глядь – карабкаются все же люди. Те же апостолы Петр и Павел, ихже память мы днесь совершаем, тоже ведь карабкались.
Вон они, давно уже там, видите? И нам машут: «Давайте! А мы – поможем!»