Основоположник и классик логотерапии Виктор Франкл рассматривал самоубийство в ряду таких понятий, как смысл жизни и свобода человека, а также в связи с психологией смерти и умирания. Человек, которому свойственна осмысленность существования, свободен в отношении способа собственного бытия. Однако при этом в жизни он сталкивается с экзистенциальной ограниченностью на трех уровнях: терпит поражения, страдает и должен умереть. Поэтому задача человека состоит в том, чтобы, осознав ее, перенести неудачи и страдания. Франкл относился к самоубийству с сожалением и настаивал, что ему нет законного, в том числе нравственного, оправдания. В конечном счете, самоубийца не боится смерти — он боится жизни, считал Виктор Франкл1.
Действительно, мир, в котором вера в Бога занимает даже не второстепенное значение, а находится на задворках его жизни, видит Господа не Подателем жизни, не любящим Отцом и Путеводителем по жизненному пути, без Которого «и волос не упадет с головы», а некой безличной силой, которая обязана наполнить жизнь человека земным счастьем и удовольствиями. Не задумываясь о том, в чем же заключается истинное предназначение человека, общество в лице представителей интеллигенции предлагает свой вариант смысла жизни, от самопожертвования ради блага цивилизации до лозунга «бери от жизни все». Но ни то, ни другое не может реализовать человека как существо, изначально предназначенное для Вечности. Все цели, предлагаемые современным обществом, низменны и ограничены хотя бы по одной причине: за миром видимым они не видят того, что ожидает каждого из нас за гробом.
Господь, перестав быть в сознании современных людей заботливым Отцом, получает от человека современного общества, привыкшего жить ради получения удовольствий нравственных и физических, справедливый, как кажется с такой позиции, упрек.
он не устраняет Бога, а только разговаривает с ним на равных. Но это не куртуазная беседа. Это полемика, воодушевляемая желанием взять верх. Раб начинает с требования справедливости, а заканчивает стремлением к господству2.
Задумаемся, насколько подобная позиция имеет право на существование. Господь, даровав жизнь Адаму и Еве, не лишил их свободной воли. В их власти был целый мир — даже животным Господь не Сам дал имена, но, поручив это человеку, даровал ему власть над этими животными. Уже в христианские времена мы видим, как Господь возвращал человеку власть над животным миром.
Житие преподобного Герасима Иорданского повествует, как святой встретил в пустыне льва, поранившего лапу. Проявив милосердие, Герасим вынул занозу из раненной лапы льва и перевязал ее. И лев, последовав за своим благодетелем, стал его слугой до самой смерти. Лев пас скот, носил воду и выполнял прочие поручения. Узнав о смерти хозяина и доброго друга, лев скончался на его могиле. Житие заканчивается пояснением, что это произошло не потому, что лев имел разумную душу, но Господь этим чудом показал, каково было положение Адама в Раю и как бы жило человечество, не случись грехопадения.
Многим святым пустынникам по смерти дикие животные выкапывали могилы. Преподобные Сергий Радонежский и Серафим Саровский из своих рук кормили диких медведей. Эти редкие исключения напоминают нам о том, что Господь не оставил попечение о нас, только мы, живя в плену страстей и иллюзий, неспособны понять и принять Божию волю и Его заботу о каждом человеке. Отвергая жизнь во Христе, мы сами создаем свой мир — мир, в котором нет места не только Богу, но и вообще смирению. Ведь смирение — это и есть свобода.
Человек не пожелал быть свободным. Еще в Адаме мы видим стремление не к богодарованной свободе, а к рабству греху. Может показаться, что Господь лишил человека свободы, изначально запретив вкушать плоды от дерева познания добра и зла. А самом деле именно в этом и был явлен дар подлинной свободы, свободы существа разумного, но ограниченного в своих способностях. Не пришло еще время безопасно вкусить от древа познания, и Господь предостерегает человека. Только Бог совершенен во всей полноте, человек же способен развиваться и совершенствоваться, но изначально несовершенен. Кажется, что Бог не должен был создать творение несовершенное, но что проку в том, что человек был бы совершенным не в результате своего духовного возрастания, единения с Богом, а по своей природе? Имело бы цену такое совершенство? Нет, что мы видим на примере ангела Денницы, ставшего из светоносного ангела князем тьмы, Сатаной.
Возвращаясь к современному обществу, мы не можем не заметить, что процесс секуляризации в XIX–XXI веках привел к тому, что общество начало с бунта против Бога и закончило тем, что почти позабыло о Нем. Если в словах Камю мы видим упреки в адрес Творца, то в настоящие времена даже подобные упреки стали редкостью. Не сумев жить по заповедям Бога, общество стало постепенно приспосабливать свое понимание Бога к тому образу жизни, который стал ему привычен.
Не можем мы соблюдать многодневные посты? Давайте сократим их, ведь оскверняет человека не то, что он есть, а то, что говорит. Забывая, что пост очищает душу не родом пищи, а воздержанием от нее. При том, что пища в пост — самое маловажное. Важнее отказ от развлечений и увеселений, которым тоже должна существовать определенная мера.
И тут наступает очередной обман. Не можем (точнее — не хотим) отказаться от развлечения в виде телевидения — и вот называем просмотр новостей не развлечением, а полезным делом. Хотя в чем здесь польза? Узнать об очередной трагедии в стране или за границей полезно только в том случае, если мы сразу же бросимся на помощь пострадавшим или же будем совершать усердную молитву о терпящих бедствие, о раненных и погибших. Но так поступают единицы, в своей массе общество просто спасается таким образом от обыденности, от серости жизни.
Как в средневековье горожане толпой спешили на казнь, так и сейчас с удовольствием переживают чужие страдания. Вместо молитвы «о мире всего мира» мы находим себе занятие, день за днем растлевающее нашу душу, делающее ее неспособным к адекватной реакции на события, действительно требующие от нас участия. Но это лишь начало нового образа жизни, в которой Бог, хотя и занимает место в жизни человека, но находится на задворках. Крайней формой в настоящее время можно назвать совершение гомосексуальных браков в некоторых протестантских «церквах» и разрешение на усыновление гомосексуалистами детей в странах, позиционирующих себя как христианские.
Что будет дальше — неведомо, но процесс деградации, однажды начавшись, может прекратиться только в одном случае, когда общество в целом и отдельные люди принесут покаяние. Покаяние в изначальном его значении — изменение сознания. Когда любой значимый поступок будет оцениваться Евангелием, тогда возможно исправление. Господь говорит, что Он есть Путь, Истина и Жизнь. Не может Путь сводиться к посещению храма три раза в год — за Крещенской водой, за куличами и за яблоками3. Не может Истина сводиться к исполнению заповеди «не убий соседку твою» притом, что почти каждый житель земли прямо или косвенно виновен в совершении одного или нескольких абортов. И не является Истиной стремление обличить всех — близких, общество, правительство. Жизнь же в Боге не может сводиться к воскресной краткой молитве и просьбе о помощи к Богу в случае, когда мы довели себя до безвыходной ситуации.
Бездуховная жизнь рано или поздно, но дает сбой. Как любой механизм, в котором сломалась шестеренка, начинает работать на износ, приводящий к катастрофической поломке, так и жизнь человека, потерявшая правильное направление и наполнение, рано или поздно заходит в тупик. И тогда у человека может возникнуть мысль — а не разрубить ли гордиев узел одним поступком? Если Бог не хочет помочь нам в решении наших проблем, не сами ли мы властны над своей судьбой?
Самоубийца — всегда эгоцентрик, для него нет больше ни Бога, ни мира, ни других людей, а только он сам — говорит известный русский философ Бердяев4. В состоянии, когда человек зациклен на самом себе, в трудной ситуации не на кого положиться. Верующий уповает на Бога, неверующий — на окружающих. Потеря надежды на помощь извне, притом, что человек не может самостоятельно решить возникший цикл проблем, может породить мысль о самоубийстве. Но отчаяние — плохой помощник человеку. Надо помнить, что помощь Божия рядом, следует только призвать Господа, отказавшись от попыток решить свою судьбу без помощи извне. Избавитель мой, Бог мой, — скала моя; на Него я уповаю; щит мой, рог спасения моего и убежище мое (Пс. 17:3).
________________________________
1. Самоубийство как девиантное поведение. Ненастьев А.Н.
2. Альбер Камю. Бунтующий человек
3. Проведенная недавно в Татьянинском храме МГУ выставка содержала инсталляцию Яблочный Спас. Макет храма стоял на вершине горки из настоящих яблок. По мнению автора книги это символ нашего современного обрядоверия. Не Христос, не вера апостола Петра стала основанием Церкви в понимании современного общества, а те обряды, ради которых иногда посещают храм современные крещенные язычники. Желающие могли взять себе яблоко, расшатывая и без того непрочное основание макета храма.
4. Бердяев Н. О самоубийстве
