Оппозиционно настроенные пользователи социальных сетей во главе с лидером молодежного оппозиционного движения «Мы» Романом Доброхотовым запланировали в 14.00 29 апреля в храме Христа Спасителя провести молебен «Богородица, Путина прогони».
Православные активисты в ответ на это собрались придти к храму в 13.30 в тот же день и провести воспитательную беседу с участниками акции — объяснить, что такого богослужения Православная Церковь не знает, и пресечь возможные кощунства.
Это не глупый анекдот, а реалия московской религиозной жизни. Сегодня многострадальный храм Христа Спасителя в очередной раз подвергся неподобающим действиям.
Пролог
Час дня, улица Волхонка. Возле храма Христа Спасителя скучают оперативники и пресса. Рамка, через которую входят посетители, стоит снаружи. На рамку пришпилено объявление: «Вход в храм с фото- и видеотехникой запрещен!». Зарождается наивная надежда на то, что очередного храмового флэшмоба удастся избежать.
Надежда напрасна — вот уже появляются молодые люди в футболках с цитатами из, например, Дмитрия Донского.
-А чего вы сюда пришли? — спрашиваю я одного такого человека. — От организации какой-то?
-Нет! Аз, грешный, сам по себе, без организаций и без флагов! — бодро отвечает он. — Мы стараемся не допустить непотребного поведения в храме!
-И как же будете противостоять? — интересуюсь я.
-Морально! — твердо заявляет мой собеседник и тут же добавляет:
-Как Господь управит!
-А провокации-то ожидаются?
-Конечно! Доброхотов — он известный провокатор, он и идет устраивать шоу — чтобы все увидели, как его в автозак заталкивают! Его вообще надо бы вырубить сразу.
Забегая вперед, скажем, что инициатора проведения «молебна» задержали, как только он появился на горизонте. Даже прессе не показали.
-А народу-то планируется много среди этих провокаторов?
-Да ужас вообще! Уже человек двадцать на ранней литургии были — рекогнисцировку провели.
Я пытаюсь себе представить людей, ради шоу, назначенного на 14.00, заявившихся на место действия в 7 — ну, хорошо, допустим они пришли не к началу — в 8 утра, и задумываюсь.
-Что тут планируется все-таки? — пытаюсь выяснить у одного из участников «антипутинского молебна» православного блогера Дмитрия Вайсбурда.
-Мы с самого начала планировали просто православный молебен за спасение богохранимого отечества от Путина и его богомерзкой партии. Я лично еще месяц назад предлагал такую молитву. Были и другие предложения, но эта формулировка как-то ближе к традиции. Что-то я пока никого из наших не вижу. Ну минут пятнадцать еще есть…
Костюмы, реквизит, декорации…
Люди к храму все-таки начинают подтягиваться, но как-то вяло. Удивленные обыватели замирают, наблюдая публику в диковинных нарядах Союза православных хоругвеносцев. Лидер движения, Леонид Симонович-Никшич, мирянин, осеняет аналойным крестом главный собор страны — тоже редкое зрелище. С интересом наблюдают и за редкими, но весьма общительными людьми с белыми ленточками — участниками акции.
Появление каждого нового человека сопровождается чуть ли не фанфарами — журналистов тут пока заметно больше, чем участников обеих акций. В храм никто из них особо не рвется.
Количество журналистов тут до последнего момента будет зашкаливать. Цирк значит цирк, театр значит театр, как недавно совершенно по другому поводу высказался Иван Охлобыстин на своем литературном вечере «Коалиция Небо».
Ристалище
На импровизированном ринге сошлись двое. Без мордобоя — для общения, правда, на очень повышенных тонах. За дискуссией наблюдает юное создание в длинной цветастой юбке — дочь одного из «общающихся».
-Меня зовут Мария, мне четырнадцать лет, — очень серьезно говорит девушка. — Я пришла с папой. Я хочу попросить Христа — Бога, в которого истинно верю, чтобы Он помог нашей стране подняться с колен из той грязи, в которую ее вогнал Путин и вся его банда. Он постоянно врет русскому народу и не исполняет своих обещаний, обворовывает людей огромными налогами. Инфраструктура разрушена. Нам говорят, что мы против Церкви, Бога и Богородицы, Которой молились те девушки из Pussy Riot. На самом деле, — (тут интонация моей собеседницы меняется), — вот честно, я за Него готова умереть.
Мария
-Лично вас действия этих девушек никак не покоробили?
Мария, ненадолго задумавшись, отвечает:
-Знаете, я с самого рождения в храме. У нас верующая семья. Мне кажется, что, конечно, они резковато выступили. Нельзя сказать, что их выступление — это здорово и интеллигентно. Но мысль была правильная. Мы в этот конкретно храм ходили очень много лет. А потом стали туда приезжать Путин и Медведев с женами, а это уже не молитва, а представление с хором, как опера.
-А почему вам кажется, что от присутствия в храме первых лиц власти что-то меняется для молящихся? — искренне не понимаю я.
-Ну, там молящихся-то уже остается мало, — пытается объяснить Мария. — То есть я не хочу сказать, что там, в храме, стоят все неверующие или язычники. Но ведь сам Христос выгонял торгашей из храма, спрашивал: «Для чего вы превратили Мой дом, дом молитвы, в рынок?»
Впрочем, Мария и ее верующий папа (продолжающий увлеченно спорить с православными активистами), как и Дмитрий Вайсбурд — скорее исключение для оппозиционной стороны. В большинстве своем на «антипутинский молебен» приходят люди совсем нецерковные.
-Я пришел посмотреть, — честно признается один из присутствующих, увешанный белыми ленточками и значками «Россия без Путина». — Сам я агностик. У меня позиция простая: увижу — поверю. По сути мне идея акции нравится, но я не совсем согласен ее по форме. Православный храм стоит оставить православным. То выступление, которое устроили там девочки из Pussy Riot, я не одобряю, но наказание, которое они отбывают, одобряю еще меньше.
Критический активизм
Нельзя сказать, что противники акции пришли защищать Путина. Леонида ловлю возле компактно стоящих хоругвеносцев. По его признанию, он пришел следить, чтобы не было эксцессов в храме:
Леонид
-Ну, если иконы начнут крушить, в алтарь захотят вломиться… Они себя заявляют верующими, но одно дело говорить, другое дело — действовать. Я не знаю, чего от них ждать. Боюсь, просто молитвой дело не ограничивается. И вообще, если люди хотят молиться об изгнании текущей власти — пусть дома молятся. А храм — для общей молитвы. Все должно, по слову апостола Павла, проходить чинно.
-А у вас есть претензии к текущей власти? — задаю я вопрос в лоб.
Леонид отвечает тактично:
-Надеюсь, русский народ покается и Господь изменит ситуацию к лучшему и помилует Россию.
Другой защитник храма вообще убежден в том, что сегодняшний «молебен» — продолжение выступления «Pussy Riot». Правда, шумных ответных акций не одобряет:
-Не хочу осуждать собратьев по вере, но вообще можно и поменьше эпатажа.
Прихожане храма апостола Фомы на Кантемировской используют мероприятие как возможность для уличных миссионерских акций.
-Вы знаете «Символ веры»? — строго спрашивают либерального журналиста, заявляющего себя православным.
-Мне не нужны посредники между мной и Богом! — возмущается он.
-Когда человек крестится, его спрашивают, знает ли он Символ веры! — миссионеры непреклонны.
-Я крестился в 1989 году! Тогда это было необязательно!
-Это всегда обязательно! Вы читали Евангелие? Не читали? Возьмите!
Журналисту всовывают в руки Евангелие и молитвослов.
Надо отдать должное ребятам из храма на Кантемировской — о политике они стараются не говорить.
С политикой в храм идти неприлично?
Тем временем, возле входа в храм начинается спектакль. Хоругвеносцы и примкнувшие к ним православные активисты выстраиваются в шеренгу и заявляют, что «посторонних людей» не пропустят.
-И как же вы будете их определять? — не без иронии спрашиваю у стоящих.
-Увидим. Они будут с ленточками, флагами, лозунгами и эмблемами.
(Лично я не вижу ни одного человека с флагом или лозунгом.)
-С политикой идти в храм не очень прилично, — вступает в разговор другой хоругвеносец. — Эти люди вообще православные? А если я пойду в мечеть молиться против Кадырова? Да на меня как на сумасшедшего посмотрят!
-А до драк-то дело дойдет, как считаете? — провоцирую собеседников.
-Если они этого захотят — не исключено, — обещают мне. — Но если просто пойдут свечку поставить — препятствовать не будем.
Я запутываюсь окончательно.
Живой щит, тем временем, уплотняется. Обращаюсь к сотруднику полиции:
-Вы как-то будете препятствовать?
-Чему?
-Ну вон там люди мешают пройти, в шеренгу выстроились…
Полицейский смотрит на меня ясными и наглыми глазами и заявляет:
-Я ничего не вижу. Стоят, общаются, на вопросы прессы отвечают.
-А в каком случае вы вмешаетесь?
Полицейский слегка напрягается:
-Я не буду отвечать на этот вопрос.
Вмешательство полиции удается понаблюдать буквально через несколько минут. Фотоаппараты, камеры и диктофоны вновь образуют круг, внутри которого вспыхивает конфликт между хоругвеносцем и белоленточником. Оппозиционер что-то кричит. Хоругвеносец плещет в него святой водой. Подбегает полиция и забирает оппозиционера под возмущенные крики его соратников.
Пройдет ли Содом?
Со стороны православных активистов слышен крик «Христос Воскресе» и видна чья-то (кажется, хоругвеносная) десница, вздымающаяся в печально известном для потерявшей двадцать миллионов в войне с нацистами страны жесте. После этого активисты достают электронные книжки и молитвословы и начинают петь «Воскресение Христово видевше» и другие известные молитвы, а также почему-то «Боже, царя храни» (это уже по памяти). Молитва перемежается скандированием: «Содом не пройдет».
-При чем тут Содом? — спрашиваю.
-Девушки из Pussy Riot – активистки гей-движения, — объясняют мне.
-Но ведь нынешний молебен — не за них?
-Всем же понятно, кто тут за кого.
Не для прессы?
Возле входа в храм с невеселым выражением лица стоит протодиакон собора отец Александр Агейкин.
-Как вы ко всему этому относитесь?
-Отрицательно. Не понимаю ни одной, ни другой стороны.
Никто не мешает человеку прийти и помолиться в воскресный день. А как-то особо заявлять, что придут и будут совершать такое-то молитвенное действие — это уже привлечение особого внимания к своим персонам. Есть понятие общего делания. Всем известно, когда в храме совершается богослужение. Люди приходят и вместе молятся — где двое или трое собрались во имя Христа, там Он есть. Что еще нужно?
-А тут вот хоругвеносцы выстроились в шеренгу, пытаются не допустить такого пиар-молебна…
-Их я тоже никого в храме не видел. У них любимые акции — возле храма. Головные уборы красивые, прочая атрибутика — для них это важно. Важнее мира в сердце, наверное.
К отцу Александру подбегает координатор Союза православных хоругвеносцев Юрий Агещев:
-Вы не так поняли!
-Ну что вы тут стоите, народ пугаете? — устало говорит отец протодиакон.
-Но мы же не для прессы!
-А получается что для прессы.
-Мы действуем… по… короче, не для прессы!
-Почему вас не было утром на литургии, когда все молились?
-Мы в свой храм ходим…
Отец Александр только вздыхает.
Хоругвеносцы, выстроившиеся в шеренгу не для прессы
Молебен состоялся?
Дмитрий Вайсбурд
Тем временем Дмитрию Вайсбурду удается войти в храм и написать записку: «Молебен Христу Спасителю о спасении Отечества от узурпатора Путина и его богомерзкой банды».
-Я такую записку уже подавал тут несколько недель назад, — рассказывает Дмитрий. — Ее прекрасно приняли, поставили штампик, даже не посмотрели. А сейчас посмотрели и сказали, что это кошмар, ужас и принять нельзя никак. «Отдадим, — говорят, — батюшке». «Какому?» — спрашиваю. «Передадим, — говорят, — самому Святейшему». «О, — отвечаю, — это идеально!»
Даже на обороте написал: «Раб Божий Димитрий».
Так что можно считать акцию состоявшейся.
Православные на митинги не ходят
Акцию действительно можно считать состоявшейся. К сожалению.
Сегодня возле храма Христа Спасителя не было молитвы. Не было единства во Христе. Не было разномыслия, в котором должны были открыться искуснейшие. Не было конструктивной дискуссии на пользу Церкви.
Здесь проходили театральные представления под видом молитвы. Политические митинги под видом стояния за веру.
И те люди, которые пришли сюда для молитвы и служения Богу, это хорошо чувствовали.
Поэтому я поступлю не по-журналистски и дам свою очень эмоциональную оценку произошедшему.
Это лицемерие и кощунство.
Если Господь нас, православных, всех, вне зависимости от того, за Путина мы или против Путина, с белыми ленточками или с георгиевскими, сурово накажет — это будет по заслугам.
Впрочем, еще есть надежда.
После того как в самом храме Христа Спасителя был задержан журналист Associated Press, протодиакон Александр Агейкин предложил возмущенной коллеге задержанного показать поруганные иконы, чтобы ей стала яснее обстановка. Женщина отказалась, но духовенство храма решило, что выставить уже убранные в алтарь поруганные святыни будет целесообразно и душеполезно.
В храм немедленно выстроилась небольшая, но понемногу растущая очередь. Активисты ни с одной, ни с другой стороны туда не пошли — они были очень заняты.
И вспомнились слова молитвы, прочитанной на молитвенном стоянии у храма Христа Спасителя 22 апреля:
Премилосердый и Всесильный, не до конца гневайся, Господи! буди милостив нам, молит Тя твоя Церковь, представляющи Тебе Начальника и Совершителя спасения нашего Иисуса Христа. укрепи нас в правоверии силою Твоею, заблуждающим же просвети разумныя очи светом Твоим Божественным, да уразумеют Твою истину, умягчи их ожесточение, утоли вражды и нестроения на Церковь Твою силою диавольскою воздвизаемая, да вси познают Тебе, Господа и Спасителя нашего.
 |
|
 |
«Антипутинский молебен» у храма Христа Спасителя — ФОТО
Михаил Моисеев У храма Христа Спасителя сегодня ожидали инициаторов антипутинского молебна. Смотрите фоторепортаж с места событий. |