Мы часто слышим слова об абстрагировании от ситуации. О том, что не нужно погружаться в эту повестку.
С одной стороны, определенная терапевтичность этого призыва понятна. Потому что всякий ресурс конечен и ресурс нашей психики тоже. Всего себя вложить внутрь этой повестки, проживания этой беды, конечно, нельзя.
Но, с другой стороны, как мне кажется, и абсолютное абстрагирование тоже неверно. Происходящее — часть довлеющей над нами реальности, которую мы можем пытаться не принимать, но от этого становимся только слабее в соприкосновении с ней. Ведем себя как маленький ребенок, который, закрывая глаза ладонями, считает, что теперь его никто не видит.
С позиции взрослого мы понимаем, что, к сожалению, так не работает. Красиво — дать рецепт полностью от всего абстрагировавшись погрузиться в богослужебный чин и последование и счастливо праздновать. Но мы понимаем, что так не получится и так не произойдет.
Антитезис будет в том, что многие из нас сейчас ставят перед собой вопрос о праве на радость или праве на счастье.
Праве на положительную эмоцию. Как мы можем это делать, когда за соседним холмом, за соседней дверью свирепствуют боль, неправда и смерть?
Мне кажется, это тоже неправильная постановка вопроса. Оттого, что мы откажем себе во всем, ограничим себя целиком и полностью, всячески попытаемся из своей жизни любовь, свет исключить, мы только умножим разлад, зло и энтропию в этом мире.
От этого он не станет лучше, и никому тем самым мы не поможем.
Это, кроме всего прочего, не даст нам никакого важного и значимого опыта. Мы в общем-то и так в определенном переживании происходящего. Здесь же мы просто провалимся в него до крайней меры и степени. И большой вопрос, выйдем ли мы оттуда.
Священник Александр Сатомский
И вот в качестве синтеза, мне кажется, в конечном итоге, честно взглянув на происходящее, мы все равно можем иметь шанс и возможность проживания настоящей радости.
А заключается она, наверное, в том, что нынешняя постигшая нас беда и тьма, кроме всего прочего, указывает на вполне себе библейскую истину, что мир лежит во зле (1 Ин. 5:19).
В каких-то более адекватных обстоятельствах этот тезис может быть не очень очевиден. Когда все относительно мирно, благополучно и прикрыто легким флером цивилизованности, то этот тезис ярко не играет. А вот всякий вооруженный конфликт, как школа расчеловечивания, безусловно, обнажает зло в мире во всей полноте.
И поэтому то, что мы наблюдаем сейчас, — это вот такого рода школа дьявола. Причем это работает во все стороны.
Это даже не про правых и неправых, участвующих и неучаствующих. Это общий урок, который, к ужасу, мы все выучиваем, вне зависимости, хотим мы этого или нет.
И в этом свете, в этом понимании сам факт Воскресения Христова, мне кажется, может переживаться нами совершенно объемнее. Когда мы говорим, что Христос победил смерть, все, что мы подразумеваем под словом «смерть», — это опыт, зачастую предельно чужой. Мы знаем, что смерть существует, но явлена она обычно в опыте ухода кого-то из наших близких. Это, как правило, смерть кого-то из наших престарелых родственников — тягостно, но понятно и ожидаемо. И часто после себя он оставляет не разрыв и ощущение тьмы, а определенного рода светлую печаль.
Сейчас же мы видим, что зло, хотя и является небытием, но время от времени может проявлять себя очень субъектно, очень личностно, осязаемо.
Это очень осязаемое настоящее, активное, кипящее желчью зло и побеждает Христос. Он восходит не на абстрактный Крест — на Его Кресте действительно собраны страдания человечества. Он приобщается к этому страданию в полноте и, соответственно, в полноте преподает нам этого Воскресения свет.
Как любой другой дар Бога, мы в этой полноте его не воспринимаем, но, как говорится в тропаре Преображения, когда ученики восприняли Славу Христову «якоже можаху» — это и то большое и великое дело.
Входя в этих безумных обстоятельствах в Свет Пасхи Христовой, мы понимаем, что Христос как раз вот этого всего принципиально: а) выше, б) больше и в) победитель.
Он нам предлагает не какую-то альтернативную, потустороннюю реальность — в том, что этот мир плохой и нехороший, а есть какой-то загробный мир, занебесные дали, где все хорошо и благо. Нет, Он побеждает смерть здесь и внутри. Он разрушает зло здесь и внутри бытия этого мира.
И нас Он призывает быть содеятелями и соработниками в том, чтобы свет Его Воскресения воссиял не где-то там, а предельно здесь, и сияние этого света все мы увидим!
Фото: из личного архива священника Александра Сатомского
