Для друзей во Христе Господе хочется поделиться самым дорогим, что на душе в эти дни. Запишу без системы, а как припоминается.
Странная наша душа: как в ней все меняется…
Вот пишу знакомым пасхальные письма: и, как это делается обычно, выражаю радостные чувства и желаю им радости. А потом откуда-то проникают грустные настроения… И сам не знаю: почему? И меняю тон своих писем: говорю уже о покаянии.
Впрочем, как увидим, связываю и их с Пасхой. А потом снова и мир, и радость… И снова какая-то печаль. .. и снова раздумываешься: отчего? как отнестись к ней?
На службе пережилось ясное верование: Господь, ими же весть судьбами, помилует и меня, недостойного, и введет туда, с другими, о которых Он молился Отцу: Отче! Хочу, чтобы где Я буду, там и они были со Мною (ср.: Ин. 17, 24). Какая нежная любовь… А такая молитва не останется без исполнения.
Читал паримии из пророка Иезекииля о необычайнейшем его видении на peкe Ховap (постараюсь прочитать друзьям, или сами прочтете?). Разверзлись небеса… Видение илектра посреде огня, и свет в нем: по среде яко подобие четырех животных: и сие видение их, яко подобие человека в них. И прочее… [Иез. 1, 1-20]
Совершенно «изумительно»… И непостижимое…
Естественный человек скажет: лепет безумного… А я радуюсь и принимаю с радостными слезами… Но я же не безумный… Чему радуюсь? Другой скажет: «Тайна». И, может быть, отвернется душою? А я рад именно тому, что это все «тайна»… я давно полюбил тайны Божии… Долго объяснять это: почему.
Кратко сказать: в «ином» мире обязательно должны быть именно тайны. Там все — не так, как на земле, а по-иному… И этому-то я и радуюсь… И плачу от радости сладкими слезами… Люблю тайны Божии.
Хорошо, что люди перед Пасхой говеют: тогда яснее открывается радость Пасхи, как уже очистившимся от грехов. Но исповедаться нужно не пред самой Пасхой, а в начале страстной, к четвергу… В крайнем случае в субботу утром. А в самую Пасху уже не будет покаянного настроения: тогда радость зальет сердце, и сокрушения не будет.
Любить бы нужно в этот день… День обожествления человека. А Бог есть любовь. Но это очень, очень высоко для нас, грешных… И все же возможно: Невозможное для человека, — сказал Христос, возможно у Бога. И это мне дано было на этой неделе… Говорил я с М. А.: как трудно любить вообще, а особенно недругов. Даже невозможным кажется относиться к ним без недружелюбия. Что делать? М. А. отвечает: Нужно за них молиться!
Верно. Но и в такой молитве еще нет собственно любви… Только разве терпимость к ним придет в сердце наше. А я говорю о любви… Да, это дело — сверхъестественное.
Даже простить врагам не хочется.
Но вот в пятницу (под пятницу, по нашему, а не по церковному времени) при чтении двенадцати Евангелий смотрю я на крест с распятием Спасителя… и даже не молился… А только смотрел с верою и умилением… И ничего не думал…
И незаметно в душе моей оказался мир… Заметив его, я вдруг ощутил желание попросить прощения у всех нeдpугов своих. И так это стало легко, — как дышать легко бывает… и как только я воротился после службы домой, тотчас засел за письма (чтобы не ослабеть с откладыванием их); и послал шесть-семь просительных писем… и легко было на душе…
И я знаю: это — не от меня, не от моих усилий…
Нисколько… А от Господа.
И почувствовал я, что это мне спасительно. А тем — полезно духовно. И только этот путь может разорвать цепи зла… Письма я поспешил послать раненько утром, чтобы дошли они до Пасхи… На одно уже получил ответ: правда, не говорящий о такой же просьбе: простите, но хорошее… и это слава Богу… Да мне-то, собственно, нужно о себе самом только заботиться…
Но враг снова после, через два дня, подступал к сердцу; но я уже знал: нужно сознавать свою собственную греховность и просить прощения… А прочее — Божие дело и не мое… Впрочем, я уверен, что и там (у них) благодать порвет цепи зла.
Покаяние обычно считается печальным, грустным…
Но это неверно… Я писал письма поздравительные, и — казалось — радовался и радовал других. Но вот я увидел свою греховность и немощность; и начало скорбеть мое нестойкое сердце… Но скорбь была слаще той радости, О которой я писал в письмах…
Печаль духовная, печаль по Бозе, — как пишет апостол Павел коринфянам (2 Кор. 7, 10), приносит радость Божию… и мне не хотелось менять эту покаянную печаль на человеческую (еще) радость…
Печаль была — слаще. И само собою вспомнились мне слова из 3-й молитвы ко причащению: Тридневным Твоим и живоносным воскресением падшего праотца возставивыи, возстави мя грехом поползшагося, образы мне покаяния предлагая. Значит, покаяние есть начало духовного воскресения… Потому оно и радостно… И теперь (во время писания) предпочитал бы иметь это скорбное радование, чем радость несовершенную, человеческую. И хотел бы даже поплакать о грехах…
Да и как не плакать? Они — пред лицом моим… Но, может быть, это — не пасхально? По внешнему мышлению — так, а по духовному опыту — истинно!
И захотелось мне куда-нибудь уйти для спасения… Не уйду? Вероятно… Но желание святое и правильное… Боже, помилуй меня, как хочешь.
Вот все учу, говорю и пишу… Лучше бы не учить, а спасаться и каяться… А с другой стороны, пришли Слова из cтpacтныx песнопений: Приидите вернии, делаим усердно Владыце…: кто как может. Между прочим, один через раздаяние богатства, другой через службу светлости; а третий: да приобщается (то есть делится) словом… (кому? с кем?) ненаученному… (стихира [на стиховне утрени великого] вторника). Может быть, мне дан такой дар от Господа?!
Еще не раз приходили мысли о страданиях…
Они не только необходимы, но даже желательны должны быть сердцу нашему. Почему так? Я это ощутил следующим образом: просто хотелось их ради Христа. Притом страдания чувствовались как отрадные. После пришло объяснение: страдания это есть знак любви ко Христу… И именно страдания, а не благоденствия… И стало понятнее, что Сам Христос желал их: как Я томлюсь, — Говорил Он ученикам, — пока огонь (креста) не загорится. Он любил их и верующих в Него.
Это — главное. Но, кроме того, страдания для нас спасительны: ими мы очищаем свои грехи, ими мы присваиваем заслуги Христовы. Но Он страдал за нас, а мы каждый должны страдать — за себя: иначе для нас не принесут пользы и страдания Христовы… и крест — путь в Царство Божие… Однако эти мысли пришли уже после; родились же они (как и все вообще духовное) от откровения Божией благодати…
Конечно, я знаю свое малосилие; но сами по себе эти чувства правильны.
Среда… Какое чудное утро. Какая красота… И все это создано Богом для нас… и даже дома, окрашенные в розово-фиолетовый цвет от Солнца, красивы. А мы, люди?! Плакать хочется… Мир жаждет войны, греха, безобразия.
Блудница, помазавшая миром Христа, поет (в стихире): Умершую мя, то есть в грехах, воскреси…И воскресла…
Недавно мне пришлось услышать, что и вера, и надежда, и любовь суть дары Божии, а не от человека… Совершенная истина: все благодатное — от Бога, а не естественно… И в заамвонной молитве священник читает слова апостола Иакова: «.. . всяк дар совершен — свыше есть от Тебе Отца свe тов». [Иак.1,17].
Не нужно бояться сомнений… Никаких… Они совершенно неосновательны. Даже совершенно естественны для «ума» нашего, ибо все сверхъестественное — (скажу так) сверхъестественно. И потому ум (естественный) дивится и недоумевает. Так и должно быть. Но у нас есть свои основания верить: «откровение» от Бога. Притом двоякое: Писание и внутренне каждому… И тогда не только верится, но «видится»… «Воскресение Христово видевше — сказано, не только «слышавше». И нужно быть твердым в вере.
Один послушник принес старцу варево (а не обычные сухари с водой). «Почему это?» — спросил святой. «Ныне Пасха», — ответил тот. «А у меня, сказал старец, — всегда Пасха». Так было и у Серафима Саровского. Какие люди-то были!!!
Пора заканчивать. Осталось немного времени до ночной службы…
А что будет в самую Пасху, не знаю… Милость Божия знает, что дать и мне.
Но священнослужитель должен не свои чувства выражать на службе и в проповедях, а церковные: значит, должен служить ныне радостно.
Митрополит Вениамин Федченков О праздниках и богослужении православной церкви. Пасха Светлое Христово Воскресение Изд-во Свято-Троицкая Сергиева Лавра 2007
