О том, каким было празднование Крещения Руси в 1988 году, вспоминает протоиерей Димитрий Смирнов.
Сейчас, когда я оглядываюсь на те события, то мне становится даже странно — как, уже прошло четверть века? А помню все, как вчера.
Первое, что я помню — это, как рухнул памятник Ленину, стоявший в центре Данилова монастыря, в котором располагался спецприемник-распределитель малолетних преступников. Его хотели аккуратно вывезти, но при погрузке в автомобиль он рассыпался, и его куски выбросили на помойку. Я считаю, что это было первое знамение перед началом торжества Церкви. Падение идола осуществилось не без помощи благодати Божией, потому что у коммунистов задумки выбрасывать Ленина на помойку быть не могло.
Тут надо пояснить, что за детский приемник и памятник Ленину в монастыре? Дело в том, что коммунисты отобрали у православных христиан все храмы, в Москве действовало всего несколько храмов. Провести мероприятия такого масштаба Церкви тоже было негде. Тогда в политбюро компартии возникла идея отдать какой-нибудь монастырь. Выбор пал на старейший московский монастырь, основанный князем Даниилом Московским. В монастыре находился спецприемник, вместо монахов были осужденные дети, а в качестве примера для маленьких преступников в центре стоял идол Ленина. Он то и рухнул при попытке его демонтажа.
Очень запомнился самоотверженный труд архимандрита Евлогия, нынешнего владыки Владимирского. Он был брошен на восстановления монастыря и отдал этому все силы. Его положение было отчаянным: ведь сроки были маленькие, а дело огромное — грандиозное дело! Трудно себе представить, какого колоссального труда потребовало восстановление огромного монастыря, лежащего в руинах, разоренного и оскверненного. У нас не было необходимого опыта. Сейчас-то мы умеем восстанавливать храмы, в Церкви восстановили много храмов, а тогда ничего этого не было. Стену вокруг монастыря, собор, храмы, внутренние постройки, территорию, все нужно было ремонтировать своими руками и делать это впервые в жизни.
В восстановлении монастыря участвовала вся Церковь. Прозвучал призыв: «Все на восстановление Данилова монастыря», — и прихожане московских храмов приходили после работы в качестве волонтеров и работали ночами. Очень многие ребята устраивались туда простыми рабочими и через это воцерковлялись, приходили к Церкви. Многие из тех, кто тогда работал на стройке, сегодня стали священниками или просто церковными, глубоко верующими людьми. Помню, я сам привез отцу Евлогию деньги, которые я смог накопить.
Всего лишь один монастырь — по нашим меркам нечто микроскопическое. Но все это вместе — монастырь, предоставление Большого театра для торжественного акта — было удивительным явлением изменения отношения государства к Церкви.
Кульминацией юбилея была Божественная литургия, торжественно служил Патриарх Пимен, было много православных архиереев и гостей из разных стран. Особенно большую радость мы испытали во время прославления Патриарха Тихона, нашего мученика за веру. Вот это было настоящим чудом! До последнего момента никто не верил, что коммунисты разрешат прославить в лике святых своего злейшего врага, имя которого они даже запретили упоминать в учебниках.
Церковь переживала большой духовный подъем. В обществе витало ощущение, что монолитный советский строй, казавшийся нерушимым, треснул во время церковных торжеств Крещения Руси, и это дало новые возможности, прежде всего, Церкви. Советская власть сама этого не ожидала. Думали, что это будет наше внутрицерковное событие, но Тысячелетие крещения оказалось событием мирового масштаба. Мы почувствовали, что начинаются неизвестные процессы, подули какие-то ветры перемен, будут большие изменения, что и случилось вскоре.
Подготовил Александр Филиппов
