Читайте также: Межсоборное присутствие: впереди большая и важная для Церкви работа
Протоиерей Николай Балашов
В 2009 году Священный Синод Русской Православной Церкви утвердил положение о Межсоборном присутствии Русской Православной Церкви, а также состав нового органа. Для обсуждения актуальных вопросов церковного бытия на первом заседании собора были сформированы комиссии Межсоборного присутствия. Одним из вопросов, вынесенных на обсуждение межсобора является вопрос о приходах. О чем будет идти речь в обсуждении этого вопроса отвечает протоиерей Николай Балашов, заместитель председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, член Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви
Вопрос о границах приходов и членстве в приходах. Какие вопросы будут обсуждаться здесь?
– Я могу только поделиться некоторыми собственными мыслями; не сомневаюсь, что другие члены Межсоборного присутствия сочтут нужным поставить и иные вопросы. В дореволюционный период русской церковной жизни членство в приходе было вполне фиксированным — по территориальным границам приходских общин. И в Москве, и в других городах было известно, к какому приходскому храму относятся жители, скажем, дома 27 по Мясницкой улице.
Это не означало, что человек обязан ходить только в эту церковь, он мог ходить, конечно, и в другие храмы. Например, и в те времена, как сегодня, существовал в жизни больших городов класс, так сказать, церковных любителей возвышенных концертов: сегодня мы идем слушать канон Андрея Критского в Богоявленский собор, а послезавтра будут замечательно петь «Да исправится молитва моя» в Новоспасском монастыре… Но если нужно было крестить детей, или венчать брак, этого нельзя было сделать вне своего прихода. Невозможно было венчаться в другом храме, потому что существовало предбрачное оглашение, когда на трех праздничных службах священник должен был объявить, что такие-то собираются вступить в брак.
В этом были свои положительные стороны, несомненно. У каждого человека было сознание, что он принадлежит к определенной приходской общине. Конечно, в одних случаях эта связь верующего со своим приходом была вполне живой и действенной, в других, скорее, формальной, но все же было понимание того факта, что членство в Церкви означает членство в конкретной общине. Когда речь заходила о Таинствах, в дореволюционных условиях связанных также и с актами гражданского состояния, эта связь была особенно очевидной.
В нормальных случаях священник не мог совершать никаких требоисправлений вне территории своего прихода. Если нужно было позвать священника к больному, исповедовать, соборовать, звали своего приходского пастыря. Сейчас же в церковной практике более или менее соблюдаются границы епархий, редкий священник отважится самовольно священнодействовать в пределах чужой епархии, а вот в пределах чужого прихода, не ставя даже в известность настоятеля, – такие явления нередко встречаются. Это ненормальное положение с точки зрения канонической практики.
— То есть это налагало определенные обязанности на прихожан?
— Да. С другой стороны, конечно, просто механически восстановить прежнюю практику сегодня очень сложно и вряд ли удастся.
Назревший вопрос о членстве в приходах нельзя быстро решить путем механического введения нового правила об обязательной и повсеместной регистрации прихожан. Но тот факт, что сегодня священник, как правило, не в силах сказать, сколько у него прихожан, что его прихожане часто не ощущают, что у них есть какое-то слово в решении вопросов жизни прихода, не воспринимают себя в качестве тех, кто несет реальную ответственность за свой приход, – это большой недостаток в нашей церковной жизни. Его бывает трудно преодолеть даже в наших приходах заграницей, где фиксированное членство прихожан в общине является общепринятым правилом в жизни различных конфессий. В некоторых странах, как, например, в Германии, регистрация в качестве прихожан имеет и материальные последствия. Если граждане указали свою религиозную принадлежность, определенная часть подоходного налога перечисляется, соответствующей церкви, если они ее не указали, то эта часть переходит в распоряжение государственных инстанций. Однако наши священники сталкиваются с нежеланием прихожан как-то указывать свою конфессиональную идентичность, от чего Церковь имела бы практическую пользу.
За долгие годы существования Церкви в условиях советской действительности у людей сложилась привычная осторожность. Идея записаться в члены прихода у иных вызывает ассоциации с какой-нибудь комсомольской организацией или партийной ячейкой.
Помню, как в семидесятые годы по дороге в Пюхтицкий монастырь в ожидании автобуса я заглянул к пастору лютеранской церкви, расположенной возле автобусного вокзала. Меня тогда поразила картотека с именами и адресами всех его прихожан. В условиях РСФСР такая картотека немедленно стала бы объектом особенного внимания и достоянием определенных органов. В Эстонии режим был все же несколько мягче в этом отношении.
Но не будем ссылаться на примеры других конфессий или даже других Поместных Церквей. Пастырь зовет своих овец по имени (Ин. 10, 3), – не так ли мы читаем в словах Христа в Священном Писании?
Думаю, что установление территориальных границ приходов, фиксированное членство в приходах способствовало бы большему вовлечению мирян в церковную жизнь, лучшему осознанию их ответственности за дела прихода. Предвижу, однако, что реализация этого подхода будет нелегкой.
Еще один вопрос здесь встает: мы являемся свидетелями особенного явления, которое существует преимущественно в крупных городах, когда приходские общины очень часто формируются совсем не по принципу территориальной близости к храму, а либо по привязанности к определенному пастырю, либо по положительному восприятию или неприятию сложившейся атмосферы в приходе, стиля взаимоотношений. Есть более молодежные приходы, есть в Москве приходы, которые можно охарактеризовать, как особенно либеральные или, наоборот, особенно консервативные.
Каково значение этого явления с точки зрения Предания Церкви, ее канонической традиции? Тут есть свои сильные и слабые стороны, которые тоже было бы полезно очень внимательно исследовать. Церковь – это сообщество людей разных взглядов, разных возрастов, разных политических и иных убеждений, сообщество, конституированное лишь одним – общей православной верой во Христа Спасителя. Это, несомненно, относится ко Вселенской Церкви и к поместной Церкви. В какой степени это относится к приходу, может ли он представлять собой разновидность клуба по интересам? Не вредит ли это выявлению в нем подлинной церковной кафоличности? Мне кажется, что это очень интересные и важные вопросы для серьезного, вдумчивого и неторопливого осмысления.
Здесь и надо серьезно взвесить все «за» и «против» и учитывать как сложившуюся церковную практику сторону этого дела, так и нашу православную традицию. А именно – надо постараться понять, насколько складывающаяся церковная практика развивается в русле нашего предания.
Читайте также: Межсоборное присутствие: впереди большая и важная для Церкви работа
Беседовала АННА ДАНИЛОВА