Протоиерей Игорь Прекуп: Совесть и воля – ценности от Бога, а не продукт государства

Протоиерей Игорь Прекуп

В стране с огромным научно-культурным потенциалом, с богатейшими, невероятно, но так и не истребленными, гуманитарными ресурсами, разрабатывается документ, касающийся, без преувеличения сказать, национальной безопасности, документ, предназначенный остановить в стране гуманитарную катастрофу, но к этой разработке явно не привлекаются все эти «потенциалы» с «ресурсами»… Одно только повторяющееся перечисление по убыванию значимости «физическая культура и спорт, культура» достаточно говорящее.

Вспоминается замечательный советский фильм «Дневник директора школы». Главный герой в разговоре с женой объясняет свой отказ взять на работу молоденькую учительницу начальных классов, казалось бы, ерундой: «Она говорит „транвай“». Это у него своего рода «проверочное слово». Кстати, вот уж, действительно, один из самых удачных фильмов на тему проблематики культуры, интеллигентности, принципиальности, человеческого достоинства и чувства долга. И вот эта мысль об отношении к языку, о речи как критерии внутренней культуры, душевного богатства и, можно сказать, профессиональной благонадежности педагога – эта мысль очень верна и глубока.

А в этом документе «транвай» проходит через весь текст.

Документ касается весьма специфичной области – формирования ценностных ориентаций в обществе. Тема философская, точнее – аксиологическая (ἀξία <аксия> – ценность, достоинство; аксиология – учение о ценностях). «Стратегия» могла бы получиться очень интересной, если бы к ее составлению пригласили цвет российской науки, философии и культуры.

Остановимся на нескольких моментах этого документа, анонсированного в СМИ как утвержденный правительством «список традиционных духовных ценностей».

Цитирую: «Стратегия опирается на систему духовно-нравственных ценностей, сложившихся в процессе культурного развития России, таких как человеколюбие, справедливость, честь, совесть, воля, личное достоинство, вера в добро и стремление к исполнению нравственного долга перед самим собой, своей семьей и своим Отечеством».

Во-первых, совесть и воля – это ценности, которые складываются не в процессе развития государства, а вложены в человеческую природу Богом. В тех или иных условиях они могут развиваться, а их проявления могут приобретать оттенки характерные именно для данной культуры.

Впрочем, удивляет другое. Вроде говорится о ценностях, «сложившихся в процессе культурного развития России», а такое чувство почему-то возникает, что понимается не весь многовековой процесс, но его небольшой отрезок, уходящий в прошлое не более, чем лет на двести, когда православная вера уже вовсю шла на спад даже в народе, и духовно-нравственные ценности подменялись секулярно-нравственными, как, мало-помалу подменялось и само понятие духовности.

Ладно, пусть о Боге, тем более, конкретно о Православии, составитель опасался сказать прямо, чтобы не вызвать ревность приверженцев иноверия и всяких «нехороших „-измов“», но о таких ценностях, как религиозность (общая традиционная ценность, вне зависимости от принадлежности), любовь (высшая христианская добродетель, как-никак, а отсюда уже и человеколюбие), смирение (основополагающая добродетель, без которой все прочие – мягко говоря, неустойчивы), которые веками целенаправленно культивировались в России, уж можно бы было упомянуть, коль начал выстраивать какое-то подобие понятийного ряда?

А традиционная модель православной семьи, которая отнюдь не сводится к «домостроевскому» идеалу – это что не духовно-нравственная ценность, которая как раз-то и формировалась исторически? Так что ж она не упомянута?

Когда-то мы не задумывались об этом, а ведь представление о семье как нерасторжимом (кроме «вины прелюбодеяния» (Мф. 5; 32)) моногамном и гетеросексуальном союзе, построенном на любви и взаимоуважении, тоже ведь является духовно-нравственной ценностью, которую впору заносить в «красную книгу». Имплицитно эта ценность присутствует в тексте, но основное же нужно перечислить.

И, кстати, насчет моногамии, брачного возраста и некоторых других особенностей именно русской культуры: где пределы толерантности к иным традициям, хотя бы и в пределах компактного проживания этно-культурных сообществ или национальных автономных республик и округов? Насколько мы готовы согласиться с тем, что где-то в России будет, в качестве уважения местных национально-религиозных традиций, разрешена полигамия, а брачный возраст снижен, скажем до 9 лет?!.. А если Стратегия предполагает приоритет какой-то традиции, то почему бы это не провозгласить открыто и конкретно? Или все же не предполагает, и в ресторане «Клод Моне», в знак уважения к любым национальным кухням, с завтрашнего дня, для разнообразия, начнут подавать конину и собачатину?

Опять же, «вера в добро»… Нет такой традиционной для русской этической культуры ценности. Русский народ верил в Бога и ценил доброту – внутреннюю и внешнюю красоту творения Божиего, в созидании которой человек призывается быть «соработником у Бога» (Кор. 3; 9). Ничего не имею против добра и доброты, но нет такой традиции в России – доброты без Бога; нельзя считать традицией, «сложившейся в процессе культурного развития России», то, что сформировалось, когда России как независимого государства не существовало, когда ее сущность вытравливалась на уровне государственной политики, подменялось мировоззрение, когда идеал Святой Руси был сдан в архив, где его потихоньку обгрызали мыши.

А в другом месте, автор как будто забывает сделать «ку!» идолам толерантности и политкорректности, когда пишет: «Приоритетами государственной политики в области воспитания являются: формирование уважения к русскому языку как государственному языку Российской Федерации, являющемуся основой гражданской идентичности россиян и главным фактором национального самоопределения». Терзают меня смутные сомнения, что далеко не всякий представитель нетитульной национальности в России скажет, что русский язык является «главным фактором его национального самоопределения».

И что теперь?.. Документ принят. Одна надежда, что основной посыл о поддержке традиционных ценностей будет услышан, и станет потихоньку воплощаться в жизнь, как всегда, в первую очередь, усилиями энтузиастов, на этот раз, однако, вооруженных ссылкой на Стратегию.