В наши дни положение несколько изменилось: сербов я всё-таки увидел. Прямо в центре города идут крепкие ребята, человек десять, никого не трогают, даже улыбаются. Я так обрадовался, услышав сербскую речь, что когда подошел к мужикам – почти дар речи потерял. Те насторожились: «Тебе чего?» Взгляды тут же посерьезнели, кулаки сжались, албанские прохожие ускорили шаг. «Да я, это, семинарию ищу. Красиво у вас тут», – промямлил я.
Услышав славянскую речь, хоть и гугнивую, крепкие юноши, кажется, успокоились: «А мы и есть семинаристы! Гуляем. Ты чего заикаешься? Ты кто вообще?»
Было бы это в любом другом сербском, но не оккупированном, городе, сценарий известен: сначала – кафе, потом – снова кафе, потом уже, может быть, и до цели бы добрался. А тут, несмотря на веселое солнце, романтические горы со снежными шапками, лучше побыстрее как-нибудь, не сильно привлекая к своей персоне внимание соседей.
«Мы как раз домой возвращаемся – пойдем, покажем семинарию! Там недавно новый жилой корпус отгрохали, мы в нем и живем – русские из Сретенского монастыря помогли. Заодно с отцом Андреем познакомим, он тебе подробнее всё расскажет». Поднимаемся по узкой улочке к семинарии, ловим не очень приветливые взгляды сидящих в окружающих кафе посетителей, заходим во двор семинарии. «Ну, сейчас-то полегче, – говорят семинаристы. – Раньше было просто опасно».
Протосингел Андрей (Сайц), проректор Богословской семинарии, монах из монастыря Высокие Дечаны, помощник владыки Феодосия, ректора семинарии, встречает с распростертыми объятиями, ведет в кабинет – там уже ждет кофе, чистая вода и ракия с медом. Слышу сзади смущенный говор: «Он что, правда русский, что ли? Оп-па, а я его на «ты» назвал – щас влетит мне от проректора, ой, влети-ит!» – «Мужики, не бойтесь, не выдам: у меня вид в ваших южных широтах самый что ни на есть «тыкающий», галстук не надеваю!» – «Наш человек!» – «А то!»
Мирно беседуем c отцом Андреем, тот улыбается, иногда и смеется – будто никакой оккупации и нет, всё тихо, спокойно, по-доброму. «А если с Богом, то вообще ничего не страшно», – убежден он.
Протосингел Андрей (Сайц)
– Я помогаю здесь владыке Феодосию с самого открытия семинарии, с 2007 года.
– Какова сейчас ситуация, в которой находится Призренская богословская семинария? Есть ли провокации? Как идет жизнь у семинаристов?
– Провокации, конечно, есть. Но должен сказать, что они уже не такие активные, как это было раньше, сейчас они носят эпизодический характер. Да, несколько дней назад нам снова исписали стены лозунгами, это бывает. Но, знаете, всё-таки стало полегче. Кроме того, мы же знали, на что идем, знали, в каком окружении нам предстоит здесь жить. Так что пытаемся смиряться.
Семинария в Призрене была основана в 1871 году и имеет уровень средней школы. В момент своего основания это была самая старая сербская школа на территории Османской империи.
Эту школу закончили много знаменитых иереев, архиереев, патриархов, прославивших Сербскую Церковь. Патриарх Павел, патриарх Ириней, патриарх Варнава, патриарх Димитрий – выпускники Призренской семинарии.
Семинария работала без перерыва до Первой мировой войны, потом был трехлетний перерыв. Следующая пауза была во время Второй мировой.
После очередного возобновления работа семинарии продолжалась до 1999 года, до начала войны и бомбардировок Югославии силами НАТО. Преподаватели и ученики были вынуждены переехать в Ниш, в центральную Сербию. Здание Призренской семинарии сербы, жившие в городе, использовали в качестве убежища во время погромов. Несмотря на то, что в город вошли немецкие войска, «отвечающие за безопасность мирного населения», сербские дома были сожжены.
– 17 марта 2004 года, во время погрома в Косово и Метохии, 10 тысяч террористов находились в Призрене (это пятая часть от всех участников погрома на Косово и Метохии) – они прекрасно знали месторасположение оставшихся сербских домов и церквей и, разумеется, знали про семинарию. Вот тогда и были предприняты попытки, увы, небезуспешные, уничтожить последние следы сербского пребывания на сербской земле.
Только за один день сожгли 10 храмов, построенных еще в Средневековье. В тот же день была сожжена и практически полностью уничтожена Призренская семинария. То, что вы видите сейчас, — это уже постройки последних лет, за исключением нескольких старых зданий или их фрагментов. Восстанавливать здания мы начали в 2007-2008 годах.
Призрен
В 2012 году по благословению патриарха Иринея и Священного Синода Сербской Православной Церкви епископ Феодосий приехал сюда, в Призрен. Возобновилось преподавание в восстанавливаемой семинарии на праздник Рождества Пресвятой Богородицы в 2011 году. Таким образом, этот перерыв в работе богословской семинарии в Призрене, с 1999 по 2011 год, был самым большим за всю историю ее существования: агрессия НАТО получилась страшнее, чем две мировые войны.
Справедливости ради следует сказать, что некоторые международные организации очень помогли в восстановлении деятельности богословской школы – это касается и дипломатической, и финансовой, и моральной поддержки. Огромную роль сыграли и частные лица.
Это звучит, может быть, слишком официально – «частные лица», поэтому расскажу о них чуть подробнее. Наши итальянские друзья посчитали необходимым помочь нам, православным христианам, сербам, проживающим в условиях оккупации на родной земле.
Эти люди чувствуют личную причастность к тому, чтобы православие в Косово и Метохии не угасло, считают себя лично ответственными за судьбу православия на древней православной земле. Вот они и начали помогать нам, используя свои финансовые и другие возможности, в том числе информационные. Ведь не секрет, что многие люди просто не знали, что здесь происходит, питаясь ложью насквозь тенденциозных СМИ, «освещавших» события в Сербии – этому надо противостоять, чем итальянцы, своими глазами увидевшие правду, и занимаются. Среди них есть и бывшие солдаты КФОР, и, так сказать, «обычные люди».
По благословению Святейшего Патриарха Кирилла, великую помощь стал нам оказывать московский Сретенский монастырь, архимандрит Тихон (Шевкунов) и отец Игнатий (Шестаков). Они организовали просто гигантскую работу – нам удается вести стройку, восстанавливать корпуса семинарии.
Нас, проживающих здесь, 44 студента и 10 преподавателей. Жить было почти негде – где разместиться такому количеству людей в сожженной семинарии? Было кровно необходимо построить новые здания, потому что всё, решительно всё было сожжено во время погрома.
Слава Богу, новый корпус сейчас построен: мы благодарны Святейшему Патриарху Кириллу, нашему большому другу архимандриту Тихону, отцу Игнатию (Шестакову) и всем русским братьям, кто помогал и продолжает помогать нам в это трудное время. Отца Игнатия мы называем с благодарной улыбкой «spiritus movens» этой акции – его организаторские способности вызывают восхищение и, конечно, молитвы.
Работы необходимо продолжать. С началом нового учебного года к нам приезжают первокурсники. Возникает большая проблема с их размещением. Так что пока мы пребываем в некотором замешательстве.
Призренские семинаристы
– Правильно ли я понял, что с каждым годом количество учеников Призренской семинарии растет?
– Совершенно верно. Когда она начала возрождаться, тут был только один класс. Как мы знаем, в духовной семинарии должно быть пять классов. Поэтому каждый год мы открывали новый класс, и вот теперь хотим открыть уже пятый.
– Сербы, живущие в Косово и Метохии, с болью говорят о том, что жизнь здесь, на древней сербской православной земле, очень и очень тяжелая. Многие говорят и о своем желании уехать отсюда: нет больше сил сопротивляться унынию, апатии, вызванным постоянным давлением, а то и откровенному террору. Что же заставляет студентов семинарии оставаться здесь, что приводит сюда семинаристов из других концов Сербии?
– Вам, как людям православным, несложно понять, что значит Косово для Сербии и сербов. «Косово – это сербский Иерусалим» – это не только благочестивый лозунг, это действительность. А город Призрен, древняя сербская столица со множеством храмов, обладает не только историческим, архитектурным или культурологическим богатством: тут не может не чувствоваться та духовная мощь, которая сохраняла наш народ веками и, дай Бог, продолжит хранить.
Желание людей покинуть Косово… Да, оно, к сожалению, есть у некоторых, и я думаю, что вызвано оно часто сугубо материальными, если не материалистическими, соображениями. Люди просто забывают свои истоки – как материальные, так и духовные, забывают, «откуду есть пошла Сербская земля», и хотят уехать туда, где комфортнее, богаче, проще. Зато другие сербы остаются здесь, невзирая на все трудности.
Видели наших студентов? Убедились, что это жизнерадостные, веселые парни, для которых, вместе с тем, православие – это не пустой звук, не дань традиции? Нет у нас апатии, депрессии, уныния: мы боремся. Да и вообще, знаете, для христианина как-то неприлично находиться в апатии.
Прежде всего, борьбе с унынием помогает жизнь в Церкви, искреннее участие в таинствах. Кроме того, и коллектив преподавателей у нас сильный, не дает ребятам сильно скучать! Да и просто работы много: когда есть дело, не до уныния.
Безнадежность, это вы верно приметили, является одним из самых страшных врагов сербов, живущих здесь. Когда я сюда приехал, здесь были только остатки стен, никто тут не жил, царило запустение, ни одного серба не было в Призрене.
Одна мысль меня не отпускала: «Почему всё так получилось, Господи?» Однако сейчас, через несколько лет, здесь уже около 60 сербов, и мы можем говорить о настоящем маленьком сербском анклаве. Это всё-таки чудо Божие. Нельзя нам унывать, если мы христиане. Бог всё устроит – только бы мы не унывали.
Призрен
– Звучит всё-таки страшно: сербы с радостью говорят о том, что сформировался маленький сербский анклав на исконно сербской земле, в бывшей столице Сербского царства…
– Доверяйте Христу – Ему виднее. Главное – не унывать. Тогда никакие исторические и геополитические перипетии не будут вредить душе. Мы и хотим, чтобы наши будущие священники, учащиеся семинарии, помогали людям, живущим здесь, да и везде, где будет проходить их служение, понять это на собственном опыте. Ну и, кроме того, нужно помнить и об ответственности за будущее: если мы действительно хотим, чтобы Косово было сербским, то логично предположить и наличие самих сербов в своем крае, не так ли?
Вообще, уныние – это главный враг христианина, будь то серба, русского, украинца или грузина. А вера, надежда и любовь – это те качества, которые делают всех нас христианами. Оставление этих качеств, отказ от надежды всегда имеет следствием катастрофу, страшные испытания – думаю, трагедия Косово и Метохии может служить наглядным примером.
Не могу обобщать, не знаю всех случаев, но есть огромное количество подтверждений тому, что люди, оставившие Косово и Метохию и уехавшие за границу или в другую часть Сербии, не обрели покоя, не нашли себя. Надеялись на лучшую жизнь, но там ее не нашли. Албанцы, помнится, давали очень и очень хорошие деньги за то, чтобы сербы уступили им свои дома и уехали отсюда. Так вот, те, которые это сделали, получили деньги и переехали, почти всегда теряли деньги: либо неудачный, проигрышный бизнес, либо пошлые казино и прочие «удовольствия» – те деньги не принесли абсолютно никакой пользы, только вред.
– Есть ли у вас контакты с мусульманской албанской общиной?
– Да, контакты есть. Тут, правда, нужно сказать, что, наверное, большее значение для албанцев имеет не столько ислам, сколько национальность. Последняя война велась исключительно на национальной почве, и, как говорят сами албанцы, их основная религия – это не ислам, не христианство, а «албанство». Так оно, увы, и есть, и это парадокс.
Честно говоря, мы были бы только рады, если бы албанцы лучше узнавали ислам с его нравственными принципами – тогда бы и сербам жилось спокойнее. Да и самим мусульманам тоже.
Видите ли, количество верующих мусульман среди албанцев очень невелико. И всё сильнее ощущается приток радикальных исламистов, которые враждебно относятся к традиционному исламу. По моим данным, сегодня около 300 косовских албанцев воюют на стороне ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в России – ред.) в Сирии. К чести исламской общины здесь, в Призрене, она дистанцировалась от агрессивных попыток вербовки в ИГИЛ. Но деньги от пропагандистов взяла…
По-моему, у многих исламских священнослужителей нет достаточного влияния в своих общинах: подстрекаемые радикалами люди их просто не слушают. Да, мы находимся в контакте, более-менее доброжелательном, с представителями традиционного ислама, и иногда я им звоню, они признаются, что ничего поделать с пропагандистами-радикалами не могут: те ведут себя крайне агрессивно, считают обычных мусульман изменниками и так же настраивают впечатлительную молодежь.
– А как строятся отношения с официальными властями?
– Вот тут проблема. Многие люди, которые в принципе могли бы относиться к православным сербам по-доброму, как это, кстати, и было раньше, просто-напросто боятся. Главная боязнь – это чтобы их не назвали «друзьями сербов», это, оказывается, страшное проклятие! Вроде бы и готовы люди вести себя по-людски, и видят, что давно пора жить в мире, но страх их удерживает.
Да, больших проблем у нас сейчас здесь нет: нас приглашают на какие-то международные встречи, мероприятия, да, мы разговариваем с представителями власти. Но – только до определенного уровня: нас еще никогда не принимал местный албанский градоначальник, мэр Призрена. Заместитель мэра – пожалуйста. А мэру хочется остаться на своем посту и после следующих выборов – будет ли кто голосовать за «сербофила» в местных условиях?..
Так что мы как во время войны почти ходим – еще осталось на одежде слово «OST» написать… Впрочем, «OST» – это же «восток», вот и будет «Свет с Востока». Ладно, это юмор такой грустный.
Сейчас в Сербии есть восемь духовных семинарий. Думаю, что Призренская занимает особое место среди них. В этом году мы просто обязаны открыть пятый класс обучения – ждем пополнения.
– Предположим, какой-то семинарист из России хотел бы учиться у вас, в Призренской семинарии. Это реально?
– С нашей стороны – да. Будем только рады. Но если у человека российский паспорт, то ему необходимо будет решить массу бюрократических проблем. Тут же «независимое государство Косово» – требуется специальная виза, которая, как я могу думать, выдается русским не очень охотно. Впрочем, кто знает. Если у человека паспорт Европейского Союза, то будет проще.
Храм святителя Николая в Призрене
– А сколько стоит обучение?
– Нисколько. Если студент учится хорошо, то бесплатно. Вообще-то большинство семинаристов здесь учатся хорошо – не то место Призрен, где можно позволить себе «расслабленное богословие» и «спокойненькое православие». Так что ребята у нас ревностные, даже храбрые: знают, для чего и для Кого учатся.
– Получается, можно назвать учебу в Призренской семинарии не только школой знаний, но и школой смирения? В таком-то окружении…
– И знаний, и смирения, то есть христианской жизни – да. Мы особое внимание обращаем на участие наших студентов в церковной жизни. Обязательно их присутствие за богослужениями, выполнение молитвенного правила – это всё естественно.
– Cюда идут учиться не ради священнической «карьеры», а ради Христа?
– Да. Даже если мы заметим у человека склонность к карьеризму, то надеемся исправить его желание, дать ему понять, что служение Христу далеко не всегда подразумевает «карьеру». Покаяние, «метанойа», «перемена ума» – этим надеемся помочь человеку, пришедшему к нам. Самое главное, чтобы люди учились любить Бога и Его Церковь. Думаю, условия в Призрене способствуют воспитанию этих чувств. Церковь – это не здание, не клир, не звания и не степени. Церковь – это весь христианский мир, вот это важно знать, по моему убеждению.
– Как это важно знать и некоторым семинаристам в России!
– Ну, не только в России…
Христос воскресе! — запись на албанском языке в м. Высокие Дечаны
– Что скажете братьям-православным?
– Пожалуйста, не оставляйте нас своей помощью – как молитвенной, так и, простите великодушно, материальной! Нам очень нужно помещение для студентов. На всё остальное у нас силы найдутся – нам бы стройку одолеть!
Я думаю, что те люди, которые закончат Призренскую семинарию, с особой любовью будут относиться к матушке России – тут дело не столько в благодарности за материальную помощь, сколько в постоянной уверенности, что ты не один на один находишься с трудностями, что за тебя братья молятся. Это для нас важно.
Поклон передайте – Сретенскому монастырю, Москве, всей России. Приезжайте почаще – у нас хорошо. Если не стреляют, конечно.