Его приезды были для христианской Москвы
тайной радостью из десятилетия в десятилетие.
Беззвучным праздником.
С. С. Аверинцев
о митрополите Антонии Сурожском
Вышли в свет материалы первой международной конференции, посвящённой духовному наследию митрополита Антония Сурожского. Проходила эта конференция в Москве 28–30 сентября 2007 г.
Весьма радостно уже то, что труды приснопамятного Владыки остаются востребованными и после его кончины, причём становятся предметом соборного осмысления. Но едва ли не более ценен опыт восприятия собственно его жизни — как со стороны близких ему или лично с ним знакомых людей, так и “далёких друзей” его — тех многих, кому он сам стал другом отзывчивостью своего сердца на их боли и вопрошания. И потому особенно радостен факт доступности материалов конференции, а с ними и незабываемой личности владыки Антония для не сущих “от двора сего”, но имеющих стать паствой и друзьями доброго сего пастыря. В этом смысле — особая благодарность Фонду “Духовное наследие митрополита Антония Сурожского” и Фонду “Русское Зарубежье” — организаторам конференции и издателям её материалов.
Много важных тем поднимали докладчики, вдохновлённые трудами Владыки и его жизненным свидетельством о Христе. Несмотря на очевидную искренность всех выступавших, уровень докладов весьма неровен, да и обширность тематики и многообразие подходов к исследуемому наследию чрезвычайно велики, поэтому вряд ли возможно в краткой рецензии суммировать, тем более систематизировать всё сказанное на конференции. Остановлюсь лишь на том существенно новом — хорошо забытом старом, что, как мне кажется, именно владыка Антоний приоткрыл для современных христиан. Речь идёт о богословии дружбы. Замечательно, что одно из ярких конференционных выступлений так, собственно, и называется (доклад Дмитрия Строцева). Глубокая интуиция автора (никогда, кстати, не встречавшегося с Владыкой) раскрывает перед слушателем-читателем дивную цельность наследия и живого образа личности пастыря, объединённые чутко воспринятым понятием дружбы — с Богом и человеком, теми новыми отношениями, открытыми миру Евангелием, глашатаем и свидетелем которых мы все знали приснопамятного митрополита Сурожского. Говоря “мы все”, я имею в виду многих, любящих Владыку вне зависимости от личного с ним знакомства. О том и говорит Д. Строцев в самом начале своего доклада: “У меня есть странная и счастливая уверенность в том, что митрополит Антоний Сурожский — мой друг. Меня не снедает беспокойство, я не спешу получить скорое подтверждение моему чувству. Я открываю книгу Владыки, я включаю запись его беседы и слышу всегда ко мне обращённое слово. Никогда я не оказываюсь среди тех, кого бы Владыка хотел обделить своим вниманием, исключить из круга собеседников. Я избран раз и навсегда. Я любим безусловно. Когда я поступаю честно, по совести — сердце моего друга наполняется ликующей радостью за меня. Когда же я поступаю недостойно — оно горит сострадающей любовью ко мне. Но ничто никогда не может разочаровать во мне моего друга, поколебать его горячую веру в меня. Дружба с владыкой Антонием побуждает и меня нести дружбу”1. И автор доклада развивает тему далее, рассматривает в контексте наследия пастыря различные стороны дружбы в сопоставлении или в противопоставлении с сопринадлежностью друзей, их свободой, братским единением или наоборот — враждой, поднимается до понятия о Церкви как о месте встречи человека и Бога, Который являет Себя как Троица Единосущная и Нераздельная — эталон дружбы личностей-ипостасей. И затем — спуск с небесных высот в дольняя (дружба Бога и человека) и ещё глубже (друг последнего часа, дружба и смерть — важнейшие темы в наследии митрополита Антония). И везде — Христос, о Котором вместе с Владыкой призваны свидетельствовать его друзья. Замечательно, что тема дружбы — один из лейтмотивов всего наследия пастыря, и, конечно, другие докладчики, вне зависимости от основных идей своих выступлений, не могут её не коснуться. Вот ещё несколько цитат из сборника, прямо или косвенно обращённые к дружбе, её свойствам, отличительным её качествам.
“Кто такой делатель Жатвы Христовой?.. Делатель всегда — друг Жениха” (игумен Пётр (Мещеринов)). “Мы встретили его (Владыку) и не можем оставаться прежними… Вот этос его наследия: свобода… открытость… творчество” (Амал Дибо). “Он знал по имени всех членов общины. Он подшучивал над нами — и допускал, чтобы мы шутили над ним. Нас связывала наша любовь к Господу Иисусу Христу и взаимная любовь; нам была драгоценна эта атмосфера” (Джиллиан Кроу). «Понятия сострадания и молчания тесно связаны для Владыки… Не раз он мне говорил: “Забудь про себя, забудь про свои переживания, про свои чувства, потом будешь разбираться в них. Сейчас не ты в центре, а человек, который в нужде”» (Фредерика де Грааф). Сколь ценны эти свидетельства о митрополите Антонии — друге Жениха и друге нашем, вдохновившем многих жизнью следовать законам дружбы с Богом и человеком. И сострадающий друг молчит и слушает… Об этом — замечательные слова из выступления архимандрита Виктора (Мамонтова). «Владыка любил безмолвную молитву и совершал её вместе с прихожанами <…> “Его приезды в Москву, — цитирует далее отец Виктор Сергея Сергеевича Аверинцева, — были беззвучным праздником”. Друзья оповещали друг друга об очередном приезде конспиративно: “Дядюшка приехал”».
Надеемся, знакомство с материалами конференции вдохновит читателей на дальнейшее общение с приснопамятным владыкой Антонием посредством молитвы и чуткого осмысления дивного его наследия. Да посетит он нас словом своим, да продлится для любящих его беззвучный праздник сердечной дружбы с ним, новым другом Жениха, заповедавшего друзьям Своим: Поступите во глубину (см. Лк 5:4). Аминь.
1Какое тонкое чувство дружбы, навеянное, несомненно, личностью и служением Владыки! Вспоминается по этому поводу удивительный ответ одной 8 летней девочки на вопрос — почему Иуда предал Христа именно лобзанием? “Он хотел сам себе доказать, что любит Господа”, — сказала она. То есть альтернатива проста — либо любовь, либо попытка доказать её наличие самому себе. Друга же подлинного — “не снедает беспокойство”. Он знает, что “любим безусловно”.
