«Рождественские говения»
Ирина Языкова, искусствовед
Рождество – один из самых любимых праздников, поскольку связан с добрым ожиданием хороших, светлых перемен. Ведь мы вспоминаем Событие, изменившее человеческую историю в целом.
Несколько лет подряд ожидание Рождества для меня – это была подготовка к Рождественским выставкам современного христианского искусства, которые проходили в театре «Школа драматического искусства», а в прошлом году к Рождеству мы сделали большую выставку «Дары» в Музее архитектуры им. Щусева. Работа над выставкой – отбор картин — как-то еще больше погружает в ожидание праздника, к тому же очень интересно смотреть, как каждый художник осмысляет то, что случилось более двух тысяч лет назад.
Есть очень хорошая традиция в нашем храме святых Космы и Дамиана в Шубине – «Рождественские говения», и я принимаю участие в их подготовке. В один из дней Рождественского поста прихожане собираются в храме, обычно с проповедью выступает отец Александр Борисов, кто-то из прихожан готовит доклад, потом мы всё обсуждаем, я показываю на экране рождественские сюжеты в иконах и картинах. Звучат молитвы и песнопения. Все это очень полезно, потому что действительно настраивает на ожидание Рождества, помогает почувствовать смысл и глубину Рождественского поста.
Конечно, к Рождеству дети готовят спектакли. Когда-то, еще в советское время, мы делали домашние спектакли, сами писали сценарий, песни. И это было особым переживанием Рождества.
Кто же делает чудеса?
Владимир Гурболиков, первый заместитель главного редактора журнала «Фома»
Мы оба с женой, увы, трудоголики, влюбленные в свою работу, быть может, слишком. Я работаю в «Фоме» сутками; жена – врач в детской поликлинике, это неимоверно трудно, но таково ее призвание. А поскольку мы трудоголики, в быту не остаётся сил на многие важные для семьи «особенные» вещи, придумки. В этом смысле нам и нашим детям очень помогли бабушки и крёстная, которые массу вещей, какие не успеваем мы, взяли на себя.
Но в любом случае каких-то особенных новаций в возрождении или «изобретении» семейных традиций у нас, пожалуй, нет. Правда, на нашу жизнь очень повлияло наше с женой воцерковление (в первой половине девяностых). Мы без особого напряжения предпочли встрече Нового года праздник Рождества Христова, – не потому, что прямо-таки возненавидели новогоднее отмечание, но просто очень полюбили и «прилепились» к рождественскому чуду. Мы и ёлку наряжаем как раз ближе к Рождеству, просто потому, что воспринимаем ее как символ рождественского Вертепа, как напоминание о дарах волхвов… Но думаю, здесь нет ничего нового, думаю, подобное произошло со множеством православных семей.
Образ Деда Мороза в связи с рождественскими подарками у нас как-то уплыл, подарки детям у нас приносят под ёлку ангелы. Причем с этими подарками были связаны удивительные истории — даже для нас, взрослых. Так что просто не возникает вопроса, кем подарки «организованы», чьими руками преподнесены. Просто даже взрослым становится ясно, Кто в итоге стоит за подарками нашим детям…
Сейчас девочки выросли, и мы говорим им о том, что теперь настало время, когда они должны учиться быть «ангелами». Настает время их собственной заботы о других, нужно самим становиться сопричастными к чудесам, и тогда чудо будет продолжаться. А сами дети… Помню, как в нашем советском детстве лет в десять возникал вопрос: а есть ли Дед Мороз на самом деле? У нас в семье не было такого вопроса. Для девочек сакральный мир – реален, святые и ангелы – они реальны. Чудо – оно есть, и точка.
Ну и есть у нас еще семейная традиция, правда, не рождественская: каждое лето, если удаётся собрать средства, мы стараемся ездить по центральной России. Открыли для себя потрясающие по красоте места. Честно говоря, мне совсем и не хочется путешествовать вне России. Хотя есть возможность, есть друзья, живущие за границей, которые периодически приглашают приехать. Но мы, оказывается, настолько мало знаем родную страну, что хочется узнавать и узнавать именно то, что так близко…
«Застолье» среди ёлок и сугробов
Алексей Варламов, писатель, и.о. ректора Литературного института им. А.М, Горького
В Рождественскую ночь мы, как и все остальные православные, отправляемся на службу. Думаю, тут одна традиция для всех.
А вот на следующий день мы с женой стараемся уезжать в лес – километров за 100 от Москвы, недалеко от нашего дачного дома — и там празднуем Рождество среди ёлок и сугробов. Это не всегда удается, но когда удается, разводим большой жаркий сибирский костёр — нодью, готовим на костре что-нибудь вкусное, мясное. И потом у нас лесное застолье, разговоры, звезды, снег — особое ощущение, которого не почувствуешь в городе.
Пирог с семгой и мандарины
Анастасия Горшкова, начальник управления информации и общественных связей Департамента межрегионального сотрудничества, национальной политики и связей с религиозными организациями г. Москвы
Мы празднуем и Новый год, и Рождество, и даже Рождество по Западной традиции. Работа у меня такая, да и семья многонациональная. Бабуля-эстонка, прожившая всю жизнь лютеранкой и присоединившаяся к православию всего за пару лет до смерти, всегда праздновала Рождество 24-25 декабря. Видимо, в память о ней, земном ангеле-хранителе моего детства, я считаю этот праздник частью семейного уклада.
В последний год Западное Рождество стало мне как-то еще ближе. На фоне устрашающих процессов дехристианизации Востока, жутких женщин с бородой в роли европейских кумиров, агрессивных информационных потоков о «гейропе» и борцах с ней, все явственнее чувствую братьями по вере всех христиан в этом мире. Как-то нас меньше становится в масштабах планеты. Тревожно от этого.
Филиппов пост, как ни странно, даже притягивает в наш дом гостей на новогодний ужин. Готовлю много и вкусно — морепродукты всех мастей, салаты легкие, нарядные фруктовые десерты. Фирменное новогоднее — пирог со щучьей икрой, семгой и капустой. Совсем мало слоеного теста и умопомрачительно-вкусная начинка. Годится только горячим.
Килограмм десять мандаринов раскладываю по всему дому для аромата праздника. Единственный раз в году пью шампанское и ем сколько хочу конфет. Никаких телевизионных огоньков, конечно. Нам друг с другом гораздо интереснее. Первого числа все доедаем и со второго поститься начинаем построже.
В сочельник едем днем всей семьей на исповедь, чтобы ночью не толкаться. А на ночное богослужение выбираем сельские храмы вдали от основных потоков, где есть вероятность помолиться и порадоваться празднику, не будучи зажатыми толпой. Смирения радоваться толчее не хватает, каюсь. После богослужения каждый год собираемся немножко разговеться и лечь спать, но всякий раз возвращаемся с гостями, и получается пир горой до позднего утра.
58 близких родственников
Протоиерей Александр Ильяшенко, настоятель храма Всемилостивого Спаса б. Скорбященского монастыря
Вся наша большая семья собирается праздновать Рождество в храме, больше нигде в полном составе встретиться нет возможности: бабушки-дедушки, их дети, дети детей, то есть наши внуки. Всего нас получается 58 человек. Представители младшего поколения показывают спектакль, читают стихи. Все дарят друг другу подарки. В общем, от многих и многих православных семей наши традиции празднования Рождества отличаются лишь числом собравшихся родственников.
Когда-то, когда детей было меньше, мы сами в гости ходили и приглашали гостей, а теперь нас так много, что это невозможно.
Вспоминая «пионеров-колядочников»
Елена Жосул, советник председателя Синодального информационного отдела, заведующая кафедрой журналистики и PR Российского православного университета
Когда меня спрашивают о моих «рождественских традициях», я прихожу в некоторое смятение – а ведь традиций-то как таковых и нет. Таких традиций, о которых можно было бы рассказывать людям внешним как о чем-то определенном, конкретном, неотъемлемом. Традиции Рождества не заводились целенаправленно и не возникли сами по себе, их никто в моем ближайшем кругу не прививал специально – почему-то этому не уделялось отдельное внимание. Каждый год в преддверии праздника я говорю себе, что неплохо было бы освоить по крайней мере какой-то специальный рецепт фигурного печенья, обязательно щедро сдобренного пряностями и корицей, которое можно было бы именовать для гостей, друзей и коллег «рождественским» и тем самым успокоить мятущуюся совесть. Ежегодное печенье, в выгодном ракурсе представленное в неизбежном инстаграме,- чем не дань стабильности, умиротворенности и размеренному уюту, которые в том числе и призвана поддерживать такая вещь, как праздничная традиция?..
Но в то же время каждое Рождество оказывается наполнено одинаковыми, из раза в раз повторяющимися переживаниями, ощущениями, внутренними ожиданиями, которые, вероятно, сами по себе и образуют в конечном счете традицию. Глубоко семейный и интимно закрытый от внешних праздник. В эту ночь рядом могут быть только самые любимые. Никакой светскости, никакого политеса, балов, вечеринок, тусовок в сами рождественские сутки – всё это переносится на святочные дни. А святая ночь – для своих.
Встреча Рождества, Сочельник — это неизменная попытка найти компромисс между Марией и Марфой, переплести сосредоточенность богослужения с кухонной возней. Кулинарные заботы в этот день делаются неторопливо, со вкусом, с расстановкой. Запахи, постепенно наполняющие дом, — обязательная часть предрождественской атмосферы. Дом под Рождество должен держать марку – пахнуть правильно, спокойно, семейно. В идеале – еще и звучать колядками. Но откуда возьмутся колядки в современном российском городе и даже городке…
В Молдавии, где я выросла, колядки были неизменной частью советского детства, в том числе и городского. Добрая бытовая крестьянская традиция тихо пережила все наскоки пионерии, хотя, конечно, трансформировалась в условиях советской республики до неузнаваемости. В новогодние дни по подъездам многоквартирных домов небольшими компаниями ходили дети – стучались, звонили в звонки. До кодовых замков на подъездах было еще далеко… Таким колядующим открывали практически все и всегда – ради трехминутного пения простецких стишков (не про Младенца-Христа, но про Деда Мороза и новогоднее счастье), ради коридора, обсыпанного рисом (рис сыпался в знак пожелания хозяевам плодородного щедрого года), ради какой-то тайны и неожиданности, которую приносили с собой такие спонтанные гости. Всё вокруг тогда, в 80-е, было советским-советским, вся энергия праздников уходила в новогоднюю ночь, Новому году уделялось внимание, его традиции пестовались, а Рождество особо не отмечалось. Но вот эти дети, пионеры-колядочники, были в каком-то смысле гостями из будущего — сами того не подозревая, они оказывались хранителями, сопричастниками христианского праздника, которому предстояло спустя несколько лет возродиться для всего общества.
Я была бы очень рада, если бы сегодня по нашим квартирам ходили колядующие. И если бы наши нынешние горожане не боялись открывать им двери и пускать на порог. Если бы такая традиция прижилась сейчас, это было бы безусловным признаком того, что в окружающем мире что-то стало поворачиваться в лучшую сторону.
Как решить «проблему Деда Мороза»
Алина Дальская, шеф-редактор детского издательства «Настя и Никита»
Мы каждый год устраивали всю эту возню с Дедом Морозом и наши дети чуть ли не до 10-12 лет верили, что всё по-настоящему: писали заранее письма с пожеланиями, рассказывали про свои дела, рисовали подарки мечты. На сам праздник обязательно приходили Дед Мороз со Снегурочкой и почти час мы все вместе играли, отгадывали загадки, водили хороводы и пели песни. Причем все наши гости со своими детьми принимали в этом активное участие. Заканчивалось всё детским концертом для Деда Мороза, Снегурочки и родителей.
Мы предупреждали гостей, что хорошо бы подготовить какой-нибудь номер и всё получалось очень здорово и разнообразно: играли на разных музыкальных инструментах, пели, читали стихи, показывали спортивные композиции. И родителям приятно, и дети с удовольствием готовили такой концерт. Ну потом Дед Мороз всех торжественно благодарил и вручал подарки. Почти всё тут же распечатывалось и использовалось для игры.
В какой-то момент мне на глаза стали попадаться разные статьи про «проблему Деда Мороза». Про то, что приглашая актеров, поддерживая всю эту легенду вокруг выдуманных персонажей, мы вроде как детей обманываем. А хорошо ли это? И в каком возрасте лучше «раскрыть им глаза» на реальное положение дел? Мы ничего специально не объясняли. Просто в какой-то момент дети стали подростками, и мы перестали приглашать актеров. Купили костюмы Деда Мороза и Снегурочки и стали играть эти роли сами – устраивать конкурсы, смотреть концерт, вручать подарки. Подросшим детям это было забавно, а малыши при этом верили, что мы «настоящие». Кстати, эти костюмы пользовались огромной популярностью у взрослых гостей. Все с удовольствием примеряли и фотографировались в них.
И сейчас я рада, что мы ничего специально не объясняли про сказочного Деда. И потому, что в детском возрасте граница между реальной жизнью и сказкой не такая уж и существенная. И потому, что глупо быть серьезным и дидактичным во время всеобщего веселья и игры. Но ещё и потому, что устраивая для детей всю эту праздничную радость, мне кажется, мы преподаем им очень важный урок о том, что множество чудес происходит и с нашей помощью – усилиями самых обычных людей. Ведь и прообраз Деда Мороза, святитель Николай, дарил когда-то свои подарки, будучи простым человеком, просто от себя.
