Сегодня отпевал старика. В воскресенье ко мне подходил его сын.
— Батюшка, у меня отец умер. Наверное, нужно бы отпеть?
— А вы сами как думаете? Ваш отец был верующим человеком?
— Да не то чтобы верующим, но и не ругал. Порядочным был, не позволял людей обижать. Было в нем что-то цельное, настоящее. Может, как в благодарность за его порядочность отпеть?
— Хорошо, ждем вас во вторник.
Когда гроб занесли в храм, я сразу его узнал.
— Он жил там-то?
— Да.
— И носил на лацкане пиджака ветеранский значок?
— Да.
— Спасибо, что решились отпевать.
Я знал этого старика. Ветеран войны, был ранен, брал Берлин. До последнего дня выходил на улицу, жил один, сам себя обслуживал. Я знал его, но никогда с ним не разговаривал. Только здоровался, неизменно первым. Старик всякий раз смотрел в мою сторону глазами мудреца и делал в ответ неглубокий поклон. Он знал, что я священник, а я знал, что это наш последний ветеран войны. Правда, еще живы несколько старушек из числа тех, кто еще детьми трудился в колхозах.
Дети из воскресной школы в прошлом году приходили к нему домой и поздравляли с Днем Победы. Он растрогался и угостил ребят шоколадкой.
Часто слышишь: «Уходят из жизни ветераны той далекой страшной войны». Они не уходят, они уже ушли. Защитившие отечество и свой народ, во всяком случае, для меня они были мерилом совести. Всякий раз что-то задумывая, неизменно оглядывался на своего отца и на таких, как этот наш последний ветеран. Что скажут они и как к этому отнесутся?
Они ушли, теперь не на кого оглядываться.
