Первая русская во Франции
Монжерон — небольшой французский городок в 40 минутах езды от Парижа с сохранившимися милыми старыми домиками, которые соседствуют с блочными домами и современными торговыми центрами. Это место хранит следы появления на французской земле русской княжны, жены французского короля Генриха I; выданная замуж в 1049 году она была известна во Франции как Анна Русская или Анна Киевская. Анна Ярославна (младшая дочь киевского князя Ярослава Мудрого) облюбовала эти богатые на дичь леса, совершенно необитаемые в то время, и купила здесь участок земли для постройки загородной резиденции. Красивая, умная и образованная королева основала в Санлисе женский монастырь, у которого были в Монжероне земли и мельница — Мулэн де Санлис. Говорят, что Анна была первой русской, ступившей на французскую землю. Она привезла с собой Евангелие на славянском языке, и все французские короли до революции давали присягу на нем, не зная на каком таинственном языке оно написано.
В 1953 году поместье Мулэн де Санлис вновь попало в русское владение. Софья Зернова, активная участница Русского студенческого христианского движения (РСХД) в Европе, много сделавшая для помощи эмигрантам из России, приобрела поместье в Монжероне на собранные пожертвования, чтобы устроить здесь Русский детский дом. История существования приюта для детей русских эммигрантов — это история Божия промысла: каким-то чудом всегда удавалось находить средства на ремонт и содержание замка, переоборудованного в детское учреждение. В 1957 году было решено построить церковь, деньги на нее собирали всем миром, в том числе сами воспитаники приюта продавали нарисованные кирпичики в Париже, выручая таким образом пожертвования на храм. При строительстве за образец была взята одна из церквей на Охридском озере в Македонии, в память о бабушке Анны Ярославовны — византийской принцессе. Иконостас храма расписал Григорий Круг — один из талантливейших иконописцев Русского Парижа середины ХХ века.
Время шло, сироты выросли, о новых взяло на себя заботу французское правительство. В 1970-2009-е годы на месте детского дома решили организовать Центр помощи нуждающимся — выходцам из Советского Союза. Дома на территории поместья Мулэн де Санлис стали сдавать в аренду как социальное жилье малообеспеченным семьям. Постепенно сюда пришло запустение, некогда восхищавший жителей Монжерона «Русский Замок» стал разваливаться на глазах. В церкви какое-то время служила сербская община, но дух запустения настиг и храм. Однажды местные православные (некогда и они тоже были обитателями замка) решили, что им нужна церковь, учредили приход, выбрали старосту и написали письма во все православные патриархаты. Ответ пришел из Московского. И раз в месяц стал приезжать священник (вернее сказать, его привозили прихожане), служил Литургию. Но священники менялись, службы были редки, приходская жизнь не клеилась…
Задача: найти прихожан
В 2010 году у монжеронского прихода появился свой настоятель — иеромонах Никодим (Павлинчук), родом из Молдавии. Отец Никодим закончил Московскую Духовную академию, два года преподавал в Хабаровской Духовной семинарии и был настоятелем Градохабаровского Успенского собора. Затем год прослужил в Молдавии, в ноябре 2009 года был направлен в Париж инспектором и преподавателем новой семинарии и затем назначен настоятелем храма преподобного Серафима Саровского в Монжероне.
Отец Никодим — редкий образец сочетания образованности и сердечности, увлеченности и цельности, открытости и деликатности. Более десяти лет в монашеском постриге, из них пять лет в священническом сане. Его храм находится в удивительном месте: старинные ворота, напоминающее замок здание, пруд, окруженный вековыми деревьями… Все здесь шепчет о тайне, былом величии и красоте этого места. В храме чувствуешь себя, словно дома. «Откуда я вас знаю?» — спросил отец Никодим после службы. Действительно, ощущение такое, что мы давно знакомы.
—Отец Никодим, чем на Ваш взгляд отличаются приходы в России и зарубежом? Монжеронский приход от московских, хабаровских…
—Русские эмигранты, приезжая в Европу, в первую очередь хотят устроить свою жизнь, заработать. И священник, особенно в молодом приходе, имеет больше забот, чем в России: ему нужно найти своих будущих прихожан. В поезде или в магазине, услышав, что кто-то говорит по-русски или по-молдавски, думаю о том, как мне с этими людьми заговорить, чтобы они стали нашими прихожанами. Поиск прихожан — это наша насущная проблема. Пастырь должен быть готовым в любой ситуации проповедовать о Христе, о том, что рядом есть храм, в который можно прийти.
—У Вас многонациональный приход: русские, молдоване, украинцы, французы… Это проще или сложнее?
—Для меня это просто, потому что в Молдавии мы часто служим на разных языках. И в Монжероне я стараюсь служить так, чтобы каждый мог услышать слова молитвы на своем языке, но, оказывается, что не для всех прихожан это так же просто, как для меня. У некоторых есть стереотип, что мы должны служить только на церковно-славянском, другой язык неприемлем. Приходится объяснять, что на всех языках мы можем славить Бога. Необходимо служить так, чтобы приобщались к молитве все, кто находится в храме. В этом множестве и есть наше единство. Объединиться во едино, чтобы «едиными усты и единым сердцем» славить Бога, это есть тот путь, к которому нас призывает Христос.
—Вы уже больше года живете во Франции, действительно ли это секулярная страна?
—Французы употребляют термин практикующие и непрактикующие христиане, то есть христиане, которые посещают храм, и те, которые никаким образом не участвуют в жизни Церкви. Францию часто называют секулярной страной, и все же… Христианские праздники здесь отмечаются всей страной, французы — традиционно христианский народ.
—Я была на православной Литургии в католическом соборе в Шартре, где хранится Покров Богородицы. Обычное ли это событие, когда католики позволяют служить в своем храме?
—Во Франции такое часто происходит. Католики хорошо относятся к православным, высоко ценят нашу традицию, для многих из них православие — высокая планка, к которой они стремятся.
Жизнь вокруг церкви
—У Вашего прихода непростое соседство…
—Соседи у нас непростые, есть даже ярые противники Церкви. Приходится отстаивать свою позицию. Слава Богу, наши права здесь постепенно утверждаются. Мы соблюдаем все государственные правила: приход юридически зарегистрирован, имеет договор с русской ассоциацией (законный владелец замка) на аренду церковного здания и трапезную, но некоторые жители замка все равно возмущены этим соседством. Служивший до нас сербский приход не имел юридических прав, и жители замка, противники Церкви, иногда прогоняли их, запрещали трапезничать на территории храма. Ситуация была плачевной. Наш приход существует на законных основаниях, и все же у некоторых местных жителей осталась привычка командовать, как например: «Нам мешают колокола!» «Но почему вам не мешают колокола католического храма по соседству? — спрашиваю я.— Давайте вызовем полицию и разберемся… «И, как правило, они успокаиваются.
—Невозможно обойти стороной денежный вопрос. На какие средства существует приход? У Вас не так много прихожан, есть какая-то помощь от епархии?
—Мы живем только на пожертвования простых людей. Это очень скудные средства, на них невозможно осуществить должные реставрационные работы. Но главное, есть возможность приобрести все необходимое для службы, есть возможность сделать так, чтобы и в следующий раз люди могли прийти в храм, независимо от того, сколько они пожертвовали. У нас очень бедный приход, но слава Богу за то, что люди откликаются, как могут. Недавно мы сделали частичный ремонт в храме и в трапезной, к праздникам Рождества Христова и Пасхи приобрели подарки для детей.
—А как Вы сами живете?
—Приходится ограничивать себя самым необходимым.
—Так живут все священники за рубежом?
—Есть священники, которые получают пособие от Патриархии, а я — нет.
—Поделитесь своими мечтами относительно будущего прихода?
—Конечно, мне бы хотелось видеть процветание прихода, но самое главное храм — это место встречи с Богом. И важно, чтобы каждый входящий в него мог быть в единение с Господом.
—Как родилась традиция воскресных чаепитий в вашем храме?
—Она была и до моего прихода. Это добрая традиция, которая сплачивает людей. Чаепитие необходимо для нашего общения, поддержки друг друга. Человек, находясь в другой стране, в другой культурной среде, нуждается в общении со своими, чтобы получить совет, обогатить свой житейский опыт. Мы стараемся помогать нуждающимся по мере наших возможностей. Возможностей мало, зато стараний много.
—Отец Никодим, что вам приносит радость и помогает в тяжелые минуты?
—Радости в жизни много. Мы порой даже не замечаем то, что дает силу, состояние внутреннего покоя и умиротворенности. Самое главное для меня — возможность общаться с близкими по духу людьми. Вместе молиться и поддерживать друг друга.На правах заключенияНикогда не знаешь, что откроется тебе вдали от дома. То, что кажется таким естественным в Петербурге, например, множество православных храмов, полных прихожан, оказывается совсем нетипичным для православного прихода во французском городке, где настоятелю почти в прямом смысле слова приходится собирать свой приход. Порой кажется, что заграницей-то люди живут лучше, чем мы, и церкви у них богаче, а на деле — все совсем по-другому.Семейственность и сплоченность — вот что удивляет в монжеронском приходе. По словам прихожан, если бы не церковь и возможность общения, то было бы очень тяжело жить во Франции. Трудно конвертируется русский (советский) человек в европейское пространство. Церковь для многих становится островком родины. Русский замок сейчас переживает свое третье рождение (после резиденции Анны Ярославовны и приюта Софьи Зерновой), возможно, уже в скором времени это поместье с церковью в византийском стиле вновь станет одной из достопримечательностей Монжерона.
