Однажды, когда народ теснился к Нему, чтобы слышать слово Божие, а Он стоял у озера Геннисаретского, увидел Он две лодки, стоящие на озере; а рыболовы, выйдя из них, вымывали сети. Войдя в одну лодку, которая была Симонова, Он просил его отплыть несколько от берега и, сев, учил народ из лодки. Когда же перестал учить, сказал Симону: отплыви на глубину и закиньте сети свои для лова. Симон сказал Ему в ответ: Наставник! мы трудились всю ночь и ничего не поймали, но по слову Твоему закину сеть. Сделав это, они поймали великое множество рыбы, и даже сеть у них прорывалась. И дали знак товарищам, находившимся на другой лодке, чтобы пришли помочь им; и пришли, и наполнили обе лодки, так что они начинали тонуть. Увидев это, Симон Петр припал к коленям Иисуса и сказал: выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный. Ибо ужас объял его и всех, бывших с ним, от этого лова рыб, ими пойманных; также и Иакова и Иоанна, сыновей Зеведеевых, бывших товарищами Симону. И сказал Симону Иисус: не бойся; отныне будешь ловить человеков. И, вытащив обе лодки на берег, оставили всё и последовали за Ним.
Лк. 5: 1–11
Господь учит народ из лодки. Почему нельзя было учить на берегу, зачем Он входит в лодку?
Для чего такая экстравагантность? Обычно очень мало внимания обращается на то, что Христос почти всегда тесним народом. Ему почти не дают возможности побыть в одиночестве, побыть с Отцом. Его непрерывно вовлекают в исцеления, в ответы на вопросы, в проповедь и разговор с народом — до полного изнеможения и истощения.
Нигде, однако, не сказано, что Христос отказался с кем-либо разговаривать, сославшись на усталость, или воспретил кому-то прийти к Нему. Наоборот: когда ученики, беспокоясь за здоровье своего Учителя, за Его физические силы, препятствовали кому-либо, Он велел им не мешать. Мы помним это из евангельского повествования о детях: Тогда приведены были к Нему дети, чтобы Он возложил на них руки и помолился; ученики же возбраняли им. Но Иисус сказал: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное (Мф. 19: 13–14).
И редко, очень редко Он обращает к тем, кто слушает Его и ходит за Ним, слова, показывающие нам всю меру Его человеческого утомления: о, род неверный и развращенный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас? (Мф. 17: 17).
Господь садится в лодку и отплывает на некоторое расстояние от берега не для того, чтобы удалиться от людей, но чтобы все могли видеть и слышать Его. Общеизвестно, что голос по воде разносится гораздо дальше, чем на берегу — особенно в такой тесноте, о которой нам сообщает евангелист: народ теснился к Нему.
Спаситель и таким образом отдает Себя тем людям, которые в Нем нуждались. Здесь в одном кратчайшем пояснении дается ответ на вопрос очень-очень многих православных христиан, которые говорят: «А как нам молиться, когда у нас очень много дел, мы все время на людях, нас теснят обстоятельства и мы не можем остаться одни, побыть с Богом наедине?»
Вот Христос, постоянно будучи с людьми, был с Богом Отцом. Отдавая Себя, Он собирал остальных ради Царствия Небесного. Так происходит и тогда, когда Он учит народ из лодки, чтобы все Его видели и слышали. Это и есть образ настоящей молитвы, когда ты всю свою жизнь или хотя бы столько, сколько тебе по силам, посвящаешь другим людям, несмотря на усталость, раздражение и на то, что ты, возможно, умнее кого-то или более подготовлен. Ты должен со всеми говорить. Будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением (1 Пет. 3: 15).
Христос благословляет забросить сети, хотя предыдущий день показал, что улова нет и не может быть. Симон Петр говорит: Наставник! Мы трудились всю ночь и ничего не поймали, но по слову Твоему закину сеть. Раз Ты сказал — я сделаю. И вот это «раз Ты сказал» мы, христиане, должны стараться максимально в своей жизни воспроизводить. Раз Ты сказал, Господи, что есть пост, я буду поститься, хотя мне это порой тяжеловато. Раз Ты, Господи, говоришь: Приимите, ядите, — я буду причащаться, потому что в этом есть польза. Я по слову Твоему закину сеть, сделаю, как Ты скажешь. Я буду стараться разобраться и понять это и сердцем и умом, но для меня первое — по Твоему слову.
Рыбаки, по слову Божиему, закинули сеть. И поймали столько рыбы, что сеть даже начала рваться. И рыбаки на другой лодке пришли, чтобы помочь им, но и обе лодки едва выдерживали вес этого улова. Евангелист говорит: и наполнили обе лодки, так что они начинали тонуть.
Симон Петр на это реагирует удивительным образом. Он припадает к коленям Иисуса и говорит: выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный. Как это может быть? Он же сделал все, как Христос ему велел. Он же, несмотря на разочарование от безуспешной рыбной ловли, вышел в море, пришел на глубину. Он закинул сеть, хотя уже сил, наверное, никаких не было. Все сделал как надо и за это «как надо» был вознагражден щедрым уловом. Почему он так странно отвечает на несомненное благословение Божие? Как мне кажется, по двум причинам.
Первая: Петр увидел изменение привычного хода событий. Человек, умеющий что-то делать, занимающийся чем-то долгое время, имеет опыт наблюдений, замечает закономерности. Если волны, то рыбы, скорее всего, не будет. Если стоит жара, то зверь из логова не выйдет и охота не удастся. Так и Симон Петр понимал, что улова не будет, не может быть, об этом говорил весь его опыт. Но выполнил то, что Христос сказал, и получил улов, многократно превышающий обычный. И он увидел в этом знамение Божие, знамение всесилия Творца. Петр не знал еще, Христос перед ним или нет, не знал еще Его учения. Но уже знал, что это, несомненно, праведник, пророк Божий.
И второе. Когда в дом израильтянина приходил пророк, это воспринималось как редкое благословение. И благочестивые люди считали себя недостойными его. Симон Петр тоже считал себя недостойным. Он не рисовался. Он не хотел, конечно же, чтобы Христос его покинул. Но и опасался уже — от любви, которая его пронизывала, — что Христу может быть неловко, нехорошо, неудобно с таким грешным человеком. Он попросил Господа отдалиться, чтобы не запачкать Его своей нечистотой.
Часто слышишь, как православные люди общаются между собой после воскресного дня: «Ну что, сходили, конечно, на службу, причастились…» Конечно! Всякий раз это нам дарование, всякий раз это благодатный дар — Господь разрешает нам приступить к Чаше. Не «конечно, сходили и причастились», а Господь дал нам войти в храм, не расступилась под нами земля, и даровал Он нам возможность в этот раз причаститься Святых Христовых Таин, ожидая нашего полного покаяния и изменения жизни.
Один мой знакомый пожилой священник так говорил своим духовным чадам: «Ты когда в храм входишь, всегда входи с таким чувством, что пустил тебя Господь». Не так, как ты приходишь, например, в магазин: ты имеешь право туда войти, в любую минуту выйти, пройти мимо. А в храм тебя пустил Господь. Марию Египетскую, которая впоследствии всей жизнью своей заслужила право причаститься, Господь не пускал на порог храма, а вот тебя пустил.
И вот как сказал Симон Петр: выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный. Но Симон Петр — это сильнейший человек Церкви: ты еси петр, и на сем камени созижду церковь мою, и врата адова не одолеют ей (Мф. 16: 18; ц.-сл.). Поэтому у него могло быть достаточно сил, чтобы просить Спасителя выйти. А для нас, наверное, уместней призывать: «Не выходи от меня, Господи», — потому что иначе мне будет очень плохо и я погибну совсем.
Из книги «Жаждущий пусть придет. Беседы на воскресные и праздничные евангельские чтения», вышедшей в издательстве «Никея»
