— Вы, как человек с большим жизненным опытом, чувствуете, что мир изменился с приходом в нашу жизнь цифровых технологий, интернета? Изменились ли люди, их мышление?
— Я — человек не только с большим опытом, но и с солидным возрастом, и здесь уже начинается традиционная тема о поколениях. Люди моего поколения, как правило, не слишком-то вошли в мир этих пресловутых IT, глядят на них искоса и предпочитают скептически считать, что ни к чему они хорошему не ведут.
Что-то существенное добавить, привнести к возможностям человека — и особенно, к самым важным, духовным возможностям, к исполнению его назначения — они неспособны, но могут зато приносить много дурного.
Это в духе знаменитого суждения николаевского министра о философии: может ли быть польза от философии — еще неизвестно, а вот вред от нее возможен. Такова типичная поколенческая реакция на интернет. Что же до меня лично, то хотя у меня и есть тоже к ней некоторая тенденция, но в целом я к ней не присоединяюсь.
Изменений же нельзя не признать. Независимо от наших ценностных и моральных оценок, мы видим, что стала иной сама фактура человеческого существования, его темпы, ритмы, режимы, если угодно, сами свойства антропологического и социального пространства и времени, связность хронотопа человека.
— Когда мы задаем этот вопрос большинству гостей конференции, в первую очередь, мы спрашиваем именно о проблемах. А они начинают говорить нам о преимуществах цифровых технологий. Все-таки, какие преимущества Вы видите?
— Как раз преимущества и недостатки и обсуждались в моем докладе, который был посвящен виртуальным технологиям, виртуальным практикам. Я рассматривал, какой же складывается их баланс, и этот баланс характеризовал старинной святоотеческой парой терминов: хризис — парахризис, использование — злоупотребление.
Под использованием тут понимается использование во благо, то есть возможные преимущества, тогда как злоупотребление — это дурные стороны и последствия. Но говорил я практически только о злоупотреблении. Регламент был слишком мал, и я смог лишь в порядке декларации заявить: преимущества-де тоже есть.
— Они остались неназванными. Можно о них в двух словах?
— В основном, они состоят в очевидном: в невероятном расширении возможностей общения и среды общения. Среда общения глобализовалась до крайнего предела, теперь любые две персоны на нашей планете могут быть с легкостью связаны общением. Разумеется, это преимущество, и не столь малое: оно означает огромный рост возможностей человеческого участия, помощи и заботы, благотворительности, не говоря уже о простой координации и организации.
Но если мы начнем рассматривать качества и свойства виртуального общения, его антропологию, то придем к выводу, что преимущества все же более поверхностны, а опасности более глубоки. В докладе я этот вывод выразил лапидарной формулой: информационный прогресс сопряжен с антропологической деградацией. Куда яснее?
— Каким образом, на Ваш взгляд, меняется за последние десятилетия пастырское служение, и с чем это связано?
— На сей предмет у меня нет достаточных сведений. Я не принадлежу к церковной среде, очень мало знаю пастырей и не столь много пасомых.
Как кажется, здесь довольно сходная ведущая тенденция: пастырство весьма расширилось, стало более всеохватным — однако и более поверхностным, нередко — формальным. Без сомнения, вырос уровень пастырской образованности, учености; как правило, современный пастырь вполне достаточно на уровне современности, даже когда он не одобряет, а осуждает ее.
Но вот уровень духовной зрелости, умудренности — то есть тех свойств, в которых сама суть пастырства — каков он? Я не могу дать радующего ответа.
Читайте также:
Академик Сергей Хоружий о виртуализации общения: Мы должны не допускать строительства Анти-Лествицы
