Его слово обращено и ко мне
Когда я впервые пришла в храм во имя святого князя Александра Невского, как раз начиналась Божественная литургия. И слова: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков», — слышанные мной уже столько раз, вдруг как-то особенно тронули. Тронуло чувство, с которым их произнес отец Анатолий. Я сразу ощутила, что верю ему совершенно…
Очень хотелось познакомиться с ним, узнать о его жизни. После службы отец Анатолий пригласил меня в классную комнату, где обычно проходят уроки церковно-приходской школы, и… сам приступил к расспросам. Ему, очевидно, было важно понять, с кем он беседует, и что мне от него нужно. Говорить о себе — меня предупредили — он не любит. Но о своем детстве отец Анатолий все же рассказал:
— Мои родители — Иван Федорович и Наталья Артемовна Раковичи — были из Западной Украины, но я родился уже в Сталинграде, в 1937 году, в год начала второй пятилетки, массовых репрессий и гонений на Церковь. Когда мама понесла меня крестить (папа не присутствовал на крещении, так как мог потерять работу), комсомольцы бросали в нее камнями, чтобы запугать… Мама рассказывала, что спустя несколько лет, еще до войны, я очень сильно заболел — это и у меня осталось в памяти. В то время, конечно, было трудно лечить. Но мама пыталась, бегала куда могла, чтобы выходить меня, найти лекарства, но ничто не помогало. И как-то, возвращаясь домой в слезах, она встретила у дома старушку. «Что плачешь?», — спросила она у матери. Мама рассказала. И бабушка ей: «Глупая, пойди причасти его!». Так и сказала. Мама отнесла меня в храм, к Причастию. И вот мне уже 77-ой год идет…
Детские воспоминания отца Анатолия напоминают вспышки: светлые моменты крепко сплетаются с ужасами войны. Его память освещают картинки-мгновения — вот вспомнился отцу Анатолию родной дядя, который во время наводнения в Сталинграде нес его на плечах, всплыло, как все тряслось от немецкой бомбежки, а мать, положив сына на матрас у окна, прикрывала его своим телом.
Семья отца Анатолия была вынуждена покинуть Советский Союз. Пришлось долго скитаться: жили в лагере для беженцев «Менхегоф» в Германии, в разных городах Марокко, в Ницце, пока, наконец, уже двадцатитрехлетний юноша Анатолий, будущий священник, не поступил на учебу в Православный богословский институт преподобного Сергия в Париже.
Жизнь отца Анатолия словно поделена на две части: сначала — беспокойные и трудные странствия, потом — будто статика: внешне без особых событий — все дни в соборе… Александро-Невский храм в Париже с трех сторон зажат в каменные объятия шестиэтажных домов, только четвертая стена чуть отступает, образуя улицу Дарю. На территории собора компактно расположены жилые помещения для духовенства и служащих в соборе охранников. Все у друг друга на виду на этом храмовом островке…
Во время нашего разговора с отцом Анатолием, он от личного уходил к рассказу об эпохе, во время которой жил, о страшных трагедиях ХХ века, очевидцем которых стал. Но таким поворотом разговора не достаточно ли он сказал о себе? Отец Анатолий без назиданий направлял меня к более живому взгляду на историю. Перед ним сидела именно я, и именно мне, желающей стать журналистом, он и старался помочь…
Паства и семья
За помощью к отцу Анатолию приходят самые разные люди, но примечает он и тех, кто появляется в соборе случайно. Например, увидел, что идет к причастию девушка, которую во время каждения не видел, останавливает: и правда — не было ее, и на исповедь не ходила.
— Так не годится. Я с Вами поговорю, подождите меня.
После службы он разоблачается, берет просфорочки, садиться рядом с девушкой. И говорит минут пятнадцать, двадцать. И как-то так объясняет, что и зачем нужно, становится понятно, что она не обидится, а придет еще раз…
протодиакон Александр Кедров
Регент храмового хора протодиакон Александр Кедров так говорит про отца Анатолия:
— Честный, цельный человек, который не угождает людям, говорит то, что ему подсказывает совесть. Он строгий, хотя с годами стал мягче. Человек без компромиссов. Он не боится людей, он боится Бога.
Так он посмел запретить Мстиславу Ростроповичу, известному русскому виолончелисту, играть на ступенях собора. Он сказал: «Нет!, — это церковное место, не для светского произведения». А тем, кто идет к отцу Анатолию с определенными, порой корыстными целями, он покажется упрямым. Но в моральном плане он абсолютно безупречен. Для меня он служит примером благочестия.
— Я вернулся в Церковь именно из-за отца Анатолия, — рассказывает совмещающий при соборе обязанности чтеца и охранника Василий. — Когда жил в Молдавии, а потом в Москве, — ходил в храм. Ну, ходил и ходил, чувствовал какой-то комфорт, может быть, понимал, что это — как спасательный круг. Со временем отдалился от Церкви, и тогда, уже в Париже, я увидел отца Анатолия. Не зная, кто он и что, так хотелось подойти к нему и сказать: «У меня выхода нет!». Но в тот день был престольный праздник — к нему всё шли за благословением люди, и я думал: «Что мне со своими проблемами? Люди праздновать хотят». Но в душу запало его лицо, его глаза, — как-то сильно, ясно. Его понимающий вид. Прошло много лет, пока я взял себя в руки, все-таки подошел к нему. И остался в храме.
Отец Анатолий, как добрый пастырь, берет на себя ответственность и тяжесть проблем тех, кто доверился ему, в ком он чувствует веру. Светлане и ее супругу Юлию по работе нужно было много путешествовать. Оказавшись однажды в парижском соборе во имя святого Александра Невского, они стали снова и снова приходить туда, пока некрещеный супруг Светланы не загорелся желанием стать христианином. Причем ему хотелось, чтобы Таинство совершил именно отец Анатолий. С согласия отца Анатолия, Юлий начал готовиться к Крещению.
«Так трогательно было видеть как крупный, под два метра ростом, взрослый мужчина всю ночь послушно и усердно читал маленькую книжицу Библии для детей», — рассказывает Светлана.
Отец Анатолий крестил Юлия с условием, что он и его супруга хотя бы время от времени будут приезжать в собор. Спустя год после крещения Юлия я видела, как они и со Светланой стоят в храме, читая одно Евангелие на двоих.
У самого отца Анатолия в семье тоже мир. Притвориться, спрятать нелюбовь, будучи постоянно на виду, невозможно. «Мне так кажется, что они с матушкой никогда в жизни не поссорились, — отмечает Василий. — Часто ведь в семьях случаются конфликты из-за денег, выясняется, кто и сколько принес. У отца Анатолия не так: матушка Елена долгие годы работала на хорошо оплачиваемой работе, правда, далековато. Дети оставались с бабушкой, и благодаря матушке (а отец Анатолий получал в церкви мизерную зарплату) они смогли детей поднять. Вместе. И, слава Богу, дети выучились: у всех образование, свои семьи. И всегда у отца Анатолия и матушки Елены бывает праздник, когда приезжает кто-то из их детей».
Богослужение — вдохновение жизни
Истинность человеческой веры, духовная крепость, как известно, испытываются бедами. Примерно год назад отцу Анатолию было очень плохо физически, за считанные дни постарел. Это произошло после его выхода за штат, после которого он все равно решил оставаться в храме. Отец Анатолий болел, но, тем не менее, почти постоянно был в соборе, совершал богослужения. И Господь укрепил его.
— Молитва, особенно через совершение Литургии, — отмечает отец Александр Кедров, — вдохновляет всю его жизнь и его подход к людям.
Василий, о котором я уже не раз упоминала, кажется, особенно чутко понимает отца Анатолия. И потому его можно назвать не только духовным чадом батюшки, но даже учеником: «Я всегда стараюсь на его службах быть, — делится он, — ведь не знаешь, сколько кому времени еще даст Господь. Я рано-рано открываю храм, и надо видеть, как входит в него отец Анатолий. С каким волнением, со страхом, действительно — со страхом Божьим он подходит к иконам, поднимается на амвон. Идет читать входные молитвы. И по тому, как все это происходит, уже понятно как пойдет день, как будет совершаться Литургия. Только нужно постараться батюшке меньше мешать»…
…С особым трепетом отец Анатолий возносит молитвы за богослужением, произносит проповедь. Слова он выговаривает тихо, как будто страшится выразить не пережитое, когда говорит о Боге, страшится дать мертвящее определение. Отец Анатолий говорит о том, что для него свято, — отсюда искренность, сила его слова. Ведь он этим — живет.
