В Госдуме планируют вынести на рассмотрение законопроект о снижении возраста привлечения к уголовной ответственности до 12 лет. Ведь преступники часто используют именно детей, зная, что тем «ничего не будет». Должен ли 12-летний ребенок уголовно наказываться за свои действия? И, если он будет нести ответственность наравне со взрослыми, нужно ли уравнять его и в других правах? Комментируют священники.
Настоятель храма Всемилостивого Спаса бывшего Скорбященского монастыря, директор портала «Правмир» протоиерей Александр Ильяшенко:
Я бы хотел напомнить, что такой возраст уголовной ответственности – 12 лет – был введен при Сталине. Если депутаты являются последователями той жесткой политики, то пусть никогда и не критикуют ни Сталина, ни вообще советскую власть.
Рост подростковой преступности – страшный укор социальной системе, которая бросает совсем маленьких детей в лапы преступного мира и толкает их на преступление. Надо спросить у депутатов, почему на Руси стало так плохо жить.
Проблема есть, но нельзя трудную проблему решать только запретительными или карательными мерами. Талейрану принадлежат крылатые слова: «Штыки – замечательная вещь. С их помощью можно добиваться всего, чего мы хотим. Только одного нельзя с ними делать – на них неудобно сидеть».
Так вот, карательная мера – мера очень односторонняя, которая неизбежно вызывает противодействие. Жестокость со стороны государства вызовет ответную жестокость преступного мира или просто асоциальных личностей. Этот процесс заведет в тупик.
Ребенок, попавший за решетку в 12 лет, почти наверняка туда вернется. Наверное, есть статистика по детской преступности, рецидиву. Если нет, то опять же вопрос к депутатам: куда эта статистика делась, почему не ведется? На основе объективных данных можно выносить очень взвешенные решения. А у нас раз за разом реализуют одну и ту же максиму: «Хотели, как лучше, а получилось, как всегда». Плохо хотели, как лучше, потому и получается, как всегда! Думая над законом, надо тщательно изучать проблему.
Екатерину II, которую недаром называют Великой, как-то спросили, почему ее распоряжения выполняют с охотой. Она ответила: «Я очень долго изучаю проблему и ищу такие решения, которые будут исполняться охотно». Нужно приложить государственный ум (на то он и государственный), а не брать с потолка первое попавшееся решение и объявлять его лучшим и единственным. Мы же берем, не особо раздумывая, объявляем лучшим, и получается, как всегда.
Священник Максим Глухих, клирик храма Рождества Христова в Чернево (Москва), окормляющий школу для подростков с девиантным поведением «Шанс» и СИЗО № 5:
Надо по-другому решать эту действительно очень серьезную проблему. Необходима государственная поддержка семьи, детства, в каждом районе должны быть бесплатные кружки, спортивные секции, чтобы дети не шатались без дела по улицам. Этим и Церковь занимается. Многие приходы сегодня – не только места, где совершается богослужение, но и духовные центры, где идет молодежная, социальная, катехизаторская работа. Все это надо развивать, а государству – поддерживать такие начинания, в том числе и церковные.
Конечно, ни в коем случае не должна быть уголовная ответственность с 12 лет. Проще всего взять и посадить всех детей за те или иные преступления в тюрьмы. Вот только к каким последствиям приведет такая «простота»? Если ребенок в 12 лет попадет в колонию, у него, считайте, с этого возраста вся жизнь перечеркнута. Он уже будет позиционировать себя как преступника, бравировать тем, что прошел такую «школу». Нужна альтернатива. Такая, как спецшкола «Шанс», которую я окормляю.
В эту школу детей с девиантным поведением помещают по решению суда на три года. Сегодня там проживает 18 человек, в школе домашняя атмосфера, дети дружат с воспитателями, есть спортзал, бассейн с сауной, концертный зал, проводятся спортивные мероприятия, приезжают артисты, проводятся поездки по музеям, монастырям. Есть и молельная комната, где я беседую с ребятами на разные темы, совершаю молебны, поздравляю с церковными праздниками, желающих исповедую и причащаю.
На базе этой школы мы создали футбольную команду «Серафимовец», которая принимала участие в православных футбольных турнирах. На одном из них ребята заняли второе место.
Есть, конечно, недоработки. Во-первых, вместе проживают, например, злостные прогульщики, направленные сюда по заявлению директора общеобразовательной школы, и те, кто в 12-13 лет совершил тяжкие преступления. Когда детей всего 18, ситуация контролируема, но я считаю, что правильнее разводить детей по разным школам в зависимости от тяжести совершенных ими проступков и преступлений. Но школ таких должно быть больше. Школ, где детей не только учат, но всесторонне развивают.
Второй, и, на мой взгляд, главный недостаток в таких спецшколах – отсутствие трудового воспитания. Любого ребенка, даже самого благополучного, отличника и гордость родителей, надо в таком возрасте приучать к труду. Для трудных же подростков это просто необходимый элемент реабилитации. Увы, все трудовые классы закрыли. Дело в том, что «Шанс» и другие подобные школы относятся к Министерству образования, а там почему-то против того, чтобы детей приучали к труду. Почему против, я не понимаю. Как они будут трудиться, когда станут взрослыми? Получается курорт, а ведь могли бы ребята пользу приносить хотя бы для школы, в которой проживают.
Но это не значит, что надо закрывать такие школы и отправлять всех за колючую проволоку. Наоборот, таких школ должно быть больше, но законодателям надо понять, как важна в системе перевоспитания трудотерапия. И ведь любой педагог-практик или возрастной психолог им это подтвердит. Идея же снизить возраст уголовной ответственности до 12 лет – не решение проблемы, а создание видимости, что она решается.
Настоятель храма Анастасии Узорешительницы и святых благоверных князей Федора, Давида и Константина Ярославских в Санкт-Петербурге протоиерей Александр Степанов, окормляющий детскую колонию в городе Колпино Ленинградской области:
Мне кажется, что в 12 лет вводить уголовную ответственность — это неразумно. Потому что в этом возрасте человек еще не вполне отдает себе отчет в том, что он делает. Конечно, это ответственность родителей, опекунов, тех, кто отвечает за воспитание ребенка.
На сегодняшний день у нас есть спец-интернаты — это закрытое содержание подростков, детей для того, чтобы они не представляли угрозы для общества. Другое дело, что в этих учреждениях воспитательная работа, точно так же как в тюрьме (а в тюрьме — особенно!), не только не позволяет решить проблемы этих подростков, а только усугубляет их.
Мое глубокое убеждение, что вся наша пенитенциарная система с точки зрения перевоспитания — абсолютно неэффективна. Поэтому смысла помещать туда детей в возрасте 12 лет не ровным счетом никакого. Это означает — раньше начать подготавливать их к криминальной карьере.
Пожизненное заключения для подростков также представляется мне бессмысленным. Почему такие идеи возникают в обществе? Потому что подростки, которые проходят обычный срок заключения от 14 до 18 лет, повторяют свои преступления в еще худшей форме после освобождения. Это говорит не о том, что надо их изолировать дольше, на всю жизнь, а надо с ними работать по-настоящему.
Проблема только в одном: надо решительно реформировать всю пенитенциарную систему с точки зрения воспитательной работы с несовершеннолетними. Она никуда не годится! Это единственное. что нужно сделать. А законодательство совершенно нормальное.
Система не хочет работать и поэтому придумывает такие решения проблемы. Кроме того — это способ оттянуть на себя побольше денег. Есть проблема с наполняемостью, потому что суды не выносят решения о тюремном заключении. Судьи-то понимают, что запереть туда подростка — значит обречь его на криминальное будущее. Поэтому всеми возможными способами они пытаются дать условные сроки. А количество колоний в России сейчас собираются сокращать, и это также вызывает немало возражений, они не знают что делать. Поэтому и придумывают такие меры.
Читайте также:
