День 15 февраля в Русской Православной Церкви посвящен воспоминанию о знаменательном событии – о том, как в Иерусалимский храм на 40 день после рождения был принесен пришедший в мир Спаситель. Праздник этот называется «Сретением», что означает «встреча». В чем же смысл этого события и кто были те, кто встречал Христа в тот день на ступенях храма?
«Во исполнение Закона»
Внешняя сторона этого праздника проста. Согласно древнему Закону, данному Богом израильтянам через пророка Моисея, мать на 40 день после рождения ребенка должна была принести его в храм. Если это был первенец, то он должен был быть посвящен Богу. В былые времена в Израиле старший из сыновей должен был исполнять какие-либо работы для храма. Когда же с течением времени потребность в таких работах сократилась, установился обычай приносить жертву как выкуп за первенца. Для бедных это была покупка голубей при храме, которых затем выпускали на волю.
Мать ребенка могла посещать богослужения только после этого обряда и совершения над ней очистительной молитвы. Поскольку Евангелие – Благая весть о приходе на землю искупителя мира – Христа еще не была возвещена людям, Его Мать – Дева Мария в сопровождении Иосифа-обручника направилась в Иерусалимский храм. Дева, не нуждавшаяся в очищении, Она по смирению готовилась исполнить положенное предписание, не зная о том, что их прихода с нетерпением ожидает известный всему Иерусалиму человек.
Старец Симеон
«Работайте Господеви со страхом, и радуйтеся Ему с трепетом» — гласит Священное Писание. И кому как не ему, Симеону, священнику, предстоящему перед жертвенником в храме Господнем, было знать, что Бог требует особого благоговения и собранности в служении Ему. Не случайно Симеон оказался среди 70 человек, участвующих в деле исключительной важности. Один из образованнейших людей в Израиле, он получил признание и как замечательный переводчик, и однажды ему была доверена работа над переводом Священного Писания с древнееврейского на греческий язык. Перевод Септуагинты выполнялся по просьбе египетского царя Птолемея II Филадельфа.
Хорошо известный Симеону текст шел гладко, строфа к строфе, когда небольшой фрагмент в книге пророчеств Исайи вызвал у него смущение: «Се Дева во чреве приимет и родит Сына». После минутного замешательства он хотел уже вставить вместо слова «Дева» более соответствующее по смыслу слово «жена», как вдруг произошло нечто необыкновенное — он увидел Ангела. Увидел его так же ясно, как свет в окне, как собственную руку. Голос необыкновенной красоты объявил ему, что поскольку он усомнился в верности Божественного Слова, он не увидит смерти до тех пор, пока воочию не увидит исполнения великого пророчества, смысл которого он едва не изменил, допустив человеческое суждение о Высшем сокровенном промысле. В голосе не было ни жесткости, ни осуждения – только объявление Божией Воли.
Прошли десятилетия, тело Симеона утратило былую силу, уставшие глаза искали покоя, но покоя не было — те, кого он много лет ждал, не приходили. Жители Иерусалима рассказывали своим внукам о том, что их деды прежде видели Симеона, неизменно появлявшегося в храм в субботние дни. С годами старец стал живой «легендой». Смерть будто забыла о нем. Сколько раз он вспоминал тот день, когда нечаянно огорчил сомнением Того, Кем дорожил больше всего на свете…
Приход Девы и Младенца означал бы милость Божию и великую жертву — дарование миру Своего Сына — Светоча, Пророка, Врача, призванного снять с Закона Моисея завесу недосказанности, обнаружить, что главнейшая из заповедей — это заповедь о Любви. Совершенство любви Сына Божия к людям должно было быть испытано страданием — жестокой смертью, искупающей грехи человеческого рода. Для Симеона же их приход был бы извещением о скором принятии его Богом. К нему в Иерусалимский храм приходили тысячи и тысячи молодых женщин с детьми, но Той, Которая «имеет родить» Спасителя мира, среди них не было.
Знатные и простые, говорливые и застенчивые, счастливые своим материнством, они приносили полагающуюся по Закону Моисея жертву очищения после рождения детей. Симеон радовался вместе с ними, благословлял старческой рукой новую жизнь, и каждый раз, оставаясь один, в смирении склонял голову у Скинии и возле жертвенника со словами: «Да будет воля Твоя».
Дева Мария
Долгожданная гостья появилась совсем просто, одетая скромно, и, пожалуй, бедно. Перед Ее входом в храм не было пышных процессий, песней с тимпанами и ликования толпы. Рядом был лишь человек преклонных лет, в глазах которого светилась бесконечная любовь и нежность к Ней и Ее Младенцу. Изящная, ростом чуть выше среднего, с оливковой кожей лица и темными задумчивыми глазами, как будто и не замечавшая своей необыкновенной красоты, Она поднималась навстречу Симеону по ступеням храма. Он узнал Ее Духом. Узнал еще до того, как смог различить черты лица, по Ее поступи, по складкам длинного покрывала, по нежному силуэту фигуры, соединившему простоту и целомудрие Девы. Она не видела Себя, как большинство тех счастливых матерей, которые являются центром всеобщего внимания вместе с новорожденным ребенком. Она видела только Его, Младенца, сокровище, Которого покоила на руках и несла в Дом Его Отца. Чистота и полная покорность воле Бога…
Симеон никогда не дерзал представить себе Мать Христа, но теперь его душа узнавала Ее, радуясь этой встрече, как с давно знакомым и любимым существом. На нем самом исполнилось то, что предстояло пережить всякой душе, ищущей спасения. Приняв Младенца на руки, он произнес пророчество, соединенное с покаянием: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему с миром: яко видеста очи мои спасение Твое, еже еси уготовал пред лицем всех людей: свет во откровение языков, и славу людей Твоих Израиля».
Что мог сказать он Деве Марии? Не от себя, не простое похвальное слово, суетное, не достойное Ее, но открытое ему Богом пророчество возвещает он Ее юной душе: «Се лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, и Тебе Самой оружие пройдет душу, да откроются помышления многих сердец», — зная, что Мария первая из людей пойдет отныне в сретение Богу, разделив с Ним тяжесть Его земного креста.
Рядом со старцем на ступенях храма стояла пожилая женщина – так же известная всему Иерусалиму, Анна, долгие годы жившая при храме, служа Богу постом и молитвой. За подвижническую жизнь Анна получила от Господа дар прозорливости, и так Господь устроил, что радость старца Симеона разделил духовно близкий человек: смысл события, известный священнику еще и из Писания, старица Анна прозрела по откровению.
Два праведника встретили в притворе храма святое семейство. И символическое значение праздника Сретения заключается в том, что праведность Ветхого Завета приносила поклонение святости Завета Нового.
Сретение – традиционно один из самых любимых и красивых церковных праздников. Голубые «богородичные» облачения, старинный обычай освящения свечей, несуетный ритм службы… Но главное в нем – внутреннее, невыразимое до конца. В этот день каждый верующий человек, в той или иной мере, испытывает нечто подобное тому, что чувствовал праведный Симеон Богоприимец. Этот день служит напоминанием и о предстоящей встрече каждого из нас с Тем, Кто искупил страданием безгрешного Духа наши души, и о пережитом когда-то очень важном, сокровенном моменте «прозрения», обретения веры и «личного Бога».
