Священник Димитрий Свердлов
В четверг 23 февраля у моей жены угнали машину.
Это очень обидно. Очень-очень. Машина, помимо того, что любимая, еще и куплена в долг, и долг этот жена отдает сама, уже второй год, на кровно заработанные деньги. Жена – переводчик.
Она позвонила мне во второй половине дня. Совершенно убитая. Кто с таким сталкивался, тот поймет. Машина не застрахована. Потому что КАСКО на подержанную машину – неприемлемо дорого.
Мы – по удачной случайности – живем в самом центре Москвы. Но у этого уютного места жительства оказались свои неожиданные минусы.
— Поищи, пожалуйста? Может, ты забыла, куда ее поставила?
Двор тесный, во дворе не припарковаться. Обычно свободных мест нет. Оставлять машины приходится на улице. На улице свободных мест обычно тоже нет, поэтому ставим, куда придется. Когда около дома, когда в начале улицы, когда — в конце. Каждый раз в новое место. Бывало так, что и забываешь, куда.
Лихорадочно пытаюсь вспомнить, не стоит ли нашей улице синий, перечеркнутый красными линиями, знак? Не запрещена ли парковка? Вроде нет… Или поставили ночью знак и ГАИ проводит показательную порку горожан – эвакуацию машин, с непривычки оказавшихся под знаком?..
Минут через двадцать перезванивает:
— Нашла?!
— Нет.
— А знаков новых не поставили?
— Нет. Но ты знаешь… Вся улица пустая, нет машин. Не могли же всех эвакуировать?
Еще минут через двадцать опять звонит:
— Я нашла.
— Слава Богу.
— Да не машину. На подъезде объявление, что всех эвакуировали на Пречистенскую набережную.
Я далеко и не могу подвезти жену. Сорок минут она идет с сумками (собралась к отцу в больницу) по грязно-снежной каше. Звонит:
— Нашла.
— Посмотри, не поцарапали?
Перезванивает:
— Зеркало сломали…
Милая маленькая машинка цвета электрик-блю оказалась на пути исторического процесса. Оказывается, нашу улицу выбрали для шествия на митинг в Лужники. И ночью, тихо, без предупреждения увезли весь транспорт, сгрудив его на тротуаре набережной.
Моя жена – добродетельный человек, мать троих детей, трудяга. Не могу отделаться от навязчивого вопроса: «За что?!»
Прежний духовник мне ответил бы, что сам этот вопрос «за что» — вопрос не православный. Вопрос, который не должен задавать себе православный человек. А правильный вопрос: «Для чего?»
Хорошо. Для чего? Чтобы моя жена из аполитичного человека стала – политичным?
— Ты можешь подъехать посмотреть?
Пока она искала машину, я добрался. Как воспоминание о митинге стройные ряды пластиковых туалетов. Зеркало, действительно, вырвано с мясом, висит на ниточках проводов.
— Это как-то можно починить? – глаза заплаканные.
Отрываю кусок тряпки, беру скотч, кое-как приматываю.
За что? Для чего? Неужели по-другому никак?
Нет, никак. Если бы объявили о эвакуации машин заранее, поднялся бы вой. В районе живут люди непростые и небедные: вдовы генералов Генштаба и КГБ и их дети-внуки. Плюс пресса. А так – тихой сапой – и «обеспечили безопасность».
Предвижу усмешки: пижонам сломали на машинке зеркальце! Ха-ха. Подумаешь, проблема. Тут судьбы Родины решаются. А они со своим конъсюмеристским эгоизмом… На метро надо ездить, поближе к народу!
Предвижу возражения и посерьезнее. В стране беспредел, люди живут впроголодь на нищенские пенсии, мента от бандита не отличишь, в суде правды не добьешься, миллионы абортов и брошенные дети. А у них – зеркальце?!
А я вот что скажу. Не будет никакой Родины, и не будет у Родины никаких судеб, пока судьбам Родины приносится в жертву маленькие люди с их маленькими зеркальцами. Зеркало это сломанное – эпизод, но эпизод в череде бесправия и скотского отношения к человеку. Беспредел, беззаконие и брошенные дети – эпизоды куда страшнее, но составляют они один тот же вектор с без предупреждения увезенной машиной и сломанным на ней зеркалом.
Как говорила Ахматова, «христианство в России еще не проповедано». С этим можно спорить, но результаты таковы, что в новой России – точно, не проповедано. Главное в этике христианства, его проповедь любви к ближнему – ой как пригодилась бы сегодняшнему нашему обществу. Но… но…
Но кто заповедь любви будет проповедовать?
Мы — православные? Но больше, чем порой православные ненавидят других православных, трудно что-либо представить. Что бы ни было отражением другого: Церковь общества или общество Церкви, но бессмысленно пенять на зеркало… Потоки ненависти друг на друга в интернете, церковная система управления, опирающаяся на страх под предлогом «послушания», глубокая, часто нескрываемая, неприязнь верующих друг к другу… Но это отдельный разговор…
— Что будешь делать?
— А что можно сделать?
— Ну… Подать заявление в ГАИ, в префектуру написать. В прокуратуру. В Администрацию Президента?
На следующий день она все-таки позвонила в префектуру. В итоге ее переключили на уставшего чиновника с обходительными манерами. Он десять раз извинился и попросил понять и их, которым только накануне сказали на какой улице планируется шествие… «А эвакуаций вообще занимались не мы, а…» — и он многозначительно промолчал.
— Мы обязательно рассмотрим все заявления. Вы вполне можете нам написать… Только… только как вы докажете, что ваше зеркало было сломано не до, а именно в результате эвакуации?
И действительно, как это доказать? Это доказать так же сложно, как и то, что зеркало не кривое.
