Свобода или зависимость? (+ВИДЕО)
Зависимость ли трудоголизм? Излечим ли алкоголизм? О свободе и зависимости в лекции, прочитанной диаконом Павлом Сержантовым на епархиальных миссионерских курсах, организованных Миссионерской комиссией при Епархиальном совете Москвы совместно с Миссионерским факультетом Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета.
Существует хорошее слово, которое миссионерам очень пригодится, чтобы объяснить, что такое грех, страсть. Слово «зависимость». Понимаете, что с нами грехи делают? Они же зависимость вырабатывают в нас. Абсолютно любой грех. Чревоугодие- зависимость, блуд – зависимость, тщеславие – зависимость, человек смотрит, как на него люди отреагируют: поздоровались, его узнали на улице? Его узнали, ура! Выяснилось, что его перепутали с другим – все, крушение всех надежд.
Это очень важно, потому что современный человек болезненно свободолюбив. То, что свободолюбив, это хорошо, но болезненно свободолюбив. И грехи, и страсти воспринимаются здесь как список табу, запретов, которые средневековая церковь выдала и за них упорно держится, а жизнь-то на месте не стоит, и уже все, проехали, понимаете?
Объяснить, почему это можно, а это нельзя, как утверждается, церковь не в состоянии, но на самом деле это неправда. Раз это все затабуировано так, люди говорят: ну и не будем обращать внимание. Хотите выполнять ритуалы, хотите по этим ритуалам жить — живите. А мы современные люди, у нас другое отношение к этим всем вопросам.
Разговор насчет греха и разговор насчет страстей может сорваться из-за того, что человек воспринимает запрет греха и страсти как ограничение свободы. Мы-то понимаем, что дело обстоит ровно наоборот.
Это грех ограничивает нашу свободу. Попробуй куда-нибудь от страсти сбеги, она мгновенно напомнит, что ты ее верный служитель. Ну, пусть не мгновенно, но через какое-то время обязательно напомнит и обязательно постарается вернуть тебя в ту точку, откуда ты пытаешься сбежать.
Зато современный человек хорошо понимает слово «зависимость». Игромания — все знают, что это такое, когда взрослый дядя 40 лет, у него интересы по работе, жизнь в семье заброшены, потому что он не в силах от экрана оторваться. Человеку сложно побороть все это дело. Хотя, конечно, игромания — не болезнь 20 века и она, отнюдь, не с компьютерными технологиями была связана. Достоевского откройте, Пушкина откройте, там игромания была по полной программе. В судьбе Достоевского лично была игромания. Человек с ней боролся, страшные были сцены — он проигрывал все, просил денег, ему последние отдавали. И он опять шел играть, в надежде выиграть, но опять проигрывал. Но пытался сопротивляться, но попробуй сопротивляться, когда ты уже в капкане сидишь. Это страшно. И сейчас это понятие более понятно. Этого достаточно, чтобы обозначить страсть, так или иначе.
— Трудоголизм–это болезнь или зависимость?
— Трудоголизм, ну само название по типу алкоголизма, алкоголизм же тоже зависимость — и психологическая и биохимическая зависимость от спиртного. Здесь то же самое, когда человек уходит в работу с головой. Работать надо? Конечно, надо, работа – это вообще Божия заповедь, после падения Адама, ему Бог так и сказал…
— Есть такое определение, что любой грех- это искаженная до неузнаваемости добродетель.
— Грехи паразитируют на естественных процессах в нашей жизни, раздувают их, гипертрофируют до неузнаваемости. Грех чревоугодия паразитирует на том, что человеку надо есть, это вполне нормальная вещь, но это раздувается. Либо это какие-то объемы непомерные, либо это определенные сорта. Трудоголизм тоже чрезмерное увлечение и зависимость от работы, когда человек уходит в работу, и страдает опять семья, все страдает.
— Пытается уйти от обязанностей духовных и семейных?
— Да. Мы все прекрасно понимаем, о чем идет речь. Либо это непомерное желание во что бы то ни стало сделать карьеру. Согласитесь, что трудоголизм даже может не быть вариантом сребролюбия, то есть дело не в деньгах в чистом виде. Бывает, что человек одержим жаждой исполнить свои обязанности, достичь высот необычайных, сделаться лучшим в мире в своей специальности, но при том, что ему это не дано на самом деле, и он приносит любые кровавые жертвы на этот алтарь, который сам же он воздвиг, никто его не заставлял. Хорошо, что эти темы здесь возникают. Те страсти, которые мы в классическом списке не найдем. Мы сами себе можем придумать страсть, сами можем себе болячку затеять, усугубить ее, вырастить, и это будет наше авторское произведение.
— «Зависимость» отличное слово, но не работает ни в каком смысле. Смотрите, вот, допустим, интернет-зависимость, приезжаешь в монастырь и за две недели не заходишь в интернет и вообще за компьютер, приезжаешь обратно — и опять выходишь в интернет каждый день. Точно ли это зависимость? Непонятно.
— Она есть, просто на время человек может переключаться. Но болезнь есть. Еще один вариант объяснять, что такое грех и страсть, это отождествлять это с болезнью. Бывает, что с преступлением это тоже отождествимо, как преступление против Божьего закона, но это бывает не услышано, потому что, так сказать, правовое сознание низкое, на слово «преступление» человек не реагирует, а слово «болезнь» работает, потому что все мы знаем, что такое болезнь. Захотел на лыжи встать, а утром температура 39 — и все, никаких лыж.
И болезни разные бывают. Бывает, что две недели — и все нормально, а бывает, что затяжная, не получается с ней справиться — одно, другое, третье. Страсти и грехи – это болезни. И вот от них человек выздоравливает, есть лекарства духовные, которые Церковь предлагает — это и покаянная молитва, это и таинства церковные — такие средства, чтобы эти болезни преодолеть. С болезнями тоже бывает: у человека хроническая болезнь, и у него случаются моменты обострения, а бывает почти незаметна. Поэтому интернет-зависимость в период обострения, и эта же зависимость спокойная. Если она спокойна, то это не значит, что она ушла. Если с этим не бороться, если это не лечить, то не значит, что уйдет, потому что потом, как мы прекрасно знаем, эти хронические болезни неизлечимы. Можно ее загнать в спящий вид, когда она более или менее тихо себя ведет, не особо беспокоит, но бывает, что до конца справиться не удается.
Тут упоминался алкоголизм, вот женский алкоголизм — такой, то есть не бывает бывших алкоголиков женщин. Но это всегда хождение по краю, потому, что любой стресс — и опять человек попадает. С наркоманами — то же самое, бывших наркоманов не бывает, потому что он не употребляет год, два, три, а потом что-то, с работы выгнали человека, и он срывается. Эта зависимость у него преодолена? Да, но, вы понимаете, она настолько вросла, впиталась в кожу, что не удается ее победить окончательно.
Более того, тут такой момент есть, я говорил о том, что православная аскетика занимается действиями, энергиями, проявлениями, а не стационарными сущностями. Положил вещь — она лежит спокойно, взял ее в нужное время. А молния ударила — ее в карман не положишь. Православная аскетика занимается не состояниями, а действиями. Эти действия могут более выраженными, но здесь нет такого стационарного «навсегда», а картина подвижная, живая. С одной стороны это повод для беспокойства, а с другой стороны это нам на руку, потому что человек пластичен, он меняться может, пока он жив. Он может меняться в лучшую или в худшую сторону, но может меняться.
