Беседа схиархимандрита Иоакима с насельницами обители
Схиархимандрит Иоаким: Спасибо, что Вы меня пригласили.
Игумения Викторина: Для нас Ваше посещение – это большая честь.
Схиархимандрит Иоаким : Что бы Вы хотели, чтобы я Вам рассказал?
Игумения Викторина: Батюшка, расскажите, пожалуйста, о Вашем монастыре, его жизни, уставе, особенностях.
Схиархимандрит Иоаким: Мы, монашествующие, должны понимать, что мы принадлежим Церкви. Мы ни в каком смысле не живем отдельно от Церкви. И все монашествующие – будь то мужчины или женщины – стараются вести одну и ту же жизнь. Часто посещая монастыри и видя встречающиеся там трудности, конфликты, я думаю о том, что мы всегда должны помогать друг другу. Важно, чтобы мы это понимали и делали то, на что благословляет нас Господь. И мы стараемся вдохновить каждую обитель, чтобы она духовно возрастала.
Наш монастырь в Нью-Йорке маленький: нас шестнадцать человек. В самом городе у нас есть дом – подворье. Основной монастырь находится в деревне: монастырю принадлежит участок земли, приблизительно 75 гектаров. Холмы, деревья, источники… В том месте, где находится монастырь, обитают разные животные и птицы: есть медведи, койоты, олени, дикобразы, змеи, совы, орлы, дикие индюки, фазаны – все там есть! Прекрасное место. Когда-то это была ферма. В доме, где раньше жила семья, теперь живем мы. Когда мы купили этот дом, в нем было четыре спальни. Благодаря перестройке внутренних помещений и пристройкам, которые мы сделали, получилось 12 спален. И затем мы сделали еще одну пристройку с шестью комнатами. Это простой деревенский дом. Церковь была когда-то сараем для соломы. 200 лет назад на этой ферме производили молоко. За 200-250 лет ферма несколько раз меняла свое направление производства. Когда мы приобрели ее в собственность, сарай рушился. Мы его восстановили и сделали из этого сарая церковь. У нас все просто, но это только начало. Самому молодому члену братства – 19 лет, а самому старому – 50. Наш опыт – это опыт жизни в Америке. Мы находимся под большим влиянием того мира, из которого мы пришли. Любовь к материальным благам, некрепкие семьи, разводы, употребление наркотиков, алкоголя, деньги и нестроения, которые производит богатство, секуляризм, и вокруг нас – мало верующих американцев: такова «американская составляющая» нашей жизни. Также у нас есть один иеромонах из Молдавии, монах и послушник с Украины, один иеромонах из Сибири, другой – с Урала. То, что является общим для всех нас – это брань по вере и за веру, борьба за то, чтобы серьезно относиться к Евангелию.
У нас были посетители, живущие в округе, которые не были христианами и просто хотели посетить это место. И они спросили самого молодого послушника, которому 19 лет: «Что является самым сложным в монастырской жизни? Расписание? Пост?» – «Нет, – сказал он, – монахи». Мы всегда являемся самой сложной частью нашей жизни. Жить с другими людьми очень сложно, когда вы не знаете, как любить. Когда ты любишь себя, сложно найти в своем сердце место для кого бы то ни было. Все мы страдаем от этой любви к себе. В монастыре мы стараемся жить как семья. Как настоятель я стараюсь быть во-первых монахом. Стараюсь быть всегда доступным, конечно, кроме того времени, когда я путешествую. Исполняю послушания: обычно я готовлю, также делаю закупки для монастыря. Я стараюсь каждый день служить. Если игумен является примером для братии, примером, который говорит ей, почему она находится в монастыре. Господь Иисус Христос оставил пример, когда собрал, возглавил и повел к спасению Своих учеников-апостолов – Он их вел, будучи слугой для них. Вот тот образец, та модель, которую Он желает, чтобы мы поняли. Жизнь настоятеля или настоятельницы – это не привилегированная жизнь. Это жизнь-служение. В противном случае это – не христоподобная жизнь. Каким же образом насадить дух Христов в общине? Посредством памятования о том, что сказал Господь: «То, что ты делаешь малым сим – ты делаешь Мне». Так что, если мы не можем любить друг друга, то не имеет значения, какие молитвы мы читаем. Не имеет значения, какую одежду мы носим, как часто приходим в церковь. Если ты не любишь всех своих сестер – кто ты? Ты – ничто, говорит Евангелие. Если у вас есть достаточно веры, чтобы передвигать горы, но ты не любишь – ты ничто. Многие из нас – ничто. Мы не знаем, как любить. И причина, по которой мы не знаем, как любить, та, что мы слишком заняты любовью к себе. И мы ожидаем от людей, чтобы они любили нас, вместо того, чтобы любить их.
Позвольте, я немного расскажу о нашем расписании. От монахов ожидается, что они будут просыпаться за час до богослужения, чтобы совершать молитвенное правило в келье. У каждого есть своя келья. Обычно в шесть утра мы идем на утреню, без пятнадцати шесть звонит колокол. После утренней службы у нас завтрак. После этого у нас проходят занятия, на которых я рассказываю о Евангелии, духовной жизни. Затем – работа. После работы в 12 часов дня мы читаем в церкви часы, синаксарь. Потом – обед, снова работа. В зависимости от того, какой это день, между 3-30 и 4-30 дня мы останавливаем работу, приводим в порядок себя и наше рабочее место. В 5 часов – вечерня, потом – ужин, после ужина – повечерие, затем мы ложимся спать, и на следующий день начинаем все заново. Это обычный день. Три раза в неделю после утрени у нас все то же самое до того времени, когда пора служить вечерню. В понедельник, среду и пятницу вечером трапеза у нас проходит не позже четырех часов дня. В шесть часов совершается вечерня, затем мы ложимся спать. Потом мы встаем, в 11 часов вечера служим утреню, после утрени – литургию, и после этого ложимся спать, и встаем немного позже, чем обычно. Литургия служится во вторник, четверг, субботу и воскресенье, и, конечно, если есть праздник. Я пришел к выводу, что важно служить ночью. Это меняет тебя духовно. Это успокаивает людей. Обычно это умиряет страсти: охлаждает осуждение и озлобление, подозрительность и отторжение, это помогает молиться. Ночная молитва – традиционно монашеское занятие. В это время ты ясно понимаешь присутствие в мире спящих, и то, как мы усыпляем свою душу, и как нам нужно проснуться. Вот наше расписание. Обычно два священника по выходным уезжают, чтобы возглавить службу на одном из приходов в штате Пенсильвания и в собор в Нью-Йорке. Там они проводят богослужения и возвращаются после воскресной службы. Я могу о многих разных вещах говорить, но, может быть, у Вас есть какие-то вопросы?
Игумения Викторина : Да, у сестер есть вопросы.
Вопрос: Как научиться не сопротивляться воле Божией, но принимать ее?
Схиархимандрит Иоаким: Если вы не принимаете волю Божию, вы умираете, и ваша жизнь растрачена впустую. Потому что это единственное, что является добром для вас, и то, что Бог хочет для вас. Противление воле Божией – это все равно, что пытаться грести против течения. Ты можешь грести некоторе время, но в конечном итоге ты уже больше не сможешь. И течение отнесет тебя туда, куда оно собиралось тебя отнести. И часто из-за того, что ты так истощен, устал, твоя лодка тонет, прежде чем ты доплывешь до нужного места. Вот что происходит, когда мы противимся воле Божией. Есть две причины, по которым мы ей противимся. Во-первых, мы не любим Бога, и во-вторых, мы горды, мы думаем, что знаем, как лучше. Мы не знаем, у нас никакого представления нет о том, кто мы такие. И когда мы не любим Бога, наша жизнь разрушается. Мы отвратительны, горьки для всех, кто нас окружает. Несколько дней назад была встреча в храме Святой Софии, где мы беседовали о семье и браке. Я там рассказал о престарелой паре. Ему было сто лет, а ей – девяносто восемь. Они были в доме престарелых, я же посещал там одного из своих прихожан. И когда я проходил мимо его комнаты, он ждал меня в дверном проеме. Он сказал: «Батюшка, заходите, поговорите с нами». Мы начали разговаривать. Он рассказал о том, что его жена должна была быть помещена в дом престарелых, потому что ее ноги уже ей отказали. «Так как она должна была быть здесь, – сказал он, – и я решил, что я должен был быть здесь тоже. Дело не в том, что я не могу жить без нее, а в том, что я не хочу жить без нее. И я принял решение быть здесь». Я сказал: «Как чудесно! Сколько же времени вы женаты?». Конечно, я видел, что они – люди пожилые, старые, но не знал, сколько им лет. Он ответил: «Мы женаты 74 года». Я не мог поверить: семьдесят четыре года! И он сообщил свой возраст: «Мне – сто, ей – девяносто восемь». Тогда я спросил: «Как это вообще возможно было жить вместе семьдесят четыре года?» Он поведал мне свою историю. «Первые десять лет, – сказал он, – был настоящий ад. Мы ругались постоянно. У нас никогда не было достаточно денег. Постоянно появлялись на свет дети. Мы были в долгах, дети заболевали… Что бы я ни делал, она была недовольна. Стоило мне прийти домой, она сразу начинала мне высказывать, что было не так дома, что не так с детьми и что не так со мной. Прошло десять лет брака, и я решил, что я больше не хочу там находиться, не хочу так больше жить». Сестра его жены ходила в приход, где был хороший священник. Он сказала: «Вы с женой должны сходить к нашему священнику, и он вам поможет». Жена возразила: «Какой в этом смысл? Брак уже фактически распался». Затем она подумала над этим немного и спросила мужа: «А ты пойдешь?» Муж ответил: «Что мне терять? Я пойду». И они пошли. Священник был настоящим учеником Христовым. И, я так понимаю, о нем молились многие. И то, что он им сказал, они поняли. А сказал он следующее: «Без Бога у тебя нет жизни. Каждое взаимоотношение происходит от Бога. И в каждом взаимоотношении Бог должен быть на первом месте». Я ему сказал: «Это замечательно, что Бог на первом месте. Значит ты – на втором?» – «Нет, – ответил он. – Моя жена на втором, я – на третьем». Он сказал: «В каждом взаимоотношении Бог должен быть на первом месте, другой человек, вне зависимости от того, кто он, должен быть на втором месте, а ты всегда – на третьем». И когда ты понимаешь, что есть две трети взаимоотношений, которые ты не контролируешь, и эти две трети взаимоотношений делают тебя тем, кто ты есть, тогда ты побеждаешь безумие любви к себе. И мой собеседник сказал: «Мы сделали это. Тогда я понял, сколько я упустил, думая, что все происходящее сосредоточено на мне». Это изменило его и ее жизнь, и они прожили вместе еще шестьдесят шесть лет. Можете себе представить?
Мы думаем, что мы – первые. Мы думаем, что находимся на этой земле для того, чтобы нас любили. «Я хочу, чтобы меня любили!» Бог любит тебя. Каждую из вас. Больше, чем Вы можете себе представить, сколько бы вы ни пытались это сделать. Я недавно посмотрел статистику: в мире семь с лишним миллиардов людей. Много ли это? Если бы каждый из этих людей любил бы именно вас, и только вас, это все равно не было бы сравнимо с тем, как вас любит Бог. Следовательно, так как вы уже переполнены этой любовью, и этой любви в вас больше, чем вы когда бы то ни было можете растратить, Господь Иисус Христос говорит вам, что нужно делать. Люби ближнего, не себя. А мы думаем, что нам нужно, чтобы любили нас. Мы уже возлюблены! Проблема не в том, что нас не любят, а в том, что мы не знаем, как любить. Вы будете судимы только по тому, любили ли вы или нет. Не имеет значения, президент ли вы в своей стране, самый ли богатый человек в мире, большая звезда, невообразимо талантливы, патриарх, епископ, монахиня, настоятель, настоятельница. Если вы не любите, все закончено. Понимаем ли мы это? Нет. В этом проблема. А решение в том, чтобы любить. Проблема в том, чтобы не любить себя. Ведь в этом нет необходимости. Тот, Кто больше всех, любит вас. И самый великий из людей – тот, кто любит. «Но я не могу этого делать!», – говорит каждый из нас. Господь отвечает: можешь, ибо Я вас возлюбил Первым. Это ответ на все ваши проблемы.
Вопрос: Как не оправдывать себя, но пресекать самооправдание в самом корне?
Схиархимандрит Иоаким: Нет оправдания нам и нашему поведению. Мы желаем оправдывать себя, потому что мы горды. Мы имеем ложное представление о том, кто мы, которое основывается на том, что мы не верим, что мы в подлинном смысле слова имеем настоящую, реальную цену. Наша цена происходит не из того, что мы можем делать. Она не происходит из талантов, способностей. Не по этой причине вы ценны! То что вам дает ценность – это то, что вас любит Бог. И это все. Потому что, если мы не любим, мы горды. Если не любим, мы мстительны и заставляем всех окружающих чувствовать себя плохо. Осуждение, озлобление против людей – все это происходит от того, что мы думаем, что должны быть любимы, но не должны любить. Когда все закончится, и мы встанем перед Богом, Он спросит: «Ты любила Меня? Ты накормила голодного? Ты посетила больного? Что ты делала? Я дал тебе все, и ты потратила это все на себя». И Он повернется к тебе и скажет: «Уйди от Меня. Я не знаю, кто ты. Когда Я был голоден, ты не дала мне есть. Когда Я жаждал, ты не дала мне пить». Теперь то время, когда вы можете это сделать. Теперь то время, когда Он поставил вас рядом с двадцатью сестрами, и если вы хотите любить Его, вы обязаны любить друг друга. И если вы любите девятнадцать, а одну – нет, это означает, что вы любите только одну, и эта одна – вы сами. Потому что Он сказал: «Любите всех». Так что, если я люблю эту, но не ту, это означает, что я люблю себя. Как далеко нам идти по этой дороге! Мы думаем, что это сложно. Но намного сложнее быть отвратительным, ворчливым стариком, который всегда возмущается по поводу того, что люди говорят, что они не говорят, как они выглядят, как не выглядят. Святитель Игнатий (Брянчанинов) сказал, что величайшее таинство монашеской жизни – в том, что другие сделали выбор жить с нами. Не в том таинство, что мы выбрали жить с ними, а что те, другие хотят жить рядом с нами. Это подлинное чудо монашеской жизни. Я помню, был священник, который был очень хорошим монахом. И он разговаривал с братией монастыря, и сказал: «Вы должны пойти в туалет и посмотреть на себя в зеркало. И если то, что вы видите в зеркале, лицо, которое на вас смотрит, вас радует, то я куплю вам новые очки. Потому что то лицо, которое я вижу, меня радовать не может. Я вижу отвратительное, старое, нелюбящее существо». Когда люди видят вас, вы должны быть светом, потому что в вас есть Господь. А таким видом самого сатану можно испугать. Прежде, чем отвечать на следующий вопрос, скажу вам вот что. Я говорю братии: «Вы должны быть ответственны за все, что делаете, перед братством. Но вы также должны быть ответственны и за само братство. Братство становится успешным, потому что вы насаждаете и взращиваете его. Нет никого в общине, кто не привносил бы что-то и не забирал чего-то. Так кто вы – человек, благодаря которому решаются проблемы, или благодаря которому они создаются?» Привносите ли вы что-то в сестричество, благодаря чему оно живет, становится свидетелем Христовым, или вы забираете нечто оттуда? Меня посетил один иеромонах. По характеру он – житель Нью-Йорка, очень прямой, прямолинейный. Он подошел к одному из послушников с очень сложным характером и сказал: «Ты вдыхаешь воздуха больше, чем заслуживаешь». Так что не вдыхайте так много воздуха.
Вопрос: Как открывать помыслы, чтобы это был не пересказ, не протест, не жалоба, а именно сокрушение в грехах?
Схиархимандрит Иоаким: Один из моих духовников, который уже давно умер, когда я приходил к нему и что-то рассказывал, слушал и отвечал: «Я слышал много извинений, много объяснений, что ты делал, почему ты делал, так, чтобы я это понял. Но ты не исповедуешься мне – ты исповедуешься Богу. Бог слушает не твой ум, а твое сердце. Почему же ты пытаешься обмануть Бога? Просто скажи». Мы хотим быть теми, кем мы не являемся, и не достигаем того, кем мы могли бы быть, потому что мы так горды. Есть ли в вашей библиотеке житие святой Исидоры? Читали?
Сестры: Да.
Схиархимандрит Иоаким: Прочитайте снова. И снова. И еще раз. Она понимала, что, в конечном итоге, Тот, у Кого она должна просить прощения – это Бог. Но она постоянно просила прощения у тех сестер, которые оскорбляли ее, бросали ей в лицо еду, давали пощечины, смеялись над ней. А она просила у них прощения. Мы бы взяли из ящика нож и воткнули им в спину. Мы бы неделями, месяцами ненавидели этих людей. «Как они могут со мной так поступать?!» Потому что мы так горды. И эта гордость не позволяет Богу приблизиться. Она помрачает, ослепляет вас, и вы не видите того, что должны видеть, и умираете с каждым днем все больше и больше. Я вам расскажу небольшую историю об отце Геласие. Он был замечательным русским священником. Он был архимандритом, и, когда мы с ним познакомились, ему было за 80. В одно из воскресений я служил в соборе, и он также служил. Мы все ждали когда в храм придет епископ. Отец Геласий был первым, я был последним. Он посмотрел на меня, обошел престол, подошел ко мне и положил поклон передо мной. Я ему сказал: «Батюшка, что Вы делаете?» «Прости меня, батюшка, я тебя осудил, – сказал он, – и я не смогу служить, если я не испрошу прощения. Ты вошел, и я осудил тебя. Я не заслуживаю быть в алтаре». Никто бы об этом не знал, кроме него и Бога. Сколько раз мы делаем подобное! И не идем к сестре, не падаем ей в ноги, не просим прощения за осуждение.
Вопрос: Как не впадать в уныние после исповеди от того, что про нас потом подумают?
Схиархимандрит Иоаким: Я понимаю, почему человек может унывать, когда он не исповедуется. Но, если ты унываешь после того, как ты исповедуешься… Это гордость. Вы забыли тогда это исповедовать. Нужно сказать, что я горда, и я снова буду горда в результате того, что я обижена, расстроена происходящим. Наша гордость отсекает от нас и удаляет те дары, которые Бог дает нам. Как вы можете стоять у алтаря и думать о себе как-то иначе, чем как о последнем? Сам факт, что ты стоишь рядом с алтарем – это привилегия намного выше того, что ты заслуживаешь. Но наша глупая гордость говорит нам: кто я? И где мое место – здесь или там? И то же самое касается борьбы с унынием. Вы забываете о том, что Вы пришли к Спасителю, чтобы быть исцеленными. Все остальное не должно вас волновать. Если бы Господь Иисус Христос стоял здесь и сказал бы: «Если твоя душа чиста, Я тебя прямо сейчас возьму к Себе, если нет – исповедуйся». Вы бы что, сказали: «Нет, секундочку, я перед всеми этими людьми не могу исповедоваться»? И вы предпочли бы пойти в ад, чем испытать чувство уничижения? Вы не думаете, что это – сумасшествие? И каждый раз, когда мы грешим, то показываем, что мы – сумасшедшие. Нам было дано все, и мы растрачиваем это ради ерунды.
Вопрос : Что больше всего помогает в борьбе с гордыней и тщеславием?
Схиархимандрит Иоаким: Святые Отцы говорят нам, что противоположность гордыни – это смирение. Но каким образом приобрести смирение? И вот я сейчас скажу. Смирение происходит от благодарности, от понимания, что все происходит от Бога, а не от вас. И тогда сердце ваше исполнено смирения, когда вы понимаете, что все, от первого дыхания до этого момента, дано вам Богом. Если бы я одной из сестер здесь дал миллиард долларов наличными и сказал бы: «Хочу, чтобы ты вышла и за неделю раздала это тем людям, которые нуждаются, а вот здесь – сто тысяч, чтобы оплатить эту вашу работу». И вот вы вышли, встретили, допустим, женщину с детьми, и вы ей даете десять тысяч. Она начинает вас горячо благодарить, и вы как дура начинаете думать, что вы сделали что-то доброе. Каким же образом это ваша заслуга? Ни один из тех даров, который вам дан, не принадлежит вам. Он был дан вам, и он был оплачен для вас даром вечной жизни. Так почему вы гордитесь хотя бы чем-то, что вы делаете? Благодарность избавит вас от гордости. Она научит вас смирению. Если бы вы и я учились бы в университете химии… Я не знаю, как в России организована лаборатория, но у нас в Америке перед столом стоит скамейка, рассчитанная на двух человек. И мы с вами сидим там и решаем уравнения, чтобы согласовать ингредиенты. Мы делаем это раз за разом, но у нас не сходится часть уравнений. И вы уже практически провалили этот курс. А я говорю вам: смотри, если сделать вот так, то сойдется. Вы делаете, сходится, и вы говорите: «Какая я гениальная!» Но это же не так! Благодарность избавляет от гордости. А гордец всегда говорит: «Посмотрите, что я сделал!»
Вопрос: Как обидчивому человеку бороться с обидчивостью?
Схиархимандрит Иоаким: Обидчивый человек – это человек, который одержим собой, который, прежде всего, думает о себе. И Матушка настоятельница должна подойти к вам и дать вам пощечину: «Просыпайся! Не трать свою жизнь!» Когда я был маленьким трехлетним мальчиком, я был шалуном. Я был самый младший в семье и хотел, чтобы все делалось по-моему. Мы были в доме у моего деда по материнской стороне. Я бросился на пол, начал кричать, стучать руками, потому что я не мог получить то, что хотел. Дед встал из-за стола, ничего не сказал и ушел. Мой отец сказал: «Ты видишь, что ты сделал? Ты своего деда прогнал». Через минуту мой дед вернулся с ведром, полным ледяной воды. А я по-прежнему был на полу. И он все это на меня вылил! Я был шокирован, и это был последний раз, когда я нечто подобное устраивал. Матушка, запаситесь водой, и просто на них выплесните.
Вопрос: Как бороться с эгоизмом, если он сильно развит?
Схиархимандрит Иоаким: Эгоизм – это слепота, незнание того, как любить. Когда вы эгоистичны, вы одиноки, потому что никто не хочет быть рядом с вами. Вы изолируете сами себя и становитесь все более ожесточенной. Вы делаете и свою жизнь, и жизнь окружающих несчастной. И вы даете пощечину Господу, говоря, что Он не имеет значения, а вы имеете значение. Самая большая трата времени, которую вы совершаете в жизни – это беспокойство о себе. Вам не нужно беспокоиться. Бог позаботится о вас. Вы для себя не можете сделать этого, а Он может. Не имеет значения, какими вы просыпаетесь – больными, или еще что-то с вами не так. Будьте благодарны. Будьте счастливы. У вас есть еще один день для любви. Это единственное, что делает вас людьми. Так что не волнуйтесь. Я не знаю, как складывается ваша жизнь здесь, но я рискну и скажу, что думаю. Если вы делаете что бы то ни было днем, и если вы заняты этим больше, чем молитвой, то что-то не так в вашей монастырской жизни. Прежде всего, вы пришли сюда для того, чтобы молиться, становиться святыми и поклоняться Богу. Вы знаете таких людей, которые думают, что без них ничего не сделается и постоянно беспокоятся? Которые везде суют нос, кроме своего собственного дела, и готовы всегда и всем сказать, как им поступать? Может быть, у вас в монастыре таких нет?
Сестры: Есть, конечно.
Схиархимандрит Иоаким: У нас тоже такие есть. Когда мы готовим что-нибудь, например, ужин, есть монахи, которые торопятся сбежать с вечерни, чтобы включить духовку. Или они хотят опоздать на службу, чтобы закончить что-либо, или же они включили плиту, а служба затягивается, и они боятся, что сейчас все сгорит. Они глупо поступают, когда подходят ко мне и говорят: «Батюшка, можно я пойду на кухню и выключу плиту?» Нет. Молитва более важна, чем еда. Писание говорит: «Бог любит всесожжение». Так что пусть сгорит еда. Молитесь. Нет ничего более важного, как если вы находитесь в церкви.
Игумения Викторина: Есть такие сестры, которые, трудясь, говорят: «Ну я же должна сосредоточиться, как лучше это сделать, и я в этот момент не могу молиться».
Схиархимандрит Иоаким: Может быть, они тогда должны остаться послушницами, пока не научатся молиться и не нужно их постригать? Когда я был католическим монахом, и по глупости своей подошел к настоятелю, который был очень благочестивым человеком. Я ему сказал: «Мне сложно молиться». Он ответил: «Нужно что-то с этим делать». И он сказал, что мне дается десять дней пожить в скиту в лесу. Я не должен был брать с собой ничего, никаких книг, ничего, что бы заняло мое время, просто идти и молиться. Это все, что я должен был делать в следующие десять дней. Один раз в день монах приносил к двери еду, но мы не общались. Я преклонил колени, начал молиться.. Я думал, что прошло пять-шесть часов, и очень этим гордился. Кругом стояла сплошная тишина. Я посмотрел на часы, и оказалось, что прошло двадцать минут. Я подумал: «Еще десять дней!» Я испытывал тяжелую брань, пытался и спать, и как-то иначе себя занять. И где-то к седьмому дню я действительно стал молиться. Потому что я сказал: «Господи, если Ты этого не сделаешь, то я больше ничего не могу сделать!» И после этого у меня было три прекрасных дня. Когда я вернулся, настоятель меня спросил: «Ну, чему ты научился? Научился ты молиться?» Я ответил: «Думаю, что да». – «И как же ты это сделал?» – «Я сдался, понял, что не могу этого сделать без Бога, и что проблема – во мне». Он сказал: «Вот и ответ. Ты бы никогда не поверил в это, если бы я тебе об этом сам рассказал. Ты должен был лично это обнаружить, испытать». Так что закройте кого-нибудь в горах. В особенности зимой они будут учиться молиться быстрее.
Игумения Викторина: По количеству часов сестры много времени проводят на службе. Но бывает, что им трудно сосредоточиться на молитве, и они бывают рады переключиться на какое-то дело или просто общение.
Схиархимандрит Иоаким: Иногда общий круг богослужений может быть больше, чем люди могут понести. Когда Вы посылаете кого-то в первый класс, то не даете этому человеку столько работы, сколько дают в университете. Вы даете им столько, сколько они могут понести – не больше. Если сестра при таком обилии богослужений испытывает брань против молитвы и недовольство, то объем богослужений не помогает ей научиться и преодолеть эту брань, а делает ее более интенсивной и умаляет желание молиться. Когда Вы любите Господа и знаете его, молитва никогда не бывает в тягость. Но когда ты находишься в брани, это невероятная тягость. Вы знаете своих сестер. Может быть, тех, кто испытывает подобную брань, освободить от каких-нибудь богослужений? Может быть, с ними проводить беседы, уча их молитве и любви к Богу, объясняя для чего все это совершается? Я обнаружил, что, когда мы проводим занятия для братии и шаг за шагом учим их литургии, всей истории, как сформировалась литургия, начиная от самых древних, иудейских времен до наших дней, они учатся лучше участвовать и понимать, и быть благодарными за происходящее. Но те, у кого есть брань против молитвы, скорее всего имеют и брань по тому поводу, что они не могут любить, и также борьбу с гордостью. Так что это все взаимосвязано.
Игумения Викторина: Я никогда не настаиваю, если человек не может, чтобы он обязательно приходил. И у нас также есть занятия по Литургике.
Схиархимандрит Иоаким: Если мои монахи не ходят на молитву, я тоже их не заставляю. Я просто их не кормлю. Тогда они все приходят.
Игумения Викторина: А у нас, когда сестры знают, что я приду, они все приходят, а когда я отъезжаю, или, например, заболела, есть такие, которые могут полениться.
Схиархимандрит Иоаким: Я знаю, как это происходит.
Вопрос: Если состояние изменяется: то ты всех горячо любишь, то менее сильно, то относишься более прохладно – это нормально или нет?
Схиархимандрит Иоаким: Нормально, поскольку у нас нет настоящей любви. Объясню вам на примере. Помните, когда вы были молоды, вы влюблялись, конечно же. И вам постоянно хотелось быть рядом с любимым человеком. Когда он был рядом с вами, вас не интересовали ни сон, ни еда, ничто другое. Без всего этого вы прекрасно обходились. Вы даже об этом не думали. Вы не чувствовали усталости и многого другого. Так бывает и в любви к Богу, и в любви к ближним, если она – настоящая. Человек готов все отдать, всем пожертвовать, потому что самое дорогое – это любимое существо. А мы, к сожалению, любим себя, поэтому наше состояние изменчиво.
Вопрос: Батюшка, если человек может переесть или проспать, любит сладкое – это говорит о любви к себе?
Схиархимандрит Иоаким: Да. Сон и еда являются потребностями человеческого организма, но это и большое удовольствие. Человек, любящий себя, не может себе отказать в удовольствии, и нередко оно переходит в страсть. Если вы будете учиться любить, то научитесь и воздерживаться.
Игумения Викторина: Мы Вам очень благодарны. Для нас это большое духовное подкрепление.
