Архиерей

Самая трудная проблема для решения сейчас — это наша разобщенность, удаленность, отчужденность друг от друга. Только едиными усилиями мы можем ответить на вызовы современности.

Помню, в храм приходишь, а там одни бабушки стоят. Одни бабушки, даже дедушек мало было. И я подумал: 300 миллионов человек строят коммунизм. А я — верующий человек, и должен вместе с ними атеистическое общество строить? И решил — после армии пойду трудиться в храм.

Сила личности владыки оказалась такова, что мой взгляд остановился не на облачении и не на необычной большой окладистой бороде. Вспоминаю его слова, которые услышала позже — о сиянии вечной жизни в глазах и на лице другого человека. Вот в его глазах эта жизнь сияла так, что узнавалась сразу, независимо от того, был ли до этого какой-либо религиозный опыт.

Во время учебы в институте я параллельно изучал Священное Писание, Церковную историю, Закон Божий, стал участвовать в церковных таинствах. Ко времени окончания института созрело непреодолимое желание послужить Богу в монашеском чине. Где, как не в монастыре, удобнее исполнить эти главные заповеди: любить Бога и людей?

Миссия должна быть понятна тем, к кому она обращена. Принятие многообразного проявления культуры миссионером, преображение её внутреннего содержания Евангельским светом, и объединение людей за богослужением у Святой Чаши — главные цели и принципы современной миссии.

Управление хором мне приходилось совмещать с обязанностями дежурного священника. До Херувимской песни я исповедовал прихожан, затем шел, управлял и пел в хоре. Очень памятны эти трудности. Они давали основу будущей семинарии, их нужно было кому-то пройти.

Я в детстве мечтал стать водителем такси. Во-первых, на машине ездить, во-вторых, пассажиров возить, что-то для них делать, а в-третьих, с ними можно пообщаться. Примерно так и вышло: тружусь для людей, веду их к Цели и общаюсь с ними.

Друзья со двора предложили погулять, а как раз была суббота накануне Пасхи, потому и пошли в церковь просто ради интереса. Было такое состояние, которое я не могу описать, состояние, которое меня удерживало в этом храме, меня дергали за рукав, мол, Андрей, пойдем, ну что тут делать… 'Нет, я еще побуду…'.