Иностранное усыновление

Если мы сравним цифры отказов от наших детей в США и в Российской Федерации, мы увидим довольно безрадостную картину.

Нельзя исключаться из процесса взаимодействия со специалистами.

Ребенку грозит перевод в психоневрологический интернат, а в это время в Швейцарии его ждёт семья

Что заставляет американцев принимать в свои семьи тяжелобольных детей?

В России мы отправились в детский дом к девочке, которую между собой называли «Наташа». Родная мать назвала её Лерой; «Наташа» должно было стать её вторым именем, так как в переводе это означает «возрождение». Мы думали о её усыновлении как о возрождении, втором шансе попасть в семью.

Мы очень любим этих детей, мы каждый день думаем о них. Безумно жаль, что мы не смогли их усыновить. Если закон когда-нибудь будет пересмотрен, мы с радостью примем их в свою семью. Но сейчас, в сложившихся обстоятельствах, лучшим для них будет, если их усыновит или оформит над ними опеку какая-нибудь российская семья.

Когда я приехала в Москву, в Министерстве образования мне предложили несколько анкет таких детей. Руслан был первый, и я сразу сказала, что поеду к нему знакомиться. На него уже было около пятнадцати отказов — как только усыновители узнавали, что он без руки, то не хотели брать даже направление на встречу.

Любые публичные дискуссии на острые политические темы вот примерно так и заканчиваются, как разговор Феклуши с Глашей в «Грозе»: есть земля, а в ней люди с песьими головами. Никакое серьезное, обоснованное обсуждение с цифрами в руках невозможно, потому что оппоненты срываются на крик.