Православная литература

В храме отец Александр разрешил поставить для нее стул. Так и венчались: Анастасия Матвеевна сидела, а рядом в парадном мундире стоял ее любимый супруг. Во время венчания он несколько раз поглядывал с заботливостью на нее, а она отвечала полным благодарности взглядом, мол, все со мною в порядке, не беспокойся и молись.

Когда теряешь очки, это, конечно, неприятно. Но вместе с теми прекрасно - в сумеркам вся моя комната представляется не такою, какобычно. Этот плед, брошенный в кресло, кажется мне сейчас очень милою идоброю принцессою. Я влюблен в нее, и она пришла ко мне в гости. Она неодна, конечно. Принцессе не полагается ходить без свиты. Эти узкие, длинныечасы в деревянном футляре - вовсе не часы. Это вечный спутник принцессы,тайный советник.

Было воскресенье, когда стены нашего сруба поднялись и загородили вид из окон старенького дома. Придя из храма, Вася и мать его возмутились тем, что в полутора метрах от окон теперь возвышалась сплошная бревенчатая стенка.

Повсюду благовест гудит.Из всех церквей народ валит;Заря глядит уже с небес…Христос воскрес! Христос воскрес!С полей уж снят покров снегов,И реки рвутся из оков,И зеленеет ближний лес -Христос воскрес! Христос воскрес!

После чтения первой паремии открылись Царские врата. Все встали на колени, и лица богомольцев наклонились к самому полу. В неслышную тишину вошел священник с зажженной свечой и кадилом. Он крестообразно осенил коленопреклоненных святым огнем и сказал:— «Премудрость, прости! Свет Христов просвещает всех»...

"Дорогие тетя Полли и дядя Том! Я могу, я могу, я могу ходить! Все доктора стояли вокруг меня и улыбались, а все сестры стояли около них и плакали. Неужели я снова могу ходить? Какая ерунда по сравнению с этим, что я провела тут целых десять месяцев. Если бы я только могла, я бы всю дорогу до дома прошла пешком. Я правда очень хочу так сделать. Ведь теперь я поняла, что ничего нет лучше, чем ходить пешком. Я так рада! Я так всему рада! Передайте всем большой привет от меня! Поллианна".

Декабрь 1956 года уходил в морозах и вьюгах. Лагерь опустел, и о. Арсений находился в преддверии освобождения. Переписка была разрешена, и тяжесть заключения скрашивали письма, а их приходило много. Одно из писем пришло от Ирины, и было оно порывистым, радостным, добрым. Казалось, вся Ирина с ее характером жила в этом письме.

Отец Арсений распрямился и, смотря на икону, произнес: “Разве важно время и место написания, разве надо знать мастера – это нужно искусствоведам. Вы взгляните на лики Младенца и Матери Божией, и, если Вы верующий, поймете, что один человек, без помощи Божией, не мог бы написать такую икону. Взгляните!