Есть у нас в селе хорошая такая бабушка, а ее невестка из дома выгнала, и живет солдатская вдова третий месяц в бане. Она бабка хорошая, правильная. Но боюсь, вдарится в религию, если мы ей не поможем. Человек-то слаб.
Считается, если ты батюшка, то как можно допускать вольность в мыслях или словах? Всё то, что легко прощается любому другому автору, и даже возводится в ранг достоинств, нам, напротив, ставят в вину.
Не ошибусь, если предположу, что нет в России сегодня человека, прочитавшего больше, чем Лев Аннинский. Литературный критик в жизни «ловко устроился», чего и нам желает - его профессия полностью совпадает с его увлечением.
Дискуссия вокруг новой книги Владислава Крапивина «Тополята» разгорелась в православном рунете серьезная. Всех интересует, какими вышли в романе православные, достаточно ли они привлекательны… Сразу скажу: недостаточно. Только спор, как мне представляется, идет совсем не о том, о чем стоило бы говорить в связи с этой книгой.
Современной русской литературе повезло. Ее делают настоящие мастера, причем каждый – со своим лицом и со своим резцом. Достаточно назвать имена Захара Прилепина, Алексея Иванова, Алексея Варламова, Романа Сенчина, Александра Проханова, Дмитрия Быкова и многих других.
И самое обидное, что не я в этом виноват, а предки. Прадеды, прабабки, внучатные дяди, тети разные, праотцы и праматери. Они вели себя при жизни как свиньи, а мне приходится отвечать. Паразиты они, вот что я вам скажу, простите невольную резкость выражения. Я по натуре добряк, умница, люблю музыку, рыбную ловлю, кошек. И вдруг такого натворю, что хоть плачь.
Стал ночью молиться и вроде бы к утру задремал и видит: вошел к нему монах-старец, благословил и говорит: "Не бойся, Арсений! Возьми, что нужно, и молись митрополиту Алексию Московскому. Господь не оставит тебя". Благословил вторично и ушел, спокойный, величественный.